Сол беспомощно замер на месте, тупо глядя на звезды. Душевное волнение охватило его.
— Боже мой. Я…
— Вы знали, что являетесь единственным человеком на этом корабле, который может любоваться звездами таким образом?
Сол посмотрел вниз — там простиралась бездна. Им вдруг овладела паника: ему показалось, что он может провалиться в нее.
— Я… Почему это недоступно другим?
— Соприкосновение со Вселенной может лишить их чувства реальности.
— А что, если ты отключишь притяжение?
— Вы считаете, что это разумно, капитан?
Он взял себя в руки.
— Видишь ли, я вернулся в космос, чтобы вновь почувствовать себя свободным. Это как наркотик. Давай, «Боаз».
Он начал падать, закружился, у него душа ушла в пятки. Карраско пытался сориентироваться. Вселенная вращалась вокруг него. Казалось, мониторы командирского кресла вращаются на собственных осях. Звезды сверкали у него перед глазами. Ощущая легкость во всем теле, Соломон Карраско вращался внутри самого Бога.
Ужас постепенно проникал в его сознание, прикасаясь к нему своими холодными щупальцами. Реальность исчезла, перед ним открылась бесконечная пустота. Задыхаясь, Сол пытался схватиться за что-нибудь руками, но никаких предметов рядом с ним не находилось. Он плыл в полной пустоте.
В отчаянии капитан закрыл глаза, чтобы ничего не видеть. Его бренная плоть и слабый дух были сокрушены необъятностью Вселенной. Испытывая непреодолимое чувство страха, он принял позу эмбриона и огромным усилием воли сдержал рыдания. Когда Карраско открыл глаза, ему показалось, что пустота вот-вот поглотит его. Сол задрожал; ему виделось, как он исчезает, растворяясь во Вселенной.
Перепуганный до смерти, он больно ущипнул себя за ногу и закричал во все горло.
Внезапно Карраско ощутил под собой прохладный пол капитанского мостика. Единственным окном во Вселенную оставался экран монитора. Все еще дрожа, он встал на ноги.
Раздался голос «Боаза»:
— Вы в порядке? Ответьте мне, капитан. Вы…
— Да! — Он моргнул и посмотрел на динамик. — Да, я… Мы проделаем все это заново. На этот раз я хочу, чтобы ты…
— Капитан, я регистрирую отклонения в работе вашей нервной системы. Вы крайне взволнованы и находитесь в состоянии паники.
— Значит, я запаниковал… Так, что ли? — Он схватился за командирское кресло и выпрямился. — «Боаз», нужно учиться преодолевать паническое состояние. Паника — это всего лишь фантом, творение нашего мозга. — Он робко улыбнулся. — О, Создатель, я уничтожил уже немало фантомов. Только на этот раз помедленнее, «Боаз». Не так быстро…
Он воспарил. Вселенная пульсировала вокруг него. Вновь Сол ощутил пустоту, и страх закрался в его душу. Но ведь все это иллюзия…
— «Боаз», почему пульсируют звезды? Они то горят ярко, то почти гаснут… Словно бьется сердце самого Бога.
— Это иллюзия, капитан.
Страшным усилием воли он заставил себя расслабиться. Заглянул внутрь себя и нашел то место, где находится позвоночник. Закрепившись там, он начал сопротивляться бесконечности.
— Капитан?
Сконцентрировавшись на себе, на космосе и на манящих звездах, Карраско с трудом услышал голос корабля. Он чувствовал приступ безумия, теряя себя, освобождаясь ото всего на свете.
— Нирвана… — Он протянул вперед руку, пытаясь ухватиться за что-нибудь. — Нирвана на кончиках моих пальцев… Вот для чего я вернулся в космос! Только я никогда… не знал… что такая красота…
— Капитан, я включаю притяжение.
— Не надо. Я… — В следующий миг он уже сидел на полу, глядел на звезды и вспоминал то блаженство, которое только что владело им.
— На этот раз вы не испытывали чувства страха?
— Нет.
— Старший офицер Артуриан стоит у двери. Я подумал, что вам надо сделать перерыв.
Сол сел в командирское кресло, дверь открылась. Защитная перегородка начала исчезать.
Арт вошел на капитанский мостик и вскрикнул.
— Боже мой, капитан! Что вы делаете?
— Экспериментирую, Арт. Извини, я забыл, что тебе пора заступать на вахту. Слишком расслабился.
Арт стоял с широко открытым ртом.
— Я… Так точно, сэр…
Сол улыбнулся ему теплой улыбкой и вышел в коридор, чувствуя бодрость и необыкновенный прилив сил.
* * *
Хэппи Андерсону показалось, что кто-то движется по коридору. Неужели мерещится? Он присмотрелся — в коридоре никого нет. Ворча про себя, он приложил ладонь к двери, ведущей в помещение, где находился реактор. Наконец-то он в заполненной разными приборами комнате, которая постоянно восхищает его.
Неужели он переутомился? Хэппи вскинул голову, повернулся на каблуках и опять приложил ладонь к двери; всмотрелся в длинный белый коридор.
Помощник главного инженера Кралачек быстро шагал вдоль коридора. Черты лица Хэппи исказились, он поднес большой палец руки ко рту. Что так беспокоит его? Крадущаяся походка Кралачека? Или то, что в этот момент помощник должен отсыпаться, так как ему скоро заступать на вахту.
— «Боаз»?
— Что тебе нужно, ходячая протоплазма?
Корабль отвечал ему в его же духе, как бы являясь его остроумным, саркастически настроенным оппонентом. С годами Хэппи пришел к выводу, что и у машин есть какое-то подобие души. У них есть свое «я», существующее в материальном мире.
Он нахмурился.
— Быстро ты реагируешь… Куда идет Кралачек?
Корабль отвечал незамедлительно.
— Помощник главного инженера в настоящее время спит в своей каюте.
— Он движется по коридору. Я только что видел его.
— Я же не то, что ты… Твой недостаток в том, что ты происходишь от обезьяны.
— Оставим в покое моих предков. Я только что видел Кралачека, идущего по коридору.
— Послушай, пустая голова, мои датчики ясно показывают, что он…
— Давай посмотрим. Проникнем в каюту Кралачека.
— Но мы не можем пользоваться его личным кодом.
— К черту личный код! Ты знаешь, что капитан на время отменил все это.
«Кралачек ведет себя как-то странно… Он знает слишком много об этом чертовом корабле! Помощник себе на уме и не похож на простого инженера. Я-то немало повидал их на своем веку…»
— Принимая во внимание твой слабый мозг…
— Ты собираешься осмотреть каюту Кралачека? Или мне связаться с капитаном?
— Ну, хорошо. — Заработал монитор. — Ты хочешь, чтобы я разбудил его? Тогда ты признаешь, что являешься сумасшедшим?
— Ну ты, ржавая дырявая посудина, давай посмотрим, там ли он! — На экране монитора возник помощник инженера. Он спал крепким сном в своей каюте.
