— Гарантия сохранения тайны личности клиентов. Полная безопасность. Большим людям не хочется, чтобы их видели посещающими сомнительные места. Они готовы много заплатить за абсолютную вседозволенность и безнаказанность. На «Иллюзии» доступно всё — от банальных азартных игр и борделей без возрастных ограничений работников до жестоких истязаний и убийств. Хотите — вам приготовят свежеосвежёванного раба, как рыбу в дорогом ресторане. Или по вашему приказу накормят этим другого раба. Всё, что вы можете вообразить и даже больше.
Контрразведчики ощутили рвотный позыв, но ни один из них так и не смог понять — была то их личная реакция, или эхо эмоций эмпата.
— Какое милое местечко, — пробормотал Карл, ожидавший услышать нечто подобное.
Зато Нэйв вид имел порядком обалделый — даже пять лет учёбы не смогли его подготовить ко встрече со всей той мерзостью, на которую способны люди по отношению друг к другу.
— Что вы можете рассказать о клиентах этого заведения? — капитан с повышенным интересом смотрел на сестёр.
— Что они от вас мокрого места не оставят, — тихо ответила Свитари. — Мы все — пыль под их ногами.
Её слова выглядели бы излишне театрально, если бы не холодок, вновь пробежавший по спинам от эмоций Эйнджелы.
— Ёмко, — признал Карл. — Но всё же хочется больше конкретики. Вы видели их лица? Может, знаете имена?
— На «Иллюзии» в ходу маски, но мы проводили много времени с клиентами и видели много лиц. Больше, чем хотелось бы, — призналась Свитари.
— Я могу узнать большинство постоянных клиентов при личной встрече, даже не видя лица, — добавила Эйнджела. — Эмоциональный образ людей при определённых обстоятельствах сложно спутать.
— Вы встречали этих людей после работы на станции? — подал голос Грэм.
Лейтенант всё ещё пребывал под впечатлением от услышанного. Маньяки, серийные убийцы, каннибалы — в обычной жизни это были отщепенцы, бешеные животные, подлежащие быстрой поимке и ликвидации. Вот только клиенты «Иллюзии», судя по всему, относились к сливкам общества. Нищеброд вряд ли удостоится приглашения на оборудованную по последнему слову техники станцию. Но хуже всех Нэйву казались владельцы «Иллюзии», сумевшие извлечь выгоду из фантазий психопатов.
Лейтенанта замутило от отвращения и немыслимой концентрации человеческого уродства в одном-единственном месте.
— К счастью, нет, — Свитари передёрнуло и проклятый перезвон сверлом вонзился в издёрганное сознание лейтенанта. — Но одного мы время от времени видим в предвыборных роликах по ящику. Кандидат в президенты Союза Дуглас. Любит прижигать раскалённым прутом. Долго, со знанием дела. И любит, когда на это смотрят. И мне почему-то кажется, что если вы осмелитесь что-то ему предъявить, следующими он будет прижигать вас.
— А вот это уже чёрта с два, — зло усмехнулся Карл.
Капитан чувствовал себя, как кот, отыскавший стаю крыс: и добыча «вкусная», и сразу кидаться опасно. Им овладел азарт тиаматского охотника, настигающего рогача, — радость и злость, обузданные осторожностью. В такой погоне главное — не допустить слабины или неосторожного движения, иначе разъяренный рогач в момент выпустит неудачнику потроха острыми бивнями.
Карл потянулся к сигаретам, которые обычно хранил в нагрудном подсумке, рассеянно похлопал по нему и с удивлением почувствовал всколыхнувшийся страх на грани паники. Лорэй дёрнулись, оглашая карцер звоном, и Монт запоздало вспомнил, что положил в подсумок пульты от ошейников.
Этот самый звон стал последней каплей, переполнивший воспалённый разум Нэйва. Лейтенанту хотелось закрыть уши, чтобы не слышать этот высокий, всверливающийся в уши звук. Измотанный противоестественным прикосновением к чужой душе, переполнявшему её страху и мыслями о всевозможных проявлениях бесчеловечности, Грэм вскочил со стула, шагнул к отпрянувшей Свитари и несколькими резкими движениями разорвал ненавистные браслеты. Их перезвон каким-то образом переплёлся в его сознании со всей той мерзостью, болью и страданиями, о которых он узнал за этот бесконечный день.
В себя Нэйв пришёл, когда последнее украшение отлетело в стену, звякнуло и затихло на полу. Прижавшиеся к стене девушки ошарашенно смотрели на него, и он всем существом чувствовал страх и замешательство Эйнджелы.
— Голова уже раскалывается от этого дребезга, — буркнул он, наклоняясь за валявшимся на полу планшетом. Когда он его туда бросил, Грэм вспомнить не мог. — Не хочу слушать это весь допрос.
Несколько удивлённый странной выходкой Монт молча кивнул и никак не прокомментировал произошедшее, за что Грэм был ему благодарен.
Лорэй тоже молчали.
Лейтенант уселся на своё место, и Карл как ни в чём не бывало продолжил:
— Можете в точности назвать количество клиентов, которых вы можете опознать?
Свитари бросила на Нэйва опасливый взгляд, отлипла от стены и неуверенно ответила:
— Не знаю. Никогда не пыталась подсчитать. Но на вашем месте я бы начала с изображений начальства. Вполне может быть, что руководители вашей службы — завсегдатаи «Иллюзии».
— Вот и проверим, — Карл потянулся за планшетом лейтенанта и замер: снаружи донесся приглушённых грохот, а затем — треск, который не мог быть ничем иным, кроме как пулемётными очередями.
Глава 26
Планета Эдем. Поместье Томаса Батлера
Подлодка с репликантами затаилась в канале, превращающем поместье в остров, надёжно укрытая от любопытных глаз пеленой эдемской ночи. Судя по глубине, позволяющей субмарине двигаться «под перископом», эдемцы просто «доработали» природную притоку под свои нужды, прорыв Г-образное ответвление, выходящее обратно в речное русло. На этом оборудование береговой зоны поместья закончили — не контролировали даже рост кустарника, оккупировавшего всё пространство между водой и стенами поместья.
Но особое удивление у репликантов, привыкших с жёстким требованиям устава караульной службы, вызывали эдемские часовые. Находясь на посту, они позволяли себе курить, перекусывать и отвечать на сообщения коммов. Не то чтобы эдемцы относились халатно к выполнению служебных обязанностей, просто, с точки зрения репликантов, такое несение службы не обеспечивало надлежащий контроль за периметром.
— Ну и какой план, мой генерал? — полюбопытствовал Блиц.
Сержант промолчал. Признаваться в том, что толкового плана он ещё не составил, не хотелось, а сотрясать воздух впустую, как болтливый мичман, Чимбик не любил. Если до сего дня сержант считал самым большим болтуном Блайза, то теперь должность главного сотрясателя воздуха окончательно и бесповоротно перешла Блицу. По стандартам «аресов», рот у мичмана не закрывался.
Сержант даже задумался — было это личной чертой характера Блица или общей для всего его модельного ряда? Точному определению мешало то, что до сего дня контакты с «деймосами» у репликантов-коммандос носили исключительно служебный характер.
