— Это из-за Нгоро? — Сол поднял вверх брови и пристально посмотрел на Амахару. — Из-за его исследований?
Амахара быстро кивнул головой.
— Он уже практически вычислил это существо и сказал, что завтра назовет его. Не думаю, что он ожидал от Хитавиа…
— Хитавиа? Так он подозревает его?
— Нет, нет. Я не это имел в виду. Капитан, все это ерунда. Норик говорит, что завтра он будет знать, кто этот человек. Он говорил об этом со мной. Когда у него будет полная уверенность, Нгоро сообщит вам… Скажет вам, кого он подозревает и почему. Я обещаю вам…
Капитан кивнул и задумчиво посмотрел на Конни.
— Хорошо, Амахара. Идите и посмотрите, как там Норик.
Конни смотрела вслед Амахару, который заспешил вдоль коридора к своей каюте, бесшумно ступая по полу ногами, обутыми в легкие сандалии.
— Быстро же вы отреагировали на этот инцидент, капитан. Ведете наблюдение за коридорами при помощи мониторов? — спросила она.
Его молчание насторожило ее.
— Нет, вы — не единственная, кто услыхал этот шум. — Он кисло улыбнулся. — Они разбудили бы и мертвого. Хитавиа кричал: «Я убью тебя, негодяй!» Тут не нужно никаких подслушивающих устройств.
Она негромко рассмеялась.
— Да, наверное. Кстати, вы забыли застегнуть ширинку.
Карраско побледнел.
— Извините, что я появился из-за угла, как призрак в ночи. Теперь я таким же образом исчезну.
Конни сложила руки на груди, прислонилась спиной к переборке и, улыбаясь, ждала, пока капитан не появился вновь. Выражение его лица стало менее озабоченным.
— Видите ли, я только что уснул. — Он поднял вверх руки, как бы извиняясь перед ней. — А тут этот шум… Накинув на себя китель, я бросился в коридор. Форма Братства для меня непривычна. Обычно при полете в открытом космосе я ношу обычную одежду. Эти умники… о, извините меня.
Она махнула рукой.
— Все в порядке. Я не гожусь выполнять роль высокопоставленного чиновника.
Сол вздохнул и посмотрел на нее своими карими глазами.
— Сейчас поздновато, не так ли? Третья вахта, что ли? Все уже спят…
Конни провела рукой по своим золотистым волосам и засмеялась.
— Вы будете удивлены, если я признаюсь, что в последнее время мне что-то не спится. Вот и решила посидеть возле иллюминатора и посмотреть на звезды. Это…
— Это успокаивает, — закончил он фразу вместо нее и протянул ей руку. Девушка взяла ее, хотя по-прежнему в глубине души не доверяла ему. — Я и сам поступаю так же, — говорил Карраско, когда они шли по коридору. — Забываю обо всем, когда смотрю в это бесконечное пространство. Это всегда успокаивает меня.
— Но там ведь не так уж и спокойно. Космос неистов. Ад — более тихое место по сравнению с ним.
Карраско сглотнул слюну. Его невозмутимость исчезла.
— Вы всегда так прагматичны?
Конни пожала плечами и вздохнула.
— Мне кажется, я всегда такая. Откровенно говоря, уже забыла, когда смеялась по-настоящему, от души. Не думала так быстро повзрослеть. Вы понимаете, о чем я говорю? И вот теперь я хочу летать в космосе и не отвечать ни за что. Просто лететь со скоростью света туда, где еще не ступала нога человека. После того, как мы покинули Арпеджио, я с отцом совершала полеты в космосе… Нам повезло — обнаружили Звездный Отдых. А что касается ответственности… Я — заместитель Спикера моей планеты. Смешно, но у меня нет чувства человека, правящего народом. Хочется быть астронавтом, исследователем…
Они подошли к иллюминатору. В полной темноте поблескивали звезды.
— Пусть народом управляет ваш отец. Он вполне справится с этой задачей. А вы могли бы полетать в космосе несколько лет.
Девушка печально улыбнулась.
— Возможно, так оно и будет, если мы успешно справимся с нашим делом.
— А что это за «дело»?
Конни отпустила его руку, удивляясь тому, что так долго держала ее в своей ладони.
— Вы все еще пытаетесь докопаться до правды, капитан? — Она покачала головой. — Нет, еще рано. Многие люди, такие как Нгоро, что-то подозревают. Никита Малаков тоже держит нос по ветру. В течение последних двух месяцев я встречалась с множеством людей, которым не доверяю. Вам я тоже не доверяю. Не потому, что вы не внушаете мне доверия, а потому, что дело, которым мы занимаемся, слишком серьезно. Я даже перестала доверять собственному отцу… Не потому, что он на стороне моих врагов. Нет, он мой самый близкий союзник. Но ставки слишком высоки, капитан… И я очень боюсь.
Сол молча смотрел на нее. Потом кивнул.
— Я лично полагаюсь только на себя.
Капитан сложил руки на груди и прислонился к переборке, став одной ногой на спектрометр.
— Думаю, что, в конце концов, все мы должны полагаться только на самих себя.
Констанс прижалась бедром к прохладному металлическому телескопу и, приподняв одну ногу, обхватила руками колено.
— Хорошо, что вы понимаете меня. Возможно, это потому, что я принимаю вещи такими, какие они есть на самом деле?
— Вы опять начинаете свою игру?
— Ну… в прошлый раз вы так и не ответили на мой вопрос.
Карраско опустил подбородок на широкую грудь.
— О, я думал об этом. Пока что у меня нет ответа… Вначале мне хотелось воспользоваться всей полнотой власти, чтобы исправить ошибки. Потом я стал размышлять о том, как все это сложно. — Он внимательно посмотрел на нее. — Скажите мне, вас не беспокоит тот факт, что Бог не особенно-то вмешивается в происходящее во Вселенной? Я имею в виду… Ведь Бог мог бы многое изменить тут. Вы думаете о будущем и играете в дурацкие игры. Всякий, кто владеет всей полнотой власти, изменяет Вселенную по своему желанию. — Он в волнении хлопнул рукой по ноге, его голос дрогнул. — Констанс, я далек от совершенства. Так что моя Вселенная будет обладать большими недостатками.
— Значит, если бы я предложила вам власть над миром, вы отказались бы от нее?
Капитан набрал полные легкие воздуха, расправил плечи.
— Мой ответ мог бы быть утвердительным… Но пару дней назад я разговаривал с нашим пресловутым Нориком Нгоро. Он говорил об ответственности, заложенной природой в каждом человеке. И он прав. Все сводится к тому, что, когда вы избегаете чувства долга, то как бы выходите из игры. Поэтому по-настоящему сознательный человек должен нести на своих плечах весь груз ответственности. — Сол добродушно рассмеялся. — Он — полный анархист. Никита и Норик — два сапога пара.
— Итак, вы согласились бы править миром и стать самим Господом Богом?
Карраско нахмурился, на лбу у него обозначились складки.
— Не знаю, черт возьми. Если мне позволят господствовать над Вселенной, я изменю ее. Но мое несовершенство!.. А если я откажусь от власти, то кто-то другой, такой же несовершенный тип, как и я, будет господствовать над миром. Чьи же недостатки предпочтительней? Мои собственные или чьи-то другие? Никто не обладает совершенством…
