— Да, садж, — охотно откликнулся тот.
Нож в его руке заплясал с удвоенной скоростью. Он то крутился меж пальцев, то замирал, балансируя на ладони, то вновь закручивался в танце.
— Если тут начнётся по-настоящему, — не прекращая крутить нож, очень тихо сказал Брауни, — я убью Дюрана.
Чимбик удивлённо уставился не него, но Брауни это не смутило.
— Война ведь всё спишет, да, садж? — ухмыльнулся он.
— Тем более невелика потеря, — улыбнулся в ответ Чимбик. — Его и свои ненавидят.
Нож Брауни вновь совершил стремительный полёт и воткнулся в пластиковую мишень.
— Потрясающе! — раздался женский голос.
Вышедшая из-за угла казармы Схема восхищённо смотрела на Брауни. Точнее, на его протез.
Репликанты недружелюбно уставились на идиллийку, но та с обыкновенной для местных непосредственностью уже шла к ним с восторженным видом.
— Простите, вы могли бы повторить бросок для меня? Совершенно поразительное владение бионической рукой.
— Цирк находится в городе, — загородив злобно оскалившегося Брауни, процедил закипающий Чимбик.
— При чём тут цирк? — не поняла Схема, но тут же осеклась.
Она приблизилась достаточно, чтобы почувствовать злость репликантов. Идиллийка поражённо остановилась и какое- то время молчала, осмысляя открывшееся эмпатическому чутью.
— Я вас разозлила? — на выразительном лице девушки репликанты ясно видели растерянность и вину. — Я не хотела.
Просто ваш бионический протез — совершенно потрясающий! И вы великолепно им владеете!
Выражение лица идиллийки при взгляде на Брауни сменилось на искренний восторг.
— А что в этом такого? — озадачился Чимбик.
В том, что восторг девушки неподдельный, он почти не сомневался. А вот причину понять не мог. Для него подобные бионические импланты являлись обыденностью, равно как и совершенное владение ими.
Злость сержанта утихла, уступив любопытству.
Брауни молча встал, выдернул нож из мишени и сказал, не глядя на идиллийку:
— Ничего необычного. Курс реабилитации.
Но, не удержавшись, ещё раз прокрутил нож в руке. Бурлящая злоба сменилась глухим раздражением с лёгкой примесью смущения. Ему не нравилось внимание к протезу, но идиллийку он почему-то приводил в восторг и это приятно отличалось от комментариев других дворняг.
— Очень даже необычно! — не унималась Схема. — Это же технология последнего поколения, превосходящая обычные бионические протезы.
Она подошла к Брауни и горящим взглядом смотрела на механическую руку.
— Вы позволите посмотреть? Пожа-а-алуйста, — протянула она, глядя на репликанта так, что тот невольно почувствовал себя несколько неловко.
А ещё его никогда не просили дворняги. Только приказывали.
— Садж? — Брауни вопросительно посмотрел на Чимбика.
— Покажи, — разрешил тот, заинтересованный поведением идиллийки.
Та едва не подпрыгнула от восторга, когда Брауни закатал рукав, практически полностью обнажив протез. Скрытым осталось лишь место соединения, где композит переходил в живую плоть.
Идиллийка коротко выдохнула, захваченная зрелищем. Глядя на восторженный взгляд техника, Чимбик задумался, всё ли в порядке с головой у этой идиллийки. Чего прекрасного она могла найти в механической руке? Но Схема явно что- то нашла. На её губах играла улыбка, а пальцы осторожно, словно опасаясь повредить сверхпрочный сплав, коснулись локтя Брауни.
— Совершенство… — прошептала Схема.
Брауни, как и многие из репликантов не привыкший к чужим прикосновениям, отдёрнул искусственную руку. Самого касания он не чувствовал, но хватало и осознания этого факта.
— Не надо трогать, — грубо сказал он.
— Простите, — идиллийка с нескрываемым сожалением отвела руку от репликанта. — Просто это очень красиво. Вы такой счастливчик…
После этой фразы Чимбик всерьёз заподозрил идиллийку в наличии психических отклонений, а Брауни со злой ухмылкой предложил:
— Могу отрезать вам руку. Тоже оставят протез.
Вопреки ожиданиям репликантов идиллийка не обиделась. Она задумчиво посмотрела на свою руку, на руку Брауни и спросила:
— А поставят такую же модель?
Вид у неё был такой, словно Схема на полном серьёзе размышляла о подобном обмене.
— Мэм, вы в порядке? — не выдержал сержант. — Зачем вам протез?
— Да она просто дефектная дворняга! — потеряв терпение, рявкнул Брауни и от ярости вбил нож в мишень рядом с собой с такой силой, что вздрогнула крыша.
Идиллийка вздрогнула и в страхе отшатнулась. В Брауни клокотало ядовитое варево из пережитой при потере руки боли, унижения и злости на Дюрана и людей, рассматривавших однорукого репликанта, словно диковинную зверюшку, и мучительного ожидания списания. Всё это выплёскивалось из репликанта, словно обжигающая лава из проснувшегося вулкана. И Схема пятилась от него, опалённая этим жаром.
Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но лишь судорожно всхлипнула, сморгнула слёзы, развернулась и убежала.
Брауни шумно выдохнул, глядя вслед идиллийке. Чимбик смотрел на него и молчал.
Брауни потянулся за ножом, завязшим в древесине столба, и задумчиво прикусил губу.
— Я поступил как Дюран? — через какое-то время спросил он у Чимбика. — Сорвал злость на том, кто ни при чём? Кто не ответит?
— Да, — не стал отрицать очевидного Чимбик. — Она, конечно, странная, но вряд ли заслужила это.
— Плохо, — Брауни убрал нож в ножны. — Не хочу быть похожим на Дюрана.
Репликант задумчиво посмотрел на свой протез, спустил рукав и поднял взгляд на Чимбика.
— И что теперь делать, садж? Как исправить?
Чимбик вздохнул:
— Я бы на твоём месте нашёл её и попробовал извиниться.
Он криво ухмыльнулся, вспоминая их с Блайзом опыт по этой части. Во всяком случае Брауни не нужно выслеживать идиллийку по всему Союзу для того, чтобы исправить ошибку.
— А как у дворняг принято извиняться? — растерянно спросил Брауни.
— Думаю, для начала не нужно называть её дворнягой, — подумав, ответил сержант. — А в остальном… Она эмпат.
Наверное, достаточно того, что ты действительно сожалеешь.
— Попробую, садж, — неуверенно сказал Брауни и пошёл вслед за убежавшей идиллийкой.
Чимбик взглянул на циферблат хронометра и поспешил в казарму — до выхода в город оставалась всего четверть часа, а ему ещё нужно получить броню.
Планета Идиллия. Город Эсперо
На контрольно-пропускной пункт сержант пришёл в задумчивом настроении. Талика сдержала слово и запросила разрешение на экскурсию в жилую часть столицы. К удивлению Чимбика, разрешение ему дали. И как ни старался репликант, понять мотивов Талики так и не смог. И это напрягало. Странные слова идиллийки про успокоение совести лишь запутывали. А то, чего Чимбик не понимал, внушало ему подозрение.
