Медея рассмеялась, наблюдая за ним. Ее длинные ногти, венчающие тонкие пальцы, напоминали пики.
— Я хотела бы попробовать… Я не ослышалась? Вы назвали эту водку «термоядерной»?
Никита криво улыбнулся.
— С радостью окажу вам эту услугу… Возможно, после того как вы попробуете наш напиток, у вас появится желание оказать нам финансовую помощь. Старушка Земля могла бы дать нам деньги, продукты питания, рабов и новейшую электронику. Взамен мы обещаем не посылать на Землю наше термоядерное пойло. Годится, а?
Она опять засмеялась, а Никита вытащил из вещмешка и поставил на стол пыльную бутылку с этикеткой, приклеенной вручную. Он налил стакан Медее, а потом, изобразив на лице ужас, наполнил свой стакан.
— За ваше здоровье, которое вы потеряете, выпив этой гадости.
Женщина улыбнулась, подняла бокал, задумчиво попробовала напиток и нахмурилась. Складки залегли на ее аристократическом лбу.
— Должна заметить, представитель, что напиток не так уж плох. Он лучше, чем наша «Ретсина». А этот напиток часто сравнивают со скипидаром. — Она опять подняла стакан и выпила до дна.
Никита сглотнул слюну. «Да она сумасшедшая».
— Попрошу вас, мистер представитель. — Она протянула ему пустой стакан. Никита наполнил его. «Нет, она не просто сумасшедшая. Она — буйнопомешанная!»
— Вице-консул, меня зовут Никита, Малаков, или там «слушай ты», а также и по-другому. Некоторые мои прозвища могли бы привести в шок такую благородную леди, как вы. Но, прошу вас, не называйте меня «мистер представитель». Это звучит оскорбительно для добропорядочного жителя Гулага. Тут есть, понимаете ли, намек на социальное превосходство. Если бы мои преданные избиратели услышали бы, что ко мне обращаются подобным образом, они перерезали бы мне горло.
— А вы можете называть меня просто Медея. — Она подняла голову и нахмурилась. — Скажите, неужели жители Гулага, действительно, так враждебно относятся к властям?
Никита грузно опустился в антигравитационное кресло.
— Это старая рана… Подумайте… Советы жестоко подавляли контрреволюционеров любого толка. Но особенно беспощадно расправлялись с подрывными элементами из Советских республик. Одно дело наказывать австралийских националистов, чья страна недавно лишилась независимости… Даже Рашинков в самые темные времена депортаций мог понять, почему они оказывают такое сопротивление. Совсем другое дело, когда сам советский народ стал обвинять его в предательстве идеалов революции. Когда люди стали протестовать против решений Политбюро, это было подобно пощечине для освободителей Мира. Моих предков отправили на самый страшный из Гулагов. Многие, чтобы выжить там, стали людоедами. В те дни людей обязывали платить за воздух, воду и отопление. Если не можешь платить или сломал, скажем, ногу — убирайся в космос. Медицинское обслуживание отсутствовало. Они работали на ненадежных станциях и свято верили в то, что человек должен быть свободным. Страдания укрепляют веру людей в идеалы… Иначе, какой же смысл жить вообще? Когда я думаю об этом, мне кажется, лучше бы они не доводили обитателей Гулага до крайности. Сопротивление сразу же прекратилось бы, как только власти обеспечили бы их продуктами питания. Но этого не случилось, и жители Гулага стали вести фанатичную борьбу за освобождение.
Медея опять выпила водки.
— Об этом говорит и вкус вашего напитка. Знаете, у меня есть теория… — Она подняла стакан и посмотрела на жидкость, содержащуюся в нем. — Я считаю, что о расах и национальностях можно судить не только по их искусству и литературе, но и по еде и напиткам.
— А что вы думаете об обитателях Гулага?
Женщина, прищурив глаза, смотрела на водку.
— Думаю, это очень крепкий народ. Возможно, он суров и неотесан, по сравнению с другими, более цивилизованными народами. Полагаю, что это особый тип людей.
Никита молчал.
Ее длинные ногти со звоном прикасались к краю стакана. На лбу отчетливо выступили морщины. Она задумалась. Потом, подняв голову, посмотрела на Никиту.
— Вы когда-нибудь задумывались о том, что скоро произойдет политический кризис?
«Вот оно».
— Первая заповедь нашего учения на Гулаге гласит о весьма опасной ходьбе по политическому болоту. Один неверный шаг — и оно затягивает вас. Но если ты остановился, то почва вдруг может уйти из-под твоих ног…
Ее улыбка напоминала ему змею-крысолова, этот вид рептилий обитал на его родной станции. Они выглядели точно так же, когда в темноте тайком охотились на крыс.
— Мы не так уж отличаемся от вас. Сектор Гулаг населяют бунтовщики… Такая же крепкая порода, как и жители Земли. — Она замолкла на минуту. — Я считаю, что народы, имеющие одних и тех же предков и разделяющие одну и ту же идеологию, могли бы объединиться. Население Земли разбито на союзы — Кенийцев, Свободных обитателей Аляски, Бирманцев, Турок, Латвийцев, Тайландцев… Мы такие же анархисты, как и вы. Мы говорим на разных языках и вступаем друг с другом в такие конфликты, что Гулаг, по сравнению с нами — идеальный Союз. Неужели наши цели столь различны, Никита?
Он пожал плечами.
— Трудно сказать. Я никогда не был на Земле. Видел ее только на экране монитора.
Она кивнула, думая о чем-то своем.
— Этот недостаток, Никита, может быть устранен. Земля могла бы оказать Гулагу ряд ценных услуг. Вы имеете огромные ресурсы, но они не разработаны. А Земля, на которой обитают миллиарды людей, постоянно испытывает недостаток в продуктах питания и сырье… К тому же, мы могли бы послать к вам своих учителей, инженеров… Мы обеспечили бы вам свободный рынок сбыта вашей сельхозпродукции. У нас имеются технологии, при помощи которых мы могли бы усовершенствовать вашу сельскохозяйственную систему.
Никита потрепал свою бороду.
— Никогда еще не встречал инвесторов, которые оказывают бесплатные услуги. Чтобы развивать наши ресурсы, потребуется много металла, в котором мы пока испытываем недостаток. Технологии же весьма непросто доставлять на другие планеты. Тут существует много ограничений. Мои циничные избиратели сразу же обратят внимание на то, что реакторы Терры используются не на Терре, а на наших станциях.
Медея сузила глаза и опять задумалась.
— Никита, так или иначе Гулагу придется выбираться из своей скорлупы, или его выбьют оттуда. Перед вашим Сектором стоит дилемма. Вы или интегрируете с другими планетами Конфедерации и начнете развиваться, или замыкаетесь в себе и превращаетесь в остров, где обитают темные провинциалы. Учтите, остальное человечество сейчас переживает период бурного экономического и технического развития. А каковы будут ваши действия, когда какой-нибудь Нью-Мейн захочет оккупировать вас? Вы окажете сопротивление? Но ваш военный потенциал весьма незначителен. Я знаю Гулаг… У вас нет возможности создать свой флот… Вы не сможете даже объединиться, потому что ваши станции постоянно конфликтуют друг с другом. И у вас очень большие финансовые проблемы. Я уж не говорю о недостатках современных технологий.
