– Тут есть один водораздел, Сэм. Точка, разделившая жизнь надвое. И этот водораздел, эта точка – Вильям Ларссон. Он был сыном Нильса Гундерсена.
В течение семнадцати лет мое общение с Нильсом было не особенно близким и сугубо деловым. Но с появлением профессора, будущего Али Пачачи, нам пришлось начать общаться более плотно. Мы с Нильсом были вынуждены постоянно поддерживать контакт, чтобы в обстановке абсолютной секретности перевезти Пачачи в Швецию. В связи с этим Нильс Гундерсен впервые изменил своему строгому профессиональному жаргону. У него возникло ощущение – ощущение! – что за короткое пребывание в Швеции семнадцать лет назад он успел стать отцом. Он попросил меня это дело выяснить.
Если коротко, мое расследование, проведенное в роддомах Стокгольма, привело меня к некой Стине Ларссон, жившей в центре Хеленелунда в Соллентуне со своим шестнадцатилетним сыном, у которого, как выяснилось, оказался очень серьезный дефект лица. Я сделал пару снимков и переслал их Нильсу Гундерсену. Ответ его был душераздирающим. Все свое детство и юность Нильс прожил в страхе, что у него начнут развиваться те же симптомы, что и у его отца: грубая деформация лица, обусловленная генетически. Ничего подобного не случилось, все эти тревоги лишь закалили его характер, – но теперь, видимо, гены передались через поколение его сыну.
Чем больше я следил за мальчиком, тем отчетливее понимал, как же над ним издеваются. Его единственным спасением было странное хобби: часы и часовые механизмы. Похоже, у него был только один друг – мальчишка, который, как я видел, время от времени проскальзывал в подъезд на улице Стюпвэген. Лишь много лет спустя я понял, что этим мальчишкой был ты, Сэм. В остальном же жизнь Вильяма сводилась к тому, чтобы всячески избегать встреч с ненавистными обидчиками.
Я уже хотел наброситься на них, Сэм, выбить из них всю дурь. Но я взял себя в руки и решил посоветоваться с Нильсом. Он посчитал, что нужны более радикальные меры; Нильс хотел забрать с собой мальчика в Библ, в Ливан. Мы могли воспользоваться тем же путем, каким мы ввезли в страну Пачачи, только в обратном направлении.
Была весна, мы потихоньку разрабатывали план, но одним прекрасным майским днем произошло событие, которое заставило меня вмешаться. Я нашел Вильяма в ужасном состоянии, привязанным к воротам на футбольном поле. Он был без сознания. Те издевательства, которым он подвергся, уже никак нельзя было классифицировать как травлю. Теперь речь шла о жестоком избиении. Его пах был весь в крови. Я всерьез опасался за его жизнь.
Я забрал его с собой в нашу квартиру в центре города, где можно было переночевать. Пришлось ускорить планирование. Когда Вильям пришел в себя, он не высказал никаких возражений против того, чтобы переехать к отцу, о существовании которого даже не подозревал, – лишь бы куда-нибудь подальше. У Вильяма было две просьбы: спросить разрешения у матери и взять с собой все часы.
Я наведался к этой Стине Ларссон в Хеленелунд. Я понятия не имел, насколько у нее все плохо. Совершенно опустившаяся алкоголичка, которую должны были вот-вот выселить из квартиры за неуплату. Я организовал все так, чтобы квартиру оформили как конспиративную квартиру СЭПО. Стина могла продолжать жить там, сколько надо, а я перевез Вильяма с ее благословения к его отцу.
Нильс нанял лучших пластических хирургов, мне регулярно поступали отчеты о том, как менялась внешность мальчика. Он начал усиленно тренироваться, усердно учился. Как только сложные операции на лице были завершены, он поступил в армию отца и стал хорошим солдатом и отличным специалистом по компьютерным технологиям.
Короче говоря, он стал человеком, который мог быть мне полезен.
Стине не так повезло. Не прошло и года, как алкоголь окончательно доконал ее; Стину поместили в клинику, где она и скончалась еще через год.
Это означало, что конспиративная квартира в Хеленелунде освободилась. До меня дошли сведения, что новая личность профессора как сотрудника пиццерии в Альбю проверяется. Настало время обеспечить его по-настоящему безопасной идентичностью. Мы присвоили ему имя Али Пачачи и перевезли вместе с семьей в Хеленелунд.
Несколько лет все шло хорошо. Мужчина по имени Али Пачачи сохранил свою сеть и продолжал снабжать СЭПО именами потенциальных террористов, работающих на Аль-Каиду, а позднее на ИГИЛ.
Через пару лет до него дошли слухи о преступном синдикате, созданном албанским королем торговли оружием Исли Врапи. Сам Врапи погиб в ходе нашумевшей разборки в баре на Йотгатсбаккен в Стокгольме, и было непонятно, что станет с его оружейной империей. И вот теперь выяснилось, что на его место пришел пока неизвестный, но окончательный преемник. Этот человек собирал склад оружия, чтобы распределить его по нескольким европейским странам и потом продать ИГИЛ. Или тому, кто предложит лучшую цену.
Перспектива пугающая. По слухам, речь шла о современнейшем сверхскоростном оружии, самоподрывающихся бомбах, поговаривали даже о боеголовках и управляемых ракетах. Об уникальных прототипах. И многое указывало на то, что часть этого оружия вот-вот попадет в Швецию.
Я связался с Нильсом Гундерсеном, его эти слухи очень заинтересовали, он обещал разобраться в этом подробнее. А еще он сказал, что по некоторым данным Пачачи угрожает опасность. Мне эта непроверенная информация показалась недостаточной для того, чтобы опять запустить весь этот сложный процесс смены имени и фамилии. Семья Пачачи осталась семьей Пачачи.
Но мы посчитали, что им необходим телохранитель.
Вот такое я принял решение, Сэм, а когда сказал об этом Нильсу, тот сразу же предложил своего сына. Через несколько дней Вильям Ларссон прибыл в Швецию под новым именем Улле Нильсон. Он поступил на работу к техническому субконтрагенту СЭПО Wiborg Detaljist AB, но в действительности его задачей было охранять семью Пачачи. Которая жила в квартире, где прошло его детство, в Хеленелунде. Большим преимуществом было то, что он прекрасно знал квартиру, а Нильс поручился за безупречный профессионализм своего сына.
Хотя семье Пачачи телохранитель был ни к чему. Им ничто не угрожало, просто мне нужен был Вильям – верный солдат, испытывающий огромную благодарность.
Это я поручил Вильяму Ларссону похитить Аишу Пачачи, Сэм.
Похищение Вильямом еще семи девушек также было моим поручением.
Возможно, ты поймешь меня, Сэм, а может быть, и нет. Возможно, ты поймешь, что мною руководило.
На самом деле, я верю в понимание с твоей стороны, Сэм. Несмотря ни на что.
Ну вот, пора тебе узнать. У Али Пачачи был…
16
Четверг, 3 декабря, 12:31
Сэм Бергер уставился на мигающий экран. Это действительно было все. Вторая видеозапись Августа Стена закончилась как раз в тот момент, когда он подобрался к сути своего рассказа.
