— Сперва скажи, что у тебя получается во второй скачке, — категорически перебила нас Мария. — Я хочу поставить триплет!
— Семёрка получается, но я в неё не верю, — ответила я, глядя в программку. — Снова Гезик? Бес в него, что ли, вселился? Так он и будет выигрывать по паре раз за сезон?
— Может, и выиграет, вполне возможно, — встрял Метя.
— Все может быть, только я не знаю, буду ли на него ставить…
— Какие ещё сенсационные новости? — нервно спросила Моника.
— Старт, — жутко рявкнул рупор над нашими головами. — Ведёт скачку Сепарация, за ней Омар, на третьем месте Билла…
Ничего не поделаешь, надо было переждать. Метя начинал триплет, слова «Давай, Билла!» сами рвались с его уст. Билла, вполне приличная лошадь, выиграла легко, а тем самым выиграл весь ипподром, потому что Билла была фаворитом. Оставалось несколько минут до объявления результатов, и я немедленно их использовала.
— Русская мафия поспорила на улице Сасанки на моих глазах и при моем непосредственном участии, — торжественно сказала я. — Я не считала, сколько их там было, но по меньшей мере один покинул эту юдоль скорби, потому что за ним приехал катафалк, а если там ещё и остальные были, то могу сказать, что их забрала полиция. И ведь мы ничего не знали бы об этом, если бы я не поехала за луком для Марии!
— В таком случае дай открывалку! — потребовала Мария. — Надо в мою честь выпить! Пока ещё не совсем согрелось, я из холодильника только что вынула…
В наших обстоятельствах рассказ о страшных сценах и кровавых деяниях растянулся на три скачки. После четвёртой появился Гжесь.
Я уже открыла рот, чтобы нетерпеливо спросить его о том, что было дальше, но тут, к счастью, вспомнила, кто он. Исключительно обожатель Моники, и больше никто. Слушателей у меня было много, потому что своим рассказом я осчастливила всю ложу. Конфликт в лоне русской мафии всех страшно обрадовал.
Любопытство пожирало меня прямо-таки с чавканьем, это было очевидно, так что Гжесь смилостивился надо мной. Лошади пятой скачки перешли на турф, терраска над паддоком совершенно опустела, потому что солнце палило там, как в аду, и никто не хотел получить солнечный удар. Зато мы остались там одни. Я наконец узнала все остальное. — Просто не верится, — сказал восхищённый Гжесь, — они друг друга взаимно перебили. У нас в руках оружие, шеф дал дуба, а до помешательства перепуганный Геннадий даёт исчерпывающие показания. И по большому счёту ведь все из-за Флоренции! Что за лошадь!..
Прежде чем я успела решить, у кого из нас — у него или у меня — случился солнечный удар, Моника потребовала дать исчерпывающие объяснения. Каким образом Флоренция так радикально уменьшила поголовье мафии?! Моника пока что слышала только про одного…
Гжесь ничего не имел против того, чтобы рассказать нам все служебные тайны. Он просто сиял. Оказалось, все дело решил вчерашний день. Флоренция сперва показала полное отсутствие формы, потом хулиганила в паддоке, а потом, совершенно бессовестно и бесстыдно, выиграла скачку! Она довела их до банкротства. Геннадий прятался где-то на Окенче, его там нашли и затащили в машину. На пустой улице Сасанки шеф повелел своей правой руке привести приговор в исполнение.
Стрелять друг в друга в едущем автомобиле — не самая лучшая идея на свете. Попали в безвинного — то есть почти безвинного — Игнатова, при оказии получил ещё и водитель, который не выдержал и шарахнул шефа. Геннадий начал вырываться, они выхватывали оружие друг у друга из рук, а оружие такого обращения не любит, оно выстрелило и попало в того, кто покушался на убийство. Он был правой рукой покойного шефа. Если принять во внимание, что в машине люди, как правило, сидят, то понятно, что сильнее всего пострадали лица, отсюда и страшный вид бегающих по траве пугал и чудищ. Полиция подобрала два трупа, двоих раненых и одного побитого. Геннадий бросился к встречной патрульной машине как к спасению.
— Великолепно! — сказала я потрясённо. — Роскошно! Все-таки какой милый народ, тупиковые вопросы решает своими силами…
* * *
— ..и тем самым события перешли все границы вероятного, — говорил на следующее утро Януш без малейшего сопротивления. — Флоренция его добила. Фаворит не в форме, он же собственными глазами это видел, заметил, как нервничает и волнуется Вонгровская, подстроенная скачка была надёжной, как швейцарский банк, и все вдруг коту под хвост! Полное поражение! Шеф потерял терпение и решил сам навести порядок… Он отдал концы, так что дело упрощается, а этот несчастный Геннадий превратился в бесценного свидетеля обвинения.
На сей раз приём, посвящённый объяснениям и рассказам, состоялся у Марии. Мы устроили у неё в квартире невероятную толчею, потому что Моника пришла с Гжесем, а Метя с Гоноратой. Семь человек втиснулось за стол. Мария воспользовалась моими методами, поставила на стол все, что попало ей под руку, и ни на шаг не тронулась из комнаты, хотя в её кухне было бы прекрасно слышно, если бы мы говорили погромче.
— Он все знает, — продолжал Януш. — Он рассказал о деле кассира и председателя попечительского совета.
— А тот, под вешалкой?
— Тоже. Тот, что под вешалкой, пошёл в расход раньше, потому что присвоил себе ещё давнишние доходы. Обвинения в адрес Геннадия просто не стоят внимания, он застрелил нападавшего из самозащиты, и то случайно, ему мало что грозит, поэтому он даёт показания с большим энтузиазмом. Так что с русской мафией у нас покончено, да ещё при оказии нам удалось забрать парочку вооружённых охранников и одного спонсора. Отлично!
— Ну вот, значит, у нас осталась только наша родная мафия, ломжинская, отечественная, — радостно умилился Метя. — Мы возвращаемся в норму, остаются наши ласковые методы: там зубки выбьют, тут глазик подобьют, здесь головку расколют… Одно, так сказать, художественное рукоделие.
— Но Флоренция на всякий случай останется под охраной, — объявила Моника.
— По-моему, её можно было бы оставить совершенно одну. Она же святыня ипподрома. Все знают, что мафию разгромила она, и готовы её на руках носить.
Гжесь подтвердил сказанное очень осторожным кивком головы, но тут же осёкся, потому что Моника на него посмотрела. Гонората поинтересовалась насчёт пана Кшися. Как получилось, что он остался в живых?
— Его специально выдвинули, чтобы он показал мафии пальцем всех известных ему работников полиции. Гжесь уцелел, потому что его никто не знал.
Я протянула руку и передвинула мешавшую мне салатницу в сторону Мети.
— Ты что мне подсовываешь? — возмутился Метя. — Не буду я употреблять в пищу разных червяков! Вон от меня!
— Такие хорошие креветки? — укорила его Гонората и подвинула салатницу к себе.
— Несколько человек наконец свободно вздохнули, — продолжал Януш. — Прежде всего кассирши, а также жокеи и букмекеры. Правда, помощь последним в наши намерения вовсе не входила.
В этот момент в дверь позвонил опоздавший Малиновский. Его громко приветствовали, но ему этого было мало, он домогался похвал.
