Книга Флоренция - дочь Дьявола, страница 52. Автор книги Иоанна Хмелевская

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Флоренция - дочь Дьявола»

Cтраница 52

Больше всех недоволен был пан Януш. Опасность от него не отвели, преступник удрал и при первом же удобном случае мог ему сделать что-нибудь нехорошее. Я сама вложила ему в голову эту мысль, и теперь он не мог от неё избавиться.

— Хорошо, что перерыв, теперь уеду себе в маленький такой отпуск, может, он про меня забудет, — неуверенно говорил он. — Или пусть они меня арестуют. Не может быть, чтобы он знал, где я живу…

Я утешила его, что преступник наверняка не знает даже его фамилии, не говоря уже про адрес. И очень возможно, что убийца пришёл сюда не подкарауливать пана Януша, просто он заядлый лошадник, и скачки для него превыше доводов разума. На этом разговоры о преступлении закончились и начались очередные рассуждения о том, кто выиграет в седьмой скачке. Выиграла, разумеется, семёрка. До конца дня нас радовали только фавориты. Дерби в сочетании с погоней за убийцей — такое бывает только раз в жизни…

* * *

— Страшный прокол, все в ярости, — сообщил мне вечером Януш. — Можно, конечно, оправдываться тем, что все получилось слишком неожиданно, никто не предполагал, что он там так нагло появится…

— Убийца всегда возвращается на место преступления, — с упрёком заметила ему я.

— Ничего подобного, почти никогда. Разве что он там что-нибудь потерял и хочет найти. Или угрызения совести его терзают. Ты что, ожидаешь угрызений совести от этих висельников? Какая мафия уважает человеческую жизнь?

— Ну хорошо, никакая. И что теперь?

— Теперь остаётся молиться, чтобы убийца не избавился от оружия. Все-таки вещественное доказательство. Хотя ему будет жалко хорошего оружия…

— А может, он ещё расточительнее меня, — буркнула я себе под нос и заглянула в духовку, где допекалась курица. — Ты во сколько газ зажёг?

— Как ты велела. В половине шестого.

— Тогда уже можно есть. С голоду не соображаю, что ты мне говоришь. Тут будем есть, а то в комнате неудобно.

В моей страшно тесной кухне было не намного удобнее, но в комнате стоял исключительно низенький журнальный столик, над которым надо было корчиться или держать тарелку под подбородком, а для этого нужна третья рука. Мы решили, что лучше в тесноте, да не в обиде. Съев половину, я почувствовала, что информация начинает потихоньку доходить до меня.

Гжесь превратился в настоящие алмазные копи. Походив с Моникой на два призовых дня и три обыкновенных, он сумел даже завязать осторожный контакт с одним из ломжинской мафии, наиболее тупым и наименее агрессивным. О русской мафии Гжесь получил массу сведений, все малоутешительные. Это страшные бандиты, очень жестокие, обожают Чикаго, готовы расставить своих людей с автоматами по углам улиц, уверены в собственной безнаказанности, потому что плевали они на наши тюрьмы в сравнении со своими. С ломжинцами, тоже начисто лишёнными ангельских черт, они пока что живут в мире и согласии. Покопались в уголовном кодексе, поняли, что за убийство лошади им ничего не будет, очень обрадовались этому. Поговаривают, что они решили, дескать, это прекрасный метод укрощать слишком строптивых тренеров и жокеев. Один там есть среди них очень крутой, он только два месяца назад приехал. Держит остальных на коротком поводке, ведёт какое-то расследование между своими, хочет, чтобы и на скачках все у него по струнке ходили.

— А много их там вообще? — спросила я с отвращением. — Ведь парочку уже обезвредили?

— Самых активных там ещё человек пять. В случае надобности вызовут помощников, если только мы границу не закроем.

Я влезла под кухонный стол и попыталась достать оттуда ломтик помидора. Януш попробовал наклониться, но ему мешала раковина.

— А как насчёт того места, где они живут? — спросила я, снова садясь на стул. — Все ещё на Праге? И убийца тоже там торчит? Нельзя его выковырнуть оттуда?

— Не торчит. Гузка — для собаки?

— Для собаки. Достань, пожалуйста, бумагу, за тобой висит рулон… Мои хрящики тоже для собаки.

Ясное дело, речь шла о суке моих детей, которой я при каждом визите обязалась приносить лакомства. Хрящики от курицы были деликатесом.

— Убийца же, — продолжал Януш, — некий Сергей Тимонов, смылся, и неизвестно, где живёт. Даже его дружки не знают, во всяком случае, говорят, что не знают. Им за это, к сожалению, ничего нельзя сделать. Наверняка у него есть фальшивый паспорт, притворяется, например, болгарином, который говорит по-русски. А на какую фамилию эти липовые бумаги, его дружки и правда могут не знать.

— И он и есть тот самый их босс?

— Нет. Правая рука. Босса они тоже не закладывают. Мы знаем, кто это, мы почти все знаем, только вот доказать им не можем.

— В этой ситуации мне больше всего не нравится их намерение вредить лошадям. Ты думаешь, что они на самом деле способны на такое свинство?

— Думаю, что какую-нибудь лошадь они вполне в состоянии застрелить. Я боюсь за Флоренцию, потому что они постоянно что-то на её тему бормочут. Этот их босс считает, что если прикончить Флоренцию, то весь ипподром перед ним на колени упадёт. Они даже строили такие планы, чтобы се украсть, взять её вроде как в заложницы…

— Совсем одурели?

— Ну, они не выказывают ослепительных умственных способностей. Идеи у них весьма примитивные. Но как раз несусветные глупости труднее всего бывает предвидеть.

Я так забеспокоилась, что потеряла аппетит. Хотя, может быть, это было связано с тем, что я одна умяла полкурицы. Как защитить от нападений нашу Флоренцию? Может быть, на глупость ответить глупостью?

Выдумать какую-нибудь глупость я не успела, потому что раздался телефонный звонок. На том конце провода была Моника.

— Я бы хотела её забрать на время перерыва в Лонцк, — сказала она без всяких предисловий. — Но лошадям путешествия совсем не на пользу, и она этот фургон очень не любит, а через две недели ей все равно придётся возвращаться. Я могла бы разместить её и поближе. В Трускаве, под Кампиновской пущей, у меня есть знакомые.

— А, значит, вы уже знаете?

— Да, Гжесь мне рассказал. Что вы об этом думаете?

— Восемнадцать километров от Маримонта, а до этого ещё через весь город…

— Нет, она поехала бы только до Бабиц, а дальше может идти пешком, через Липков. По лесной дороге. Я боюсь оставить её в конюшне, потому что Вонгровская уезжает, у неё какие-то там семейные обстоятельства, и она использует перерыв, чтобы все уладить. А на Флоренцию все время покушаются. Что вы скажете на это?

Забрать лошадь из профессиональной конюшни, поместить её черт знает куда, например, в гораздо худшие условия, чем в заводе, лошадь класса Флоренции… Я подумала, что это несусветная глупость, и мгновенно меня осенило. Эта глупость может оказаться очень даже полезной!

— Идиотская мысль, но очень хорошая, — сказала я. — Кто там с ней останется?

— По очереди я и Зигмусь. Ну, и в некоторой степени Гжесь… Эти мои знакомые, они вполне культурные люди, вошли в наше положение, а вообще-то они сами двух лошадей держат…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация