Успели. И вот настал день старта. Перерезали ленточку, попы обдымили ракетищу кадилами, дьяки написали на красивой бумаге с вензелями обращение к монарху: «Вашему величеству – от рабочего класса. Принимай подарок, государь!»
Разбежались по оврагам, спецы подожгли фитиль, ракетища вздрогнула, как ломовая лошадь под кнутом, и поползла в небо. Но далеко не улетела: начала выписывать кренделя, словно слесарь после зарплаты, и рухнула оземь, испоганив попутно кукурузные наделы трех волостей.
Из промышленного приказа прислали комиссию разобраться, по какой причине подарок монарху летать не захотел и куда оказались потрачены государственные мильярды. Разобрали груду металлолома, оставшуюся от чуда техники, и выяснили: та самая важная железяка кузнецом присобачена, во-первых, не туда, а во-вторых, кверху ногами. Вот ракетища и вернулась туда, откуда полетела…
Столь же кондовые работнички и в царской оборонной промышленности. Колоссальные денежные вливания провалились, как грибник в болото. С трибун министры поют песни о несокрушимой и легендарной армии, у которой лучшие в мире пушки и танки, а на самом деле лучшие у нас только кирзовые сапоги. Потому что их воровать невыгодно: не продашь никому.
Новейший аэроплан, пока разрабатывали, устарел морально. Крутая кузькина мать летит две минуты, а потом взрывается, загаживая все вокруг радиацией. А супертанк, которого обещали тысячами поставлять в армию, вообще оказался фанерной декорацией. Те, кому положено, премий получили, хоромами за границей обзавелись, а танка так и нет. Вернее, был один, но заглох на параде. Картинки только есть.
Но бывают же в царстве не только рукастые, но и головастые! Вот Левша, например. Этот пролетарий говорил: мы в науках не зашлись, но плоскогубцами и зубилом еще можем. Взял и металлическую блоху подковал. Даже Макс такого не потянет. Левшу того послали со шпионским заданием в Англию, он его выполнил («передайте царю, ружья там кирпичом не чистят»). И хоть всю обратную дорогу бухал по-черному со шкипером, до дома таки добрался.
Пусть и помер блохокуй вскорости от такого нетрезвого образа жизни, но сказать на родине главное успел. Да, на Западе – бездуховность, как в бане на верхней полке, разврат и разложение. Однако ж на аглицких заводах не только кирпичом ружья не чистят, но и работники в сытости! Наверное, потому, что там не воруют – ну, или воруют, однако без гигантомании, как у нас: все украдем, но трон не опозорим. И на государевом обеспечении дармоедов и жуликов не содержат, чтобы они дворцы себе строили и яхты покупали. А каждый паразит там занят полезным делом, повышая тем самым эффективность загнивающей экономики. Как-то так сказал, наверное, Левша.
* * *
И повсюду в царстве клин, куда ни кинь.
Страна всегда готова к войне, но никогда – к отопительному сезону. Дьяк из пропагандистского приказа кричит с Лобного места: «Крупнейший российский нефтедобывающий промысел по инициативе царя пробурил новую дыру… производительность труда… в авангарде… реформы… инновации… сланцевые ковбои посрамлены… зальем нефтью Европейщину… бла-бла-бла». Верят дьяку только сумасшедшие старухи, ежедневно что-то празднующие и славящие царя на площади. Народ уже знает: приказные дьяки пургу метут, и если они что-то утверждают, то дело обстоит ровно наоборот.
Царьгаз и Царьнефть имеют долгов больше, чем они стоят. Все, что было разведано в прежние времена, высосано, продано, и деньги поделены, а на новую добычу денег нет. При этом Царьнефть постоянно побирается в финансовом приказе, просит разные скощухи, и ей их предоставляют: бедствует монополия, как не помочь. А то, что ее глава Секин третью яхту меняет, так это надо потерпеть. Ему же денег не дай – переманят враги. Вот и идут мытари по городам и весям, снимают с холопов последние штаны, чтобы Секина прокормить.
