Он прошел вдоль рядов скамеек, подняв глаза к сводам. Как же они ему нравились, эти фрески из древних времен, когда жизнь воспринималась такой близкой и насыщенной. Жизнь до мозга костей.
Он уже почти подошел к старым хорам, когда вдруг что-то заметил. В третьем ряду слева. Он подошел ближе.
Там лежал маленький конвертик, в какие обычно кладут поздравительные открытки.
43
Четверг, 10 декабря, 7:21
С Бергера сняли домашний арест.
Строго говоря, такового и не было, но с того момента, как контейнер с боеприпасами улетел в Ландсортскую впадину, пути Бергера, Молли и Ди разошлись. Из Нюнесхамна их доставили разными машинами в штаб СЭПО в Сольне.
Там всех троих развели по разным кабинетам для допроса. Перед этим откуда-то появился врач и зашил Бергеру кровоточащую рану на плече.
Вероятнее всего, допрос вели лучшие специалисты СЭПО, причем каждого допрашивали по отдельности, чтобы они не могли ни о чем договориться. Юнас Андерссон, начальник отдела безопасности и разведки СЭПО, а также оперативный начальник всей организации в целом, появлялся время от времени, каждый раз задавая вопросы, касающиеся информации, которую Ди или Молли как раз собирались утаить.
Бергер никогда еще не чувствовал себя таким уставшим. Все безумные события последней недели словно окутывали его непреодолимым сном. Конечно, сказался и тот факт, что теперь не приходилось быть все время начеку. Он скучал по своим сыновьям, и при этом чувствовал себя намного более спокойным и расслабленным, чем в предыдущие несколько лет. Чего стоило одно ощущение, что больше не надо держать язык за зубами, приукрашивать правду, не надо лгать.
И все-таки ложь.
Он ничего не рассказал о том, как шантажировал банкира из Гибралтара, ни слова о белом как мел худом мужчине, который застрелил потенциального убийцу его семьи и, естественно, ничего о том, что Молли убила своего отца. Так что и тут врать пришлось немало.
Ближе к ночи появился Андерссон и сообщил, что они нашли резервный файл к компьютеру Августа Стена, где среди множества информации, на обработку которой уйдут месяцы, обнаружили видеозапись.
Видеозапись, фиксирующую, как Карстен Бойлан застрелил серийного убийцу.
Теперь уже Бергер не является самым разыскиваемым человеком в стране.
По лицу Андерссона, несколькими часами позже заглянувшего в кабинет, где сидел Бергер, и сообщившего, что тот может идти, было видно, что уже утро. Может идти – это не значит свободен. За ним устанавливалось наблюдение, для начала на сутки, и в течение этого времени любые возможные контакты с Ди и Молли блокировались. СЭПО требовалось как минимум двадцать четыре часа, чтобы сопоставить их свидетельские показания. За этот период они не должны были никак контактировать между собой.
Черный автомобиль СЭПО с двумя мрачными сотрудниками отвез его домой.
Домой.
Улица Плуггатан, Седермальм. Впервые за три года он будет там не один. А вместе с теми, кто был когда-то его семьей.
При этом на лестнице будет сидеть пара охранников.
Наверное, это все же можно назвать домашним арестом.
Близнецы ждали его. Он поднял опущенные жалюзи, впустил в квартиру свет. Какой чудесный денек! Загнанные на задворки души отцовские чувства разрослись в нем до абсурдных размеров. Столько тем для разговоров, столько поводов для радости и грусти. Он много смеялся, много плакал, заново открыл для себя весь спектр чувств, которые в свое время исчезли вместе с сыновьями.
Он стал другим человеком. Стал собой.
Хотя в квартире было пустовато – перевозка вещей с островка под Ландсортом запаздывала, – ему удалось найти несколько игр, в том числе пару компьютерных игр для приставки, которые сейчас вызывали скорее ностальгию, чем живой интерес. Близнецы играли с явно ироническими лицами.
Но когда один из них выигрывал, он инстинктивно показывал знак победы.
Пальцами рук и ног.
Выудить что-то об их парижской жизни оказалось практически невозможным, а давить Бергер не хотел. Похоже, то время было не таким уж травматичным, единственным необычным обстоятельством казалась постоянная изоляция, на удивление ограниченная жизнь. Но им было девять, десять, одиннадцать лет, и они легко приспосабливались к обстоятельствам. Все происходящее представлялось им нормальным. Они принимали это и жили дальше. Одно ясно: Жан Бабино никак не проявлял себя в роли отца. По большей части он отсутствовал. Вопрос о том, насколько хорошей матерью была Фрейя Бабино, оставался без ответа.
Возможно, потому, что он его не задал.
Фрейя держалась в стороне, ее почти не было видно. Когда она все же выходила из комнаты, которая когда-то была их общей спальней, Бергер никак не мог истолковать ее взгляды, отчасти потому, что с трудом узнавал ее лицо. К чему вся эта пластическая хирургия? И что выражают ее глаза? Стыд? Чувство вины? Гнев? Безразличие? Желание? Усталость? Горе? Он не знал. Действительно не знал.
Уже ночью, в самый разгар очередной компьютерной игры, Бергер уснул на диване между мальчиками. Потом, под утро, перешел в бывшую детскую. Никогда он не испытывал таких сильных чувств при расставании.
Проснулся Бергер от телефонного звонка. Часы на телефоне показывали ровно семь. А еще на дисплее светилась надпись «Неизвестный номер». Бергер ответил.
Юнас Андерссон сообщил, что запрет на общение с Молли и Ди снят. К счастью, информация о перестрелке на острове Эйя не просочилась в СМИ. Местное население вернулось на Ландсорт. Никаких жалоб. Но Бергер понимал, что одному богу было известно, как долго СЭПО сможет заставить обеих выживших официанток держать язык за зубами. А также насколько хорошо сотрудники СЭПО замаскировали многочисленные следы от пуль.
Бергер направился в ванную, быстро принял душ. В той же, не совсем чистой, одежде, но более уверенными шагами прошел на кухню.
Там за столом сидела Фрейя и смотрела в окно. Не повернув головы, она произнесла:
– Нас позавчера вечером допросили, ты в курсе?
Он кивнул, налил себе кофе и сел.
– Как все прошло? – спросил он.
– Я сказала, что ничего не могу рассказать о том, как мы спаслись. Что с того момента, как мы прыгнули в лодку, все было одной сплошной неразберихой.
Бергер молча кивнул.
– Сама не знаю, что я чувствую, – добавила Фрейя.
– Да, я заметил, – ответил Бергер. – Но думаю, Маркус и Оскар поставили тебя перед выбором. И ты быстро приняла решение.
– Я не знала, что он связан с криминалом, – сказала Фрейя.
– Прошло почти три года. Ты была за ним замужем целых три года.
– Знаю. Это долгая история.
– Я вполне готов выслушать длинную историю.
