На пороге смерти Эйнджела задалась странным вопросом: а почему они с сестрой вообще все эти годы цеплялись за изрядно переоценённую, полную боли и унижения жизнь? Потому, что боялись умереть? Но ведь на «Иллюзии» они пережили немало того, что казалось хуже смерти. Тогда что заставляло их цепляться за жизнь? Любовь?
Да, определённо, любовь к сестре была той слабостью, что превращала Эйнджелу в послушную марионетку. Ещё Батлер подметил нерушимую привязанность сестёр и их отчаянный страх потерять друг друга. Он выработал безупречный способ дрессировки — за поступок одной Лорэй наказывал другую. Ни одна из девочек не желала стать причиной увечья или смерти сестры. И Эйнджела знала, что стоит убить себя — и Свитари останется одна в руках остроухого монстра. Одна будет расплачиваться за её «побег».
Потому она продолжала жить.
Потому жила и Свитари.
Но со временем у них появлялось немало возможностей уйти вместе. Прекратить бессмысленные мучения раз и навсегда. Почему же они до сих пор этого не сделали? Наверное, слишком привыкли за эти годы зубами цепляться за жизнь. Вредная привычка, если вдуматься. А от вредных привычек нужно избавляться.
Эмпат закрыла чувства от окружающих. Контрразведчики, казалось, даже не заметили этого. Они о чём-то волновались, с кем-то переговаривались, и не поняли, что близнецы наконец-то обрели покой.
Раздался странный гудящий звук, за ним оглушительный взрыв, и земля ощутимо качнулась под ногами. Оба офицера выругались, стряхивая с себя посыпавшийся с потолка мусор. А вот Лорэй засмеялись. Они смеялись так искренне и безудержно, как могут только сумасшедшие или люди, что наконец избавились от самой тяжёлой ноши в жизни.
— Ага, согласен — та ещё веселуха, — пробормотал Карл, пока Нэйв обалдело таращился на сестёр. — Давай, цепляй их на буксир, и рвём когти.
Капитан захлопнул забрало шлема и перекинул на грудь короткий автомат. Долю секунды спустя его действия повторил и Нэйв, первоначальные страх и удивление которого сменились азартом и нездоровым, горячечным предвкушением.
Капитан полез в нагрудный подсумок, достал пульты от нейроошеников и сунул их в руку Эйнджелы.
— Ваша судьба — в ваших руках, — непривычно серьёзно сказал он и первым шагнул в коридор.
— Держитесь за мной, — лейтенант повернул к сёстрам безликую маску, скрывшую его лицо.
Эйнджела растерянно смотрела на источник страданий, заключённый в небольшую коробочку в ладони, и ощутила мимолётную благодарность за это маленькое проявление заботы. И пусть без голосового кода снять ошейники нельзя даже с пультом, но всё равно приятно ощутить что-то хорошее напоследок.
Ещё бы увидеть Чимбика…
Зачем? Ответа у Эйнджелы не было. Просто хотелось ещё раз ощутить те странные чувства, что иногда переполняли репликанта.
Она молча передала второй пульт сестре и, всё ещё улыбаясь, последовала за Нэйвом. Контрразведчики осторожно, пригнувшись, выскользнули наружу и присели по обе стороны от входа, настороженно поводя стволами.
Эйнджела беспечно шагнула мимо них в темноту, расцвеченную яркими росчерками выстрелов и чадящим пламенем на остове рухнувшего вертолёта. Свитари встала рядом, раскинула руки, будто желая обнять исходящую криками и выстрелами ночь, и звонко прокричала:
— Стреляйте сюда!
Крик утонул в какофонии боя. Пропахший гарью и кровью ветер трепал белые одежды девушек, будто заранее примеряя на близнецов роли призраков.
Рука в перчатке ухватила Эйнджелу за шею, швырнув на землю. Рядом упала Ри, закашлявшись от попавшей в нос пыли, а злой голос прорычал:
— Хрен тебе, деточка! Грэм, контролируй их!
Ладонь лейтенанта неожиданно мягко легла на плечо эмпата.
— Мы вытащим вас отсюда, — услышала Эйнджела голос Нэйва, искажённый динамиками шлема.
Она лениво, будто прилегла на траву во время пикника, перевернулась на спину и посмотрела на склонившегося к ней лейтенанта. В броне он выглядел совершенно иначе — чуждо и незнакомо. Безликое забрало с окулярами визоров, скрывшее лицо контрразведчика, почему-то напомнило Эйнджеле о репликантах.
— Ты можешь вытащить нас отсюда прямо сейчас, — с улыбкой сказала эмпат и положила пальцы на автомат в руках лейтенанта, наклоняя тот дулом к себе. — Это будет легко и быстро. Ты нам должен за Вулкан, помнишь?
Она смотрела на Нэйва с надеждой, в нетерпеливом ожидании.
— Хрен тебе, — неожиданно зло отозвался лейтенант. — И твоей сестре.
Он спихнул её ладонь с автомата и пообещал:
— Я позабочусь, чтобы вы пережили эту ночь.
От него веяло такой уверенностью, что эмпат невольно рассмеялась. Такой честный и такой наивный. Ещё не понял, как устроен мир. Не понял, что никто и ничто не в силах изменить жизнь к лучшему.
Кроме смерти.
Каким-то чудом среди пальбы и грохота Эйнджела расслышала печальный вздох сестры и полные сожаления слова:
— Надо было позволить мне пристрелить его.
Нэйв взял Эйнджелу за плечи, приподнял и с неожиданной силой встряхнул:
— Да что с вами такое?!
Ответом ему были две одинаково безумные улыбки на лицах близнецов.
— Они просто так свыклись со статусом рабов, что и сдохнуть мечтают, как рабы, во дворике у хозяина, — ядовито предположил капитан. — Могу поспорить, тут и кладбище питомцев есть. Где-нибудь под клумбой. Мне вот любопытно: их закопают прямо с ошейниками, как собачек?
Слова Монта породили злость, волной смывшую сумасшедшую эйфорию обречённости. Свитари оскалилась и рывком села.
— Заткнись, урод!
— Может, и урод, — не стал спорить капитан, — зато сдохнуть предпочту по-человечески. И точно не на этой проклятой планете.
Слова упали на благодатную почву. Мысль о том, что даже после смерти они в каком-то смысле навсегда останутся здесь, в этом чудовищном месте, неожиданно показалась невыносимой.
Эйнджела отпихнула Нэйва, и тот отпустил её. Охваченная злостью Свитари встала, подошла к Монту, наплевав на звуки выстрелов и свист пуль, и уставилась в забрало шлема сверху вниз.
Монт тут же рывком заставил её пригнуться. Свитари не противилась.
— Дай слово, что пристрелишь нас, когда мы улетим с Эдема, — чётко чеканя каждое слово, произнесла она.
— Как только запишу ваши показания, — уточнил Карл. — И если к тому времени не передумаете.
Свитари требовательно уставилась на сестру:
— Врёт?
Эйнджела неуверенно покачала головой:
— Не похоже.
— Тогда по рукам, — от недавней сумасшедшей радости не осталось и следа. Свитари была зла, собрана и полна решимости обрести другую могилу.