Всю Восточную Сибирь на корню продали восточному другу. Ее заполонили соседи, устанавливающие свои порядки и набирающие себе холопов из нищих местных. На границе ежедневно скапливаются сотни обозов с отборным кругляком. В государеву казну за гектар леса капает от соседа аж 40 рублей, в то время как оценили этот гектар сами же царские счетоводы в 1140 рублей. Но соседа щемить нельзя: он надобен, чтобы стращать заокеанского рыжего черта.
Также не считается царство-государство с затратами, когда надо уничтожить сыр или яблоки, попавшие сюда из-за границы. Нам еды не жалко, если она не из Голодухинской волости. Супостаты наступили царю на хвост за международное хамство, а он в ответ разбомбил Воронеж: издал указ, запрещающий подданным употреблять в пищу пармезаны и прочие излишества из стран вероятного противника. Но там уже давно приспособились и поставляют свою еду басурманам в другие страны, а в печь и на свалку у нас идут обычные ненашенские сыры, фрукты и овощи.
…Раннее утро, по низинам стелется туман. На помойку, густо усиженную воронами и бомжами, въезжает обоз. Мужики в зипунах сноровисто выгружают коробки с яблоками, гусиным паштетом и сыром «мейд ин».
Дьяк из таможенного приказа залезает на телегу, разворачивает свиток и громко читает:
– Его величества указ! Гейропа чинит нам обиды немалые, за это мы отомстим! Повелеваем: съедобную продукцию, ввезенную купцами, затоптать лошадьми…
Орловские тяжеловозы топчут коробки, из-под копыт летят ошметки сыра. В телегу дьяка, стоящую поодаль, два бомжа грузят коробки с контрабандой – дьяк дочку замуж выдает, а какая свадьба без хорошего гусиного паштета.
Обоз скрылся за бугром, и на место казни бегут нищеброды, живущие на свалке: у них сегодня тоже праздник – фрукты на десерт.
В богадельнях и приютах народишко голодает, но конфискат ему никто не отдаст, иначе враги не прочувствуют всю меру монаршего гнева. Мясо, колбасы, рыба и морепродукты, овощи, фрукты, молочная продукция – всего не перечислить. Уничтожено уже 30 тысяч тонн. Пущай ворог знает – не на тех напал! Мы все вытерпим, но шпильку лягушатникам вставим. Пусть в наших лавках цены на еду подскочили из-за указа, пусть еще больше пальмового масла в отечественной снеди: у нас собственная гордость.
Но сами дьяки, бояре и царская команда в три горла жрут запрещенную еду: ее поставляют специально отряженные купцы, и при дворе и у лучших людей царства на столе всегда есть качественная и вкусная пища из логова врага.
– Царь-батюшка, из-за кордона прорвалась буженина из Неметчины! Твои верные стражники споймали ее под Смоленском!
– Ну, так неси, чего орешь. Будем пробовать, чем враг хотел подорвать наше величие…
* * *
Те, кто на самом деле это величие воздвигал, гробя молодость и здоровье, на склоне лет катаются как сыр в масле. Они получают большое содержание, в своем саду чай пьют, едят баранки из пшеничной муки высшего сорта, носят одежу из бархата, лечатся у лучших лекарей, путешествуют и в сытости и довольстве забавляются с внуками. Лепота эта не у нас, конечно, а где-то там, в загнивающих царствах.
А нашим старикам самодержец приготовил особый подарок – реформу. Денег в царских подвалах столько, что утонуть можно. Но, во-первых, им все мало, и они, как известно, не нажрутся никогда, а во-вторых, слишком много стариков развелось, это экономически невыгодно, надо бы проредить ряды. И самодержавие постановило: сделать возраст ухода на отдых выше, чем человек у нас живет.
