– Извините, здесь небольшой творческий беспорядок, – выдавил он, не найдя ничего более подходящего.
– Я вижу. У вас тут что, не убираются?
– Вообще у нас убираются, но они, по всей видимости, отказались от уборщицы. Такое у учёных часто практикуется, дабы избежать любого контакта посторонних с оборудованием, веществами, ну и вообще, чтобы никто не перестраивал их привычную рабочую обстановку. Но тут, я согласен, небольшой перебор. Честно говоря, я не заходил в этот кабинет после того, как выделил им его.
– Это заметно.
Посередине кабинета стояли три кушетки. Они располагались по кругу таким образом, что изголовья примыкали друг к другу, в результате чего напоминали гармонично упорядоченные лепестки лотоса, одиноко стоящего посреди поля хаоса и беспорядка.
На одной из кроватей лежали два шлема, похожие на велосипедные. Следователь взял один из них и внимательно рассмотрел. Видно, что шлем переделан. На внутренней его стороне, в области, прилегающей к теменной и затылочной частям головы, в головной убор были вмонтированы небольшие электроды, а в защитное стекло встроен миниатюрный жидкокристаллический монитор.
Увидев в руках Григориуса шлем, Собакин заметно занервничал и в несвойственной ему, почти командной манере заявил:
– Прошу вас, не трогайте его! С этими предметами стоит быть поосторожнее!
– Почему? Что это за приборы такие?
– Это дорогая и очень хрупкая научная техника, которая не терпит неквалифицированного обращения. Позвольте, я заберу его у вас.
С этими словами Собакин жадно протянул дрожащие руки в сторону шлема, однако настороженный его поведением следователь отреагировал на странный жест и убрал прибор.
– Нет уж, всю технику мы изымем, изучим, а потом уже, если она не относится к делу, вернём вам.
– Это невозможно. Техника является собственностью наукограда, а шлемы – это опытные образцы, которые к тому же составляют коммерческую тайну. Пожалуйста, не забирайте хотя бы их.
«Почему он так не хочет, чтобы эти странные головные уборы попали к нам? Возможно, они действительно представляют научную или материальную ценность… и он как хозяйственник опасается, что мы повредим их? Или они имеют какое-то отношение к смерти учёных? А может быть, этот хитрец таким образом пытается отвлечь моё внимание от каких-то важных улик? Ладно, разберусь с этим позже, но шлемы однозначно нужно изымать», – подумал следователь, взял рацию и вызвал оперативников, томившихся в служебном автомобиле в ожидании своего звёздного часа.
Увидев, что взволнованный Собакин издалека съедает своим пристальным взглядом то один, то другой шлем и нервно потирает мокрые от пота ладошки, – следователь решил немного разрядить обстановку и как-то успокоить сердобольного хозяйственника. Правда, сделал это в свойственной ему довольно специфической форме, а именно – с помощью откровенно дежурных фраз:
– Гражданин, не беспокойтесь вы так за сохранность имущества. Мы всё тщательно опишем, аккуратно опечатаем, выдадим вам бумагу об изъятии и будем беречь ваше оборудование лучше, чем собственное, – произнёс Григориус и, осмыслив сказанное, едва сдержал себя от смеха.
Продолжив осмотр, следователь обнаружил на потолке около двери камеру видеонаблюдения.
– Рабочая? – спросил он Собакина.
– Должна быть рабочая. У нас в каждом кабинете ведётся видеонаблюдение. Таковы требования регламента организации… в целях безопасности, – ответил управляющий.
– А где находится серверная?
– На втором этаже.
В комнату зашли двое мужчин из оперативной группы. Следователь прямо с порога загрузил их поручениями:
– Мне нужно двое понятых, чтобы поставили подписи в протоколе осмотра помещения, а ещё – чтобы один из вас пошёл в службу безопасности на втором этаже и изъял запись с камеры видеонаблюдения этого кабинета. Не терпится увидеть, что происходило здесь накануне.
– Если это возможно, то одну подпись могу поставить я, – вызвался помочь Собакин.
– Отлично, нужен ещё один понятой. Я слышал голоса в соседнем кабинете… сходи, приведи ещё одного человека, – попросил следователь одного из оперативников.
Тот вышел, а спустя пару минут вернулся с худощавой невысокой женщиной с рыжими волосами и короткой, почти мальчишеской стрижкой.
– Здравствуйте, вы привлекаетесь для участия в осмотре данного помещения в качестве понятой. Прошу внимательно следить за происходящим и по окончании следственного действия удостоверить факт обнаружения и изъятия предметов и документов, – быстро и неразборчиво протараторил следователь, принимаясь за рутинную работу по описанию обстановки, поиску отпечатков пальцев, веществ-наслоений и других следов.
Григориус надел латексные перчатки, подошёл к столу и осмотрел лежащие на нём бумаги, после чего направился к стоящему в углу сейфу, взялся за ручку дверцы и потянул её на себя. Сейф оказался не заперт, но пуст.
– Странно, я нигде не вижу тетради с записями о ходе и результатах научных исследований. Разве учёные не должны вести подобные документы? – удивлённо спросил Григориус.
– Согласно регламенту тетрадь научных исследований в обязательном порядке выдаётся руководителю научной группы, который несёт за неё ответственность и должен хранить её в сейфе, так как содержащиеся в ней сведения составляют коммерческую, а частично и государственную тайну.
– А почему сейф пуст, и куда делась тетрадь?
– Видите ли, я много раз просил Николая, чтобы он зашёл ко мне и получил её, однако ему постоянно было некогда. Просто так принести тетрадь ему в рабочий кабинет и отдать я не мог, потому что это документ строгой отчётности. Каждый учёный должен расписаться за его получение в специальной книге, выносить которую за пределы кабинета строго запрещено. Кроме того, я знал, что даже если занесу Николаю тетрадь под честное слово, – он не придёт расписываться, а случись какая проверка – сами знаете, что мне могло бы быть за нарушение режима секретности. Поэтому тетрадь вопреки требованиям регламента не велась, но я ничего не мог поделать, Николай сам виноват, что остался без неё, – снова убедительно выкрутился Собакин.
– Что вы такое говорите? Тетрадь научных исследований у него была, я сама видела её в руках Николая, – неожиданно заявила понятая.
– Вероятно, это была какая-то другая тетрадь, – настойчиво парировал Собакин, бросив на женщину злобный взгляд.
– Ладно, разберёмся, – разнял понятных следователь и продолжил свою работу.
Закончив осмотр, Григориус подозвал оперативников и поведал им план дальнейших действий: «…так, изымаем компьютер и остальное оборудование. Работаем очень аккуратно. Оборудование дорогое и хрупкое. Бережно упаковывайте его, опечатывайте и грузите в машину. Компьютер везите сразу к спецам, пусть изучат, что на нём есть. Да, предварительно проверьте их форму допуска к государственной тайне и возьмите расписку о неразглашении, а то на нём может быть секретная информация. А шлемы прямиком грузите в мой сейф, никакой камеры хранения доказательств».
