В процессе запихивания меня потянуло закурить. Я не особо сосредоточилась на своем занятии, взгляд рассеянно блуждал по развалу. Бог знает, что я намеревалась увидеть. Если и в самом деле там хранилась какая-то тайна, тайна ведь не имела права вылезать на поверхность, а смотровые щели не входили в расчет укрывателей. И все-таки я принялась внимательней рассматривать груды щебня и мусора, вяло собирая упавшие с бетонного обломка вещи.
Здесь была настоящая свалка старого хлама. Тут торчала часть оконной рамы с покореженными петлями, из щебня вылезло дырявое днище какого-то котла. В раскопанной детьми яме высилась труба от буржуйки, с коленом. Дальше высовывалась ванна, заваленная щебнем намертво, — виднелась только часть со стоком, вверх ножками, а на стоке удержался кусок трубы.
Я вдруг насторожилась. На четвереньках перелезла к трубе от буржуйки, приложила ладонь к отверстию, вспомнила разбросанное свое барахло, вернулась, проверила, все ли собрала, и снова полезла к трубе. Что-то она мне напоминала. Заглянуть в нее было невозможно, мешала темнота, мешало колено. К тому же снизу она могла быть согнута этаким зетом…
Присев рядом на корточки, я разрешала проблему отдушин и вытяжек и так увлеклась этой вентиляцией, что совершенно забыла, где нахожусь. Собралась было ощупать ванну, потому что кусок трубы на стоке держался непонятным образом…
Однако даже не пошевелилась. Замерла на четвереньках, уже и шея затекла, голову не повернешь.
За мной что-то стояло. Я ощущала это до ужаса явственно. Мелькнула мысль, что безотносительно к дальнейшим событиям у меня есть шанс остаться тут навсегда. Все проще простого — рухну мертвой и останусь около этой трубы с коленом до Страшного суда. В лучшем случае мой труп уберут из гигиенических соображений…
Что-то стояло за моей спиной и дышало. Немного сопело, может, насморком мучилось. Только через какое-то время уловила, что посапывают прямо за спиной и, верно, «оно» совсем невысокое — собака, например. Медленно, с усилием, от которого заболела шея, я обернулась.
За мной стояла девочка лет шести и сосредоточенно меня разглядывала, хоть и без особого интереса. Напряжение отпустило меня так внезапно, что я сменила позицию: проще говоря, плюхнулась на землю. Произнести хоть одно слово я была неспособна.
— Фуфко тут фастал, — сказала девочка. Во мне все дрогнуло: Фуфко фастал, Боже милостивый, что это она говорит?.. Может, я не расслышала?..
— Дыла была, — конфиденциально сообщила девочка. — Пан фпал.
Слабость еще не прошла, но вроде я начала что-то понимать. Девочка, очевидно, была не прочь поболтать, и мое молчание ее отнюдь не смущало.
— Че тут делаеф? — осведомилась она недовольно. — Дылы уф нету.
Так. Была дыра, ее уже нет. Минутку. Пан спал?.. Очередное героическое усилие — и мой голос наконец, прорезался — чужой, несколько хриплый.
— Тут все рухнуло? — спросила я, показывая рукой.
Девочка швыркнула носом и кивнула.
— Ба-бах, — сообщила она с явным удовольствием.
Видимо, она не выговаривала и "р" и по-своему изобразила обвал. Я совсем успокоилась и продолжила расспросы.
— И получилась дыра? Видно было пана? И он спал? На постели?
Девочка на каждый вопрос согласно кивала, на последний мотнула головой.
— На фтоле.
— Пан спал на столе? Снова кивнула и добавила:
— Он был гляфный. Фу. Мелфость.
— Ты его видела?
Она покачала головой с явным сожалением.
— Откуда ты знаешь, что спал на столе и был грязный?
— Фуфко говолил. Мне.
Она постучала пальцем в грудь, очень гордая таким событием. Фуфко ей говорил… Иисус-Мария, Сушко!..
Я чуть не задохнулась от волнения. Не девочка, а просто кладезь драгоценных сведений, только вот как с ней договориться?! Она, по всей видимости, медлительная и чуть запаздывала в развитии, но память у нее работала…
— Он только тебе говорил? — заволновалась я.
Девочка вполне оценила произведенный эффект: да, ей одной он сказал. Тайна не давала ей покоя, меня же, вероятно, признала достойной доверия — значит, я вела себя правильно. Несколько раз она кивнула резко и энергично.
— Только мне.
— А другим детям? Другие дети знали?
— Нет.
— Понимаю. Только ты. А что он еще сказал? Что видел?
— Длугой пан, — она показала два пальца. — Такие длугие паны. Мафали его гляфью.
Она несколько раз медленно махнула рукой, подражая жесту красильщика. Волнение обострило мою восприимчивость. Перед глазами возникла картина: мужчина на столе, двое других намазывают его чем-то грязным. Господи…
Расспрашивать девочку следовало мягко и спокойно. Излишняя настойчивость могла ее спугнуть.
— И что он еще видел?
Девочка не особо задумывалась. Услышанное от другого ребенка явно заинтересовало ее, хотелось высказаться.
— Фаблали пана. И делали магафин. Я перевела. Забрали пана и делали магазин. Почему магазин?..
— Как делали магазин?
— Паки. Больфые. Малые. Вефали. Паковали.
Говорила она плохо, но показывала превосходно. Я больше поняла из жестов, чем из слов.
Были у них большие пачки, доставали что-то, взвешивали, делали маленькие пакетики…
— Мука, — добавила девочка. — Фоль. Мука и соль — белый порошок. Минутку, почему это белый, конопля вроде бы темно-коричневая… Про марихуану не знаю, а вот кокаин и героин белые. Героин в больших пачках?.. Бессмыслица! Может, конопля после обработки тоже белая?..
— Много всякого, — продолжала она. — Много. Иглуфки. Огоньки — миг-миг.
Не знаю, все ли я разгадала бы, не хлопай девочка так энергично глазами. Огоньки мигали, понятно. Труп намазывали воском, наркотики развешивали и упаковывали, какие-то предметы с мигающими огоньками. Боже милосердный, неужели мальчик видел все это за один раз?!..
— И все это было сразу? — спросила я торопливо, с жадным любопытством, потому что девочке это явно нравилось. Она сообщала важные сведения, и к ней относились серьезно.
Она покачала головой.
— Пан был лаф. Фаблали, и был магафин. А иглуфки фавтла. По-о-о-о-том. По-о-о-о-том.
Я поняла. Мальчик заглядывал минимум дважды, а может, и больше. Один раз видел труп и возню с наркотиками, потом какие-то игрушки и мигающие огоньки. Черт знает, что это такое — может, лампочки для елки на экспорт, к тому же нашпигованные героином…
— А потом? Он еще что-нибудь видел? Девочка с большим сожалением швыркнула носом и покачала головой.
— Фаблали его. Наклицали. Дыла бух. И нету.
