Аиша замолчала, погрузилась в свои мысли. Блум не торопила ее. Потом, через некоторое время, осторожно спросила:
– Тебе ответили?
– Да, – сказала Аиша с улыбкой. Улыбка постепенно перешла в гримасу.
– Они погибли?
Блум погладила ее по руке и отчетливо произнесла:
– Никто не погиб, Аиша. Все выжили. Все семь девушек.
Аиша посмотрела на нее. По щекам беззвучно текли слезы.
Сдерживаемые на протяжении двух с половиной лет слезы рвались наружу. Время, которое невозможно вернуть, но которое можно наверстать. Бесконечно трогательное, можно сказать, красивое зрелище. Блум повернулась к Бергеру. Увидев, как он медленно закрывает глаза, она не смогла больше сдерживаться. Все происходящее вдруг навалилось на нее. На мгновение Молли Блум отбросила все маски.
То, что произошло с ними в тот миг на маленьком затерянном острове в архипелаге, не назовешь иначе чем божьей милостью. Миг, когда исчезло все прогнившее, исчезла двойная игра, вся ложь и фальшь. Все растворилось. Как им хотелось, чтобы это мгновение длилось как можно дольше.
В конце концов состояние зачарованности прервал голос Аиши:
– Это же вы, да?
Бергер открыл глаза. Увидел, как, незаметно вытирая слезы, открывает глаза Блум. Услышал, как она переспросила дрогнувшим голосом:
– Мы?
– Освободили их? Ведь правда, это были вы?
– Это не так важно, – сказала Блум. – Главное, что они на свободе. И что все они живы.
Аиша подпрыгнула так, что кровать затряслась. Резко села, облокотившись спиной о стену.
– Вот черт, вы ведь спасли их! Вы понимаете, что вы настоящие герои! – крикнула она.
Бергер громко рассмеялся. Ничего не мог с собой поделать. Видя, как жизнь постепенно наполняет худенькое тело девушки, он чувствовал, что и сам наполняется жизнью.
Он, такой безжизненный.
Блум косо посмотрела на него, но не могла скрыть улыбки.
Выдернув катетер из руки, Аиша продолжала:
– А теперь я хочу выйти осмотреть остров. Но сначала суп лаблаби. Тепси кебаб. Что-нибудь мясное. Боже, как же я соскучилась по хумусу! – Видя их удивленные лица, Аиша махнула рукой и сказала: – Только не говорите, что вы не приготовили ничего поесть!
29
Воскресенье, 6 декабря, 10:00
В один прекрасный день в конце девятнадцатого века у пробста Понтуса Перссона из Дальсланда родилась дочь. Девочку решено было крестить Хельгой. Окончив школу, Хельга переехала в Упсалу, чтобы получить педагогическое образование и стать учительницей домоводства. Она вышла замуж, взяла фамилию супруга – Седермарк – и, в возрасте тридцати лет, приобрела недвижимость на улице Карлавэген в Стокгольме. Там она открыла кондитерскую, которую назвала в честь своего родного городка в Дальсланде – Тэссе.
Кондитерская «Тэссе» не просто находится там и по сей день – в ней сохранились первоначальные детали интерьера. Ди рассматривала элементы лепнины на потолке и керамическую плитку – выглядело аутентично.
За отдельно стоящим столиком в глубине зала сидел оперативный начальник Полиции безопасности. Он был не один.
Заметив Ди, Юнас Андерссон тут же поднялся. Он представил ее сидящей рядом с ним женщине, которой на вид можно было дать лет тридцать.
– Комиссар Русенквист, это Санна Мальмберг.
Ди с легким удивлением поздоровалась с молодой женщиной. Непонятно, какова ее роль. Пока никаких объяснений. Не успели они сесть, как Юнас Андерссон попросил:
– Ваш мобильный, пожалуйста.
– Обменяемся? – предложила Ди.
Санна Мальмберг молча протянула рабочий телефон Ди, та, в свою очередь, отдала ей свой запасной аппарат.
– Я бы хотела, чтобы мне его потом вернули.
Санна Мальмберг по-прежнему молчала. Она набросилась на мобильный телефон Ди и, казалось, полностью растворилась в нем.
– Я позволил себе смелость заказать вам кофе, – сказал Юнас Андерссон, указывая на стоящую перед Ди чашку.
– Именно такой, как я люблю, конечно, – язвительно заметила Ди. – Красивый, но не слишком деликатный жест.
Юнас Андерссон засмеялся.
– Что еще за жест? – спросил он.
Ди сделала глоток. Кофе в точности такой, как она пьет обычно. Просто удивительно вкусный.
– Для чего мы встретились? – спросила она вместо того, чтобы отвечать.
Андерссон без проблем переключался с одной темы на другую. Он кивнул в сторону мобильного и сказал:
– В частности, для этого. А еще для того, чтобы проверить, чем вы занимаетесь во время дополнительного отпуска. Вторжение в кабинет высокопоставленного начальника СЭПО – это грубое преступление, минимальное наказание – два годы тюрьмы.
«Вот черт», подумала Ди. А вслух произнесла:
– Если бы вы собирались посадить меня, мы бы вряд ли встречались на «нейтральной территории».
– Я могу посадить вас когда и где угодно, уж поверьте, – сказал Андерссон, безрадостно улыбаясь.
– Так что вы хотите?
– Зачем вы ищете Августа Стена?
Ди внутренне улыбнулась, причем самодовольной улыбкой.
– Потому что с его исчезновением пропал и человек, который мне очень близок. Без помощи которого я бы никогда не раскрыла дело, за которое меня наградили дополнительным отпуском.
– Да, Бергер, – кивнул Андерссон. – Честно говоря, я ничего не знаю о Сэме Бергере.
– Хуже всего то, что и об Августе Стене вы, похоже, ничего не знаете. Хотя вы его непосредственный начальник.
Юнас Андерссон рассмеялся. Смех этот никак нельзя было назвать веселым.
– Тут все относительно, – сказал он.
– Это я поняла, – парировала Ди. – Между тем, поговаривают, что Август Стен – как Гувер. Джон Эдгар Гувер, возглавлявший ФБР на протяжении полувека, был неприкосновенен, поскольку имел компромат на каждого американского политика. С Августом Стеном, похоже, дело обстоит так же? Что у него, например, на вас?
– Лучший способ защиты – нападение, – холодно заметил Андерссон. – Я понимаю вашу стратегию, комиссар Русенквист. Если у Стена что-то и есть, то уж точно не на меня, уверяю вас.
– Значит, на другое высокопоставленное лицо. Иначе он не стал бы вести параллельную деятельность. Отдел разведки – такого ведь даже не существует.
– Тут тоже все относительно. Любая служба безопасности, достойная названия, предполагает наличие агентов со свободными функциями. Роль Августа Стена более чем свободна.
– Что у него такого есть?
Юнас Андерссон бросил взгляд в сторону погруженной в мобильник Санны Мальмберг.
