— Нали мне тактический браслет подарила, — признался тот.
Вид у репликанта при этом был обрадованный и одновременно растерянный.
— Нали? — Чимбик вспомнил бейджинку, с которой они познакомились на игровом полигоне в торговом центре.
— Да, садж, — Сверчок продемонстрировал браслет, сплетённый из парашютной стропы. — Я должен подарить ей что- то в ответ?
Чимбик взял браслет и повертел в руках. Стропа цвета хаки, замок со встроенными компасом, хронометром и простым, но надёжным медицинским сканером — всё это несколько озадачило Чимбика. Зачем нужна такая вещь, если в снаряжении уже есть всё необходимое и куда более совершенное? Но в то же время было приятно видеть зримый признак заботы о брате. Бейджинка явно старалась, выбирая полезную, по её мнению, для коммандос вещь.
— С этим сложно, — возвращая браслет, вздохнул Чимбик. — Нужно узнать, что ей нравится.
— А зачем Сверчку этот браслет? — подал голос Запал. — У нас же всё в комплекте есть.
— У дворняг есть пословица: «Запас карман не тянет», — заступился за подарок Чимбик. — И подарок дарят, чтобы сделать приятное. Это в первую очередь — знак внимания. Означает, что ты не безразличен дарителю. Понятно?
— Да, садж, — кивнул Запал, с завистью глядя на Сверчка.
Слова сержанта вызвали переоценку ценностей в сознании репликантов, придав значимость не слишком полезному, казалось, предмету.
А сам Чимбик нащупал в кармане кулон и задумался о значении этого подарка. Пусть он его и не принял, кулон был подарком. Почему-то казалось неправильным хранить его и дальше. Неправильным по отношению к Эйнджеле.
Словно он пустил чужака за незримую черту, которую разрешено пересекать только ей.
Словно прочитав его мысли, Запал попросил:
— Садж, дашь на минуту кулон?
Чимбик молча протянул украшение, думая, что солдат ещё раз хочет полюбоваться на эффект изменения цвета. Но Запал, отвечающий в отделении за минно-взрывное дело, поднёс янтарь к пластине инженерного сканера.
— Через два дня учения, — пояснил он на немой вопрос сержанта. — Отрабатываем высадку на побережье. Необитаемые земли, на пляже может быть такой янтарь. Помогу Сверчку сделать подарок Нали.
— Спасибо! — просиял Сверчок.
Чимбик забрал кулон. Прежде чем убрать его обратно в подсумок, репликант не удержался и посмотрел на цвет камня.
Багровый, с золотистыми всполохами, похожими на молнии в грозовом небе, он как нельзя лучше отражал сумятицу в душе сержанта.
— Нам ещё разрешены выходы в город? — уточнил он.
— Да, — кивнул Диего. — А что?
— Мне нужно завтра выйти, — Чимбик встал. — Пойду, посплю. Спокойной ночи.
Усевшись на койку в своей комнате, он включил терминал и написал рапорт на увольнение в город.
Несмотря на отсутствие замечаний к прошлому выходу в город, без сопровождения Чимбика не выпустили. Броню тоже пришлось надеть. И на этот раз сопровождала его не Талика. Как объяснил сержанту улыбчивый гид-идиллиец по имени Лукас, она взяла выходной.
Достав гражданский комм, сержант набрал номер Талики.
— Мэм, добрый день, — вежливо начал он, едва идиллийка ответила на вызов. — Сержант РС-355085. Я хочу вернуть вашу собственность, мэм.
— Рада вас слышать, — с уже привычной, но всё ещё необъяснимой радушностью ответила Талика. — Мы можем встретиться часа через четыре, или, если хотите, я сброшу адрес и вы подъедете ко мне. Как вам удобней?
Сержант поймал себя на том, что ему интересно увидеть, как живёт Талика. Насколько он успел понять, большинство дворняг трепетно относится к своей личной жизни, крайне неохотно демонстрируя её посторонним, но полученное приглашение означало, что он не нарушит никаких негласных запретов приехав к дому.
— Лучше, если подъеду к вам, — Чимбик замер, ожидая ответа.
— Жду.
Робот-такси остановилось у нужного дома.
— Это не займёт много времени, сэр, — сказал Чимбик, выходя из машины.
— Тогда я вас подожду тут, сержант, — Лукас поудобнее устроился на сиденье и открыл голочат с какой-то смуглой красоткой.
Насколько понял сержант, его новый гид относился к тем, кого Талика называла «детишками» — молодой особью, мысли которой крутились в основном вокруг секса. К радости Чимбика, ему лично гид не досаждал предложениями «пойти развлечься», сосредоточившись на общении с новой подругой откуда-то из Доминиона.
Чимбик остановился, разглядывая жилище Талики. Двухэтажный дом словно спрятался среди густой зелени, выставив лишь часть фасада с большими круглыми окнами и крышу, похожую на широкополую шляпу. Отдельно на дереве располагалась странная конструкция — шар метров трёх в диаметре с выпуклым окном-иллюминатором. К шару вела винтовая лестница, из чего Чимбик сделал вывод, что это — жильё кого-то из членов семьи или нечто вроде карантина для больных.
Два идиллийских мальчишки — четырёх и восьми лет на вид — катились по выделенной дорожке на нелепых, на взгляд сержанта, механизмах докосмической эпохи — велосипедах. Как он успел понять, дворняги испытывали иррациональное чувство сопричастности с далёкими генетическими предками, пользуясь их изобретениями в практически неизменном виде.
В велосипеде Чимбик хотя бы видел практический смысл: катание на нём развивало мускулатуру и вестибулярный аппарат. Судя по младшему мальчишке, он только осваивал двухколёсное изобретение земных инженеров: велосипед ехал зигзагами и опасно кренился то в одну, то в другую сторону. У дома Талики случилось ожидаемое — младший дворняга не удержал равновесие и рухнул на брусчатку, рассадив колено до крови.
Округу заполнил громогласный рёв, вызвавший у Чимбика презрительную гримасу. Повреждение незначительное, от такого никто из его братьев в этом возрасте и не моргнул бы. Промыть, обеззаразить, наложить немного синтетической плоти и хоть сейчас в строй. Но ребёнок размазывал пальцами слёзы по лицу и рыдал, будто ему оторвало ногу взрывом. Старший дворняжка затормозил, оглянулся, бросил велосипед и побежал к, очевидно, брату. Чимбику понадобилось несколько секунд, чтобы сопоставить внешнее сходство мальчишек и то, что братья у людей могут быть разных возрастов.
Стоило старшему мальчишке приблизиться к пострадавшему, как лицо исказилось от боли, а на глаза навернулись слёзы. Сержант мысленно готовился увидеть второго беспомощно ревущего дворнягу, как пацан упрямо стиснул зубы, смахнул рукавом выступившие слёзы и двинулся на помощь брату.
Глядя на него, Чимбик невольно вспомнил, как сам пробирался сквозь боль Эйнджелы, шаг за шагом преодолевая сопротивление собственного тела, протестующего против насилия над ним. Да, боль от разбитого колена вряд ли можно было сравнить с агонией от нейроошейника, но ведь и маленький идиллиец не был обученным репликантом. И его готовность помочь брату, разделив с ним тяготы, неожиданно сроднила жёсткого, битого искусственного солдата и изнеженного маленького жителя Идиллии.
