«Мы достигнем невиданных успехов в медицине!» – сообщил царь. Поежились холопы: после прежней реформы бесплатных лекарей и так почти не стало. Они от нищеты увольнялись целыми отделениями. Народ принялся, как встарь, лечиться подорожником и боярышником, а тяжелобольных пользовали тем, что давали помять медведю, а затем окунали в прорубь. Сам-то просроченный царь себя, конечно, не обидит: за ним одним закреплен целый госпиталь, и строят в столице еще один, где пациентами будут всего несколько небожителей.
У царя вообще есть один главный враг, который даже хуже, чем соседняя братская страна. Этот враг – время. Стареть он очень боится, делать этого по-мужски не умеет и ведет себя как пенсионерка на дискотеке в парке, напялившая каблуки и обтягивающие джинсы. Подданные, видя измученное молодильными процедурами лицо, как у забальзамированного фараона, крестятся: избави боже от такой старости.
«Мы поднимем уровень жизни людей на недосягаемую высоту!» – заверил государь, давно живущий в придуманном им самим мире, который с реальной жизнью никак не пересекается. Подданные вздрогнули от намерения поднять их на высоту. Как сказал один шутник, от этих слов население, знающее толк в заявлениях официальных лиц, выматерилось негромко и отправилось закупать соль, спички и сахар.
Народ повально в денежной кабале, многие отдают алчным ростовщикам все, что зарабатывают тяжким трудом. Никто ни рубля им не простит. Зато самодержец простил огромные долги разным экзотическим мелким странам и взялся помогать мильярдами всем оголтелым мировым режимам.
– Государь! К нам прибыл президент островного княжества Кривая Пальма!
– Зови…
В царские палаты вбегает туземец в огромном желтом галстуке и с кучей больших, размером с блюдце, орденов на пиджаке, который ему короток.
– Ваше величество! – переводит толмач речь гостя, у которого от восторга вспотела черная лысина. – Наше маленькое, но гордое государство очень нуждается в помощи такой сильной страны, как ваша!..
– А что не поехали к рыжему черту за океан?
– Мы такую личную неприязнь испытываем к нему, что кушать не можем!
– Уверен, что наши отношения будут развиваться поступательно и во благо наших народов, – удовлетворенно констатирует самодержец, убирая руку за спину, чтобы не нарваться на рукопожатие. – Пройдите вон туда, в кассу…
Пятая часть подданных живет в нищете, мяса и фруктов не видят. «Не ту страну Гондурасом назвали», – вздыхает народ. Чтобы обеспечивать питанием, медициной, школами и оружием туземцев по всему миру, со своего населения наши царедворцы принялись драть три шкуры. Повысили налоги и тарифы на парковку телег и увеличили все штрафы в разы. Каждодневно придумываются новые подати.
На крыльцо дворца взошел пиар-дьяк и зачитал толпящимся внизу мужикам и бабам очередной указ.
– Настоящим повелеваем ввести налог на домашних животных! За собаку брать рубль, за кошку – полрубля, за хомяка – тридцать копеек, – прокричал дьяк.
Из толпы раздался голос:
– Это почему, кормилец, за собаку больше, чем за кошку? Обе скотины – четыре ноги и хвост!
Дьяк поморщился:
– Дубина ты тупорылая. С кошки шерсти нету, а с собаки надрал – носки себе связал, а то и на продажу. Опять же, собаку съесть можно, а про кошек я такое не слыхивал. Вам волю дай – вы вообще бы не платили подати, супостаты. Но не то время нынче! Государь наш задумал для бедуинов в Сахаре аквапарк построить, лучший в мире. Так что готовьтесь питаться макарошками. И вообще: никто не просил вас рожать!..
Население привычно приготовилось терпеть, на всякий случай переодевшись во все чистое. Редких бунтовщиков, недовольных оголтелой макроэкономикой, держиморды Золотушного кидали в кутузку, ломали им ноги и выкручивали руки. Полицейщина приободрилась, когда ей увеличили в очередной раз жалованье. Проводились акции устрашения: сказал принародно, что ты не согласный с политикой царя, – ступай на каторгу лет на пять. Преступниками объявлялся любой, на выбор городового: рожей не вышел, или одежа слишком дерзкая, посмотрел косо – в кутузку.
Но никто не посадит надолго депутата Думы или чиновника – это свои, а своих они не сдают. В Урюпинске сироте-детдомовцу дали 2,5 года реальной тюрьмы за то, что украл шоколадку из магазина, – когда он его ел? Зато депутат подмосковной Думы отделался условным сроком за то, что стырил 15 миллиардов целковых. Сладкая парочка Смердюков-Василиса, зашкваренные на многомиллиардном распиле оборонного щита, тоже отделались испугом.
В делах внутренних по негласному указу действовать положено двояко: стращать и запрещать. Царство застыло: государь в позе «всегда сверху», а под ним – три сословия: бояре (всякая власть), опричники (держиморды разные) и холопы (все остальные). Нижний слой на верхние повлиять не может никак: только выпрашивать.
Главный страх государя – упустить из рук власть. Злость бояр и опричников – это от ужаса двора перед перспективой лишиться всего, если доведенные до ручки холопы возьмутся вдруг за вилы.
Интеллигенция недобитая говорит: царь застрял в прошлом и тащит туда всех остальных. О прогрессе монарх рассуждает как натуральный старик Хоттабыч: мы, мол, как по волшебству, новые технологии в свои скрепы вставим. Взгромоздится на трон, окружит себя стражниками, скушает творожок и давай прямую линию с народом проводить, который вокруг на коленках стоит и дозволенные вопросы задает.
– Государь, когда жалованье прибавят?
– Хотите, как в Африке? Жалованье у вас повышается, вы просто не знаете об этом, ибо вам не положено. Спросите лучше себя: что я сегодня сделал для царя?
– Почему растут платежки за избу? Дрова дорожают, а за валежник штрафуют, хоть и разрешило ваше величество его собирать.
– Ни пяди нашей земли не отдадим! Они хотят нас расчленить и поработить. Гадят в наших подъездах. Мы в окружении врагов. Что ни сделай, тут же атака русофобов. Ни мочу на соревнованиях подменить, ни предателя в Лондоне отравить, ни дворец в заповеднике построить – сразу вой на болотах. Мы не позволим вытирать о нас ноги – вот ответ на твой вопрос.
– Когда в наше село Неурожайка проведут дорогу?
– А зачем вам дорога, если у вас лошадей нет? Ха-ха-ха!
– Ваше величество, у нас в Сибири холодно, моя дочка очень хочет новые валенки и варежки, а купить не на что…
– Война, иди сюда. (Зовет главного дьяка.) Отправь девчонке мой портрет с автографом…
* * *
В мире про нашего монарха разговоры идут: дескать, ему бы шейхом арабским быть пару веков назад. Дома, когда едет по столице, все дороги перекрыты, мужики стоят часами – пекари, лекари, аптекари – ждут, когда тело провезут из бассейна на троне посидеть. Во время визитов в дальние страны холуи добиваются, чтобы во время переездов самодержца с обеда на бал дороги также перекрывались, как и в своем отечестве.
А еще моду взял опаздывать всегда, кто бы его ни ждал, хоть короли – кто позже приехал, тот и круче. Этим дается понять, что сторона, которая ждет, – слабаки супротив нашего. Тот, кто воспитан Тамбовской топливной мануфактурой, по-другому и не может, даже если захочет. Точность – это вежливость королей, а не царей, в натуре.
