– С точки зрения психологии, его реакция объяснима, – вступил Герхард. – Мы причинили боль близкому ему человеку, к тому же его собственными руками. Он почувствовал вину и воспринял его страдания как свои. Отсюда и такая агрессивная реакция на нас. Науке известны подобные случаи. Например, однояйцевые близнецы часто чувствуют боль друг друга на расстоянии. Кстати, по поводу близнецов. Что-то подсказывает мне, что он не согласится на план, предложенный Либриусом. Судя по всему, Григориус не даст превратить своё второе «я» в бионойда, особенно после того, как увидел, каким образом происходит этот обряд.
Тем временем следователь с цифровым клоном, Либриусом и ещё одним повстанцем на летательном аппарате прилетели в суд спасать Вирту.
Заглядывая поочерёдно во все встречающиеся на пути залы судебных заседаний, они обнаружили помещение, в котором находилась женщина.
Она сидела с опущенной головой и лишь изредка поднимала глаза, исподлобья поглядывала на судью. По обе стороны от подсудимой стояли два охранника – бионойда.
Около входа в зал в несколько рядов располагались скамейки для зрителей. Они почти полностью были заполнены варварами, пришедшими поглазеть на процесс. Поначалу следователю показалось немного странным, что судебные заседания в Сириусе проходят в режиме гласности и открытости. Безусловно, эти принципы являются неотъемлемыми атрибутами всякого развитого демократического судопроизводства, которое, по идее, должно было присутствовать и в совершенном городе будущего, однако другие стороны общественной жизни Сириуса почему-то совсем не были пропитаны демократическими ценностями. Ими там даже и не пахло.
Немного подумав, следователь понял, что гласность судебного разбирательства в этом государстве является далеко не проявлением демократизма, а наоборот – орудием подавления народных масс. Эти демонстративные показательные процессы устраивались для того, чтобы другим варварам было неповадно совершать подобные антиобщественные поступки. Гласность процесса, по сути, выступала инструментом мощной пропагандисткой машины, которая огромным катком проходилась по сознанию простых граждан общества, утрамбовывая его в ровный и монолитный асфальт единства общественного мнения.
– Ты умеешь драться? – спросил Григориус у клона.
– Нет, у меня стойкое отторжение насилия на сознательном уровне, – ответил он.
– Тогда отвернись и не смотри, что мы сейчас будем делать, а то ещё в обморок упадёшь, – шутливо бросил следователь и направился в сторону охранников.
Цифровой клон Григориуса отбежал в сторону, забился в угол и прикрыл лицо руками. Примерно то же самое немного позже сделали и зрители, которые сидели на лавках.
– Левого, который покрупнее, я беру на себя. А правый – ваш, – резко и отрывисто проговорил следователь, имитируя речь героя внезапно вспомнившегося ему азиатского боевика.
После этих слов Григориус, словно хищный орёл, налетел на одного из охранников, обрушив на него шквал молниеносных ударов карате, которые посылал в его мозг компьютер наукограда. Не выдержав такого напора, охранник упал.
– Вставай, я не бью лежачих! – игриво произнёс вошедший в раж Григориус, перепрыгивая с ноги на ногу.
Как только бионойд пришёл в себя и встал, мастер карате снова набросился на него и отвесил несколько длинных ударных связок. Постепенно охранник приноровился к технике боя Григориуса, перестал пропускать удары, а через некоторое время даже умудрился перейти в контрнаступление и отправил возомнившего о себе хвастуна в нокдаун.
– Максимилиан, ты видел это? Ещё пара подобных атак – и он убьёт меня! Чёрт, как же больно! И боль-то не виртуальная, а реальная! – произнёс явно не ожидавший такого поворота каратист, с трудом продирая глаза и поднимаясь на ноги.
– Потерпите немного. Я отлаживаю программу. К тому же бионойды, вероятно, обучаемые. Он разгадал тактику боя карате, адаптировался к ней и применил контрудары.
Сейчас я переключу вас на другое боевое искусство – ушу. Саньда – это сила! – с азартным блеском в глазах закричал парнишка и начал быстро перебирать пальцами по клавиатуре.
Григориус почувствовал свежий приток адреналина.
Стремительная волна новых убийственных ударов накрыла не ожидавшего смены тактики боя бионойда, словно свалившееся с неба разрушительное цунами. Пропустив завершающий атаку молниеносный хук снизу, он, подобно выкорчеванному разбушевавшейся стихией неокрепшему деревцу, подлетел вверх и с огромной силой и ужасающим треском свалился на пол, после чего задёргался в предсмертных конвульсиях и отошёл в царствие виртуальных сущностей.
Следователь обернулся назад и увидел, как второй киборг без особого труда расправлялся с ненатренированными повстанцами. Григориус подбежал к нему и продемонстрировал грозную серию ударов тхэквондо, которая сразу же нейтрализовала противника.
Покончив с охранниками, следователь схватил опешившую от неожиданности Вирту за руку и потащил женщину в сторону выхода так грубо, будто бы волок на поводке не успевающую бежать рядом миниатюрную собачонку. За ними устремились и оклемавшиеся от избиения повстанцы, слегка прихрамывая на одну конечность, как одноногие пираты. Выйдя на улицу, Григориус вдруг обнаружил, что среди них нет его клона.
– Где мой брат-близнец? – прокричал он.
– Вероятно, остался в зале суда. Я видел, как он забился в угол, – ответил Либриус.
– Ждите меня здесь, я сбегаю за ним, – скомандовал следователь и направился обратно в здание суда.
Сделав несколько шагов, Григориус неожиданно испытал резкий рывок, затем ещё один, после чего почувствовал сильную тряску. Словно при наступлении конца света всё вокруг кружилось, ломалось, искажалось, земля трескалась и уходила из-под ног. После этого неведомая сила погрузила его в тёмный коридор, по краям которого мелькали компьютерные коды и причудливые графические образы. Через мгновение всё прекратилось.
Глава 15
Калейдоскоп судеб
Широк человек, слишком даже широк, я бы сузил.
Фёдор Достоевский
Григориус открыл глаза и увидел, что снова очутился в ясном реалистичном пейзаже бренного земного мира. Он лежал на кушетке в бывшем кабинете Ника. Неподалёку стоял Собакин и держал в руке снятый с его головы шлем.
Григориус попытался вскочить и выхватить бесценный научный прибор, однако не смог пошевелиться, поскольку находился под действием парализующего препарата.
Вредитель с огромной силой ударил прибор об стол, шлем разлетелся на куски. Злодей принялся с лютой ненавистью прыгать на них, словно в диком испуге топтался по кишащим вокруг него омерзительным насекомым. Особенно досталось фрагментам, на которых находились электроды.
Не удовлетворившись порчей только одного шлема, погромщик устремился в сторону Вирты и хотел было сорвать с неё второй, однако не успел, поскольку был застигнут за этим злодейским актом подоспевшим из соседнего кабинета Валерьяном, который, вспомнив олимпийскую молодость, эффектным приёмом греко-римской борьбы отправил его отдохнуть на пол.
