– Без тебя мы бы никогда не нашли это место. Я очень признателен тебе, Молли. Черт возьми, защищать демократию становится все тяжелее. Под конец начинаешь сомневаться, ее ли ты защищаешь.
Молли долго и внимательно смотрела на него. Словно разглядывала под микроскопом. Видела каждую пору на его лице. Заметила покраснение под фингалом.
Прыщик.
Мужчина с фингалом и прыщиком поднялся, вышел, присел рядом с лежащим на земле, но шевелящимся Бабино. Произнес по-английски:
– Координаты, Жан.
Прекрасное лицо Бабино исказила гримаса.
– Поцелуй меня в зад, – ответил он по-французски.
Седовласый сочувственно покачал головой.
– Мы знаем, что они у тебя где-нибудь в компьютере или телефоне, – сказал он. – Беда в том, что пока я буду их искать, ты успеешь умереть. А если ты назовешь их прямо сейчас, у тебя есть шанс выжить. Все просто.
Бабино посмотрел на него измученным взглядом.
– Европол, – простонал он. – Иди к черту.
– Жизнь или смерть, Жан? Я веду обратный отсчет. Начинаю считать. Три. Два. Оди…
И тут голова Жана Бабино разлетелась на кусочки. Седовласый упал на пол за бездыханным телом. Один из мужчин в черном крикнул:
– Лесная опушка, северо-запад!
Люди в черном бросились в ту сторону.
– Черт возьми, – выругался седовласый мужчина, достал мобильный телефон Бабино у него из кармана и вошел внутрь здания. Снова присел рядом с Молли Блум.
– Гундерсен? – вопросительно произнесла она.
Мужчина скорчил гримасу и ответил:
– Он уже должен быть старым, как мир, наш друг Нильс, но по-прежнему – король снайперов.
– Но зачем он застрелил Бабино?
– На самом деле он скорее хотел выстрелить в это, – сказал седовласый мужчина, поднимая мобильный телефон. – Здесь координаты тайника, где спрятано все оружие. Мне только нужно их найти.
Он начал просматривать содержимое мобильного телефона. Прошло около минуты. Понятие о времени стерлось у Блум из головы. Ей было ужасно плохо.
В конце концов мужчина кивнул и улыбнулся.
– Ну вот, оказалось совсем не сложно. «Дерзость» начинается с тех же букв, что и «дело».
Он сделал скриншот, отослал его и передал телефон Молли Блум.
– Что? – не поняла Блум. – И что я должна с ним делать? Это же вы все устроили?
– Мы? – седовласый улыбнулся. – Нас здесь не было.
Блум рассмеялась. Ей действительно было нехорошо, но она не могла удержаться от смеха. Она смеялась так долго, что седовласый под конец тоже усмехнулся.
– Помоги мне встать, – попросила Блум.
Он помог. Блум повела его в сторону восточного берега. Откуда-то появился еще один мужчина в штатском. Блум удивленно пожала протянутую ей руку. Мужчина был ниже ее ростом, южноамериканской внешности.
– Потрясающая работа, – произнес он по-шведски. – Спасибо!
И тут же исчез, прежде чем она успела что-либо ответить.
Молли оглянулась ему вслед.
– Кто это был? – изумленно спросила она.
– Хорхе, – ответил седовласый. – Так, ничего особенного.
Хотя по нему было видно, что этот человек – очень даже особенный.
Они подошли к склону. Под ними простиралось море, наполовину покрытое льдом. Наползающие сумерки по-разному отражались на разных участках морской поверхности. Она остановилась, присела на корточки. Мужчина опустился рядом с ней и сказал:
– Вторая по древности церковь в Швеции, завтра. Хочешь выжить – никогда не повторяйся. В час удобно? Сможешь выспаться, ты это заслужила, Молли.
Она лишь покачала головой. И вдруг услышала этот звук.
Она услышала, как завелся двигатель моторки.
Блум закрыла глаза. Почувствовала, что улыбается.
Ради этого все и затевалось.
IV
40
Вторник, 8 декабря, 18:23
Там был корабль. Издалека он казался кораблем-призраком.
Вокруг темнота: темный архипелаг, темный корабль. Темно и холодно. Холод пробирает до костей.
Но когда корабль обогнул один из островков, внезапно появился свет. Маленькое светлое пятно на острове. Ярко освещенный участок, напоминающий жертвенник. Одетые в белое друиды хаотично двигались над освещенной сценой.
При ближайшем рассмотрении они скорее напоминали криминалистов.
Прожекторы, установленные рядом с хостелом Ландсорта, излучали невероятно яркий, но строго направленный свет. Никаких отсветов, ускользающих во внешний мир. Всю сцену можно было бы охватить разве что сверху, со спутника, но никаких спутников поблизости не наблюдалось.
Только корабль.
На палубе находилось несколько человек. В темноте один из них, мужчина, произнес:
– Ты уверен, что хочешь это сделать?
Другой мужчина кивнул. Он представлял собой полную противоположность друидам, весь в черном и облегающем. Он ничего не сказал, только огляделся по сторонам.
На борту корабля-призрака была сосредоточена вся его жизнь. Она никуда не пропала.
Ничто не пропало.
Он сложил ладонь лодочкой. Ладонь была пуста. Но в ней заключалась жизнь. Ничто.
И вместе с тем все.
В обогреваемом отсеке на палубе сидели, тесно прижавшись друг к другу, его сыновья-близнецы, а также их мать, под надежной охраной сотрудников полиции безопасности. Ближе к перилам стояло еще несколько человек из СЭПО, одетых в черное, окружая группку людей. Помимо его самого и мужчины, который задал вопрос, там было еще две женщины. Обе с каре, одна брюнетка, другая блондинка, со следами каштановой окраски на волосах.
Освещенная территория исчезла вдали, жертвенник вместе с друидами растворился во тьме.
Кивнув вслед последним огням острова, мужчина, который задавал вопрос, произнес:
– Больше двадцати погибших. Что-то уникальное для Швеции.
Никто не ответил Юнасу Андерссену, оперативному начальнику Полиции безопасности.
Только через несколько секунд Дезире Русенквист из Национального оперативного отдела переспросила:
– Больше двадцати? Серьезно?
– Это даже без учета убитого Августа Стена, – сказал Андерссон. – Надеюсь, все понимают, что тут действует полный запрет на разглашение. Это касается всех участников событий.
Андерссон бросил многозначительный взгляд в сторону Маркуса, Оскара и Фрейи.
Вновь наступила тишина. И опять Ди не выдержала первой:
