Ax ты, хам неумытый!
Из остолбенелого ужаса меня вывело возмущение. С ума сошёл, сволочь такая, он же в меня стреляет! Да что тут вообще творится, на этой спокойной безлюдной улице?!
Истекающее красной юшкой пугало бежало по канавке. Это была не совсем канавка, скорее склон, за которым расстилалась травянистая равнина. Пугало убегало, а второе существо, тоже мало похожее на человека, гналось за ним. Второй раз оно выстрелило вроде мимо. Существо было явно в нерабочей форме, потому что на ходу шаталось и спотыкалось, но с убийственной яростью продолжало гнаться за первым пугалом. Я стояла, держа машину на холостом ходу, и чувствовала, что должна что-нибудь сделать. Вероятно, я окончательно одурела от жары, потому что, не колеблясь, переключила скорость на первую и съехала вниз, на эту травянистую равнину.
Честно говоря, наверное, я собиралась задавить агрессивное второе страшилище. Я не видела другого способа остановить канонаду, а теперь чудище это стреляло в самых разных направлениях и могло попасть в меня. С большой натяжкой можно сказать, что мной руководила безумная отвага, а скорее наоборот — отчаянный ужас. Полное отсутствие здравого смысла в моих действиях дошло до меня так же быстро, как и желание действовать, и мы остановились одновременно: я в машине, а любитель шумовых эффектов в двух метрах от меня. Только вот я остановилась добровольно, а он нет. Ноги у него подкосились, и он упал на свою попорченную морду, сжимая в кулаке пистолет.
Я немного переждала, чтобы прийти в себя. Мордобой — дело, конечно, вполне житейское, но эти две рожи произвели на меня неизгладимое впечатление. Я огляделась. Та машина стояла абсолютно спокойно, в ней никто не шевелился, сквозь стекло я видела только спину водителя. Пугало пропало у меня из поля зрения, наверное, перелезло через забор в огородики. Мысль о том, как обрадуются те, кто попадётся ему по дороге, меня немного утешила, это означало, что в своих переживаниях я буду не одинока. Ещё я подумала, что неплохо было бы снова вернуться на дорогу, но давить лежачего мне как-то не хотелось. Он свалился у самых моих колёс. Если я снимусь с тормоза, первым делом колёса наедут на предмет, который должен быть его башкой, хотя по внешнему виду этого не скажешь.
Глубоко вздохнув, я начала осторожно маневрировать. Я показывала класс водительского искусства, пока не поставила машину так, что смогла развернуться. Потом только мне подумалось, что можно было просто выйти из машины и отодвинуть его из-под колёс, но от этой мысли меня передёрнуло. Я обрадовалась, что уже не придётся этого делать, и в этот миг вокруг меня сразу появилось множество людей. Я посмотрела назад и увидела в зеркальце заднего обзора патрульную машину полиции…
Как-то на удивление быстро показалась вторая машина полиции, катафалк и карета «скорой помощи». Мне позволили выехать из канавки, но на этом моя свобода передвижения кончилась. Может быть, я была всего лишь свидетелем события, но могла быть и участницей!
Ожидая, пока изучат следы и установят степень моей вины в скверном состоянии лежащего чудища, я окончательно пришла в себя, и меня охватило страшное бешенство. Того мне только не хватало, чтобы впутаться в чужие уголовно наказуемые деяния, какое мне дело до тех двоих, за каким чёртом я вообще тут остановилась?! Надо было нажать на вторую педаль и дать деру от всей этой стрельбы. Я же опоздаю на скачки!
Из-за Марииного лука я развила невероятно энергичную деятельность. Сперва я потребовала, чтобы по радиотелефону проверили мою личность. Моё желание выполнили, потому что всем заморочило голову изобилие преступников, и хоть от одного экземпляра они мечтали избавиться. Они установили, что у меня судимостей нет, но тень подозрения на мне ещё лежала.
— Ну хорошо, а что, собственно, вы делали в этой канаве? — спросил недоверчиво старший сержант, а может, прапорщик, потому что в этих чинах не разбираюсь, когда я подробно и по порядку описала ему, что произошло.
То, что я мечтала задавить того типа, я оставила при себе. Признаться, что у меня дрогнула рука и я потеряла управление машиной, я тоже не могла. Так за каким чёртом мне понадобилось съезжать в эту канаву?
— Я хотела загородить ему дорогу, чтобы он не догнал того раненого беднягу, — сообщила я с достоинством после невероятно долгой паузы.
Тон прапорщика-сержанта был исполнен сарказма:
— И над этим ответом вы так долго и мучительно думали?
— Я не была уверена, стоит ли мне признаваться в такой глупости, — ответила я, уже не колеблясь. — Я пробовала срочно выдумать какой-нибудь более умный повод, но у меня не получилось. Я очень хорошо знаю, что это была глупость.
— Вы говорите, что он стрелял. И вы не испугались?
— Кто сказал? Конечно, испугалась! Он мог запросто попасть в меня! Именно в этом и состоит весь кретинизм моего поступка! Додуматься надо: загородить ему дорогу! Если бы я ехала на танке, в этом был бы какой-то смысл…
Из машины властей в «скорую помощь» перевели первое пугало, которое пропало у меня из виду. Видимо, он домчался по лугам, по полям до улицы Жвирки и Вигуры, а там наткнулся на патрульную машину. Полицейский держал в руках его документы.
— ..Геннадий Явленков… — донеслось до меня.
— Что?!.. — ахнула я.
Вопрос мой, видимо, прозвучал потрясённо, потому что изумлённый полицейский ответил:
— Фамилия пострадавшего — Геннадий Явленков.
Боже ж ты мой!
Я тут же почувствовала прилив нечеловеческой энергии. Геннадий!! Русская мафия! Возможно, мне не стоило кидаться им на помощь, но и это принесло свою пользу. Полицейские снова воспользовались радиосвязью, приехала ещё одна машина, через десять минут появился Гжесь, и мне вернули полную свободу. Спокойная, не сомневаясь, что потом мне все расскажут, я отправилась на скачки и успела как раз к началу. Запыхавшаяся Мария влетела секундой позже.
— Ну и слава Богу, что я не приехала раньше, — сказала я ехидно. — Потому что иначе не знала бы, что делать с твоим луком и страшно волновалась бы…
— А теперь больше не волнуешься?
— Нет, тем более что я участвовала в весьма успокоительных событиях. У нас новое преступление…
— А что случилось? — спросила Моника, вдруг появившись около нас. — Гжесь унёсся как ветром сдуло. Был — и пропал. Вы что-нибудь знаете?
Я уселась в кресло, не отвечая, потому что взвыл рупор. Я выхватила из сумки бинокль, по пути наткнулась на лук и молча всучила его Марии. Рупор смолк.
— ..он во что-то влип? — говорила Моника за моей спиной.
— Какое преступление? — спросила Мария. — Я не успела поставить! Ты в первом на что поставила?
— Нет, я тоже не успела. Гжеся я только что видела, ему ничто не грозит.
— Что за такие опоздания, куда вы все деваетесь? — упрекнул нас Метя. — Недопустимо, чтобы дисциплина так хромала!
— Сядь, Метя, и пасть закрой. У меня сенсационные новости!
