— А тебе это зачем?
— Да в детстве баловались, вот и запомнил, — соврал я.
Суритам недоверчиво покосился, и я поспешил показать ему все секреты, пока его недоверие не переросло в подозрение. Заполучив через некоторое время похожую, хотя и немного меньшего размера, игрушку, тот бережно уложил ее в тень сушиться. Я предупредил его, что сохранить ее так не удастся, но, похоже, он решил добиться своего любыми средствами.
Пока возились с содой, подошли пустые телеги, затем притопали грузчики, и Суритам умчался отпускать тюки с каким-то волокнистым материалом, похожим на паклю.
Я уселся в тени навеса перед столом и занялся подзорной трубой. Точнее, заготовками под нее. Без линз я не мог определить точные размеры, поэтому, обрезав кожу, отложил ее в сторону и занялся содой. Смола, которой я пользовался для фиксации кристаллов, не содержала воды. По крайней мере, воняла она ацетоном, и я надеялся, что мне удастся сохранить хотя бы крупный фрагмент. Экспериментируя со смолой и содой, просидел довольно долго и уже проголодался, когда рядом со мной остановилась молодая девушка в длинной рубахе, перетянутой широким поясом, и штанах, заправленных в сапожки. Волосы по местной моде были спрятаны во что-то трудно описуемое — то ли платок, то ли огромный берет, который носили здесь все молодые девушки. Она с любопытством разглядывала меня, и я подумал, что брать деньги за показ небритых мужиков, быть может, и неплохая идея!
— Здравствуйте, — на всякий случай поздоровался я.
— Ой! Здрасьте! Вот. Артам просил передать, — она положила на стол рядом со мной маленький сверток. — Он сам не может прийти — его дед заругает. Сказал, отдай и передай, что Артам у матери.
— А он правда у нее?
Девушка замялась.
— Ну, когда я уходила, был около дома, — дипломатично сообщила она и тут же бросила быстрый взгляд на пирс.
Посмотрев туда, увидел деда, который быстро шел в моем направлении.
Когда я повернул голову обратно, от девушки остался только легкий запах огурцов.
— Где эта пигалица?
— Испарилась, кажется.
Дед зыркнул на меня.
— Чего сказала?
— Артам у матери.
Дед зарычал, но ничего больше не сказал. Постоял, глядя на реку, и бросил:
— Подходи вон к тому дому рядом со складом, тебя там покормят.
— Спасибо!
— Не за что. Оставайся на виду. Тут, вон, шарятся по твою душу, — он кивнул в сторону проходящего по береговой дороге мимо нас неприметного мужичонки.
— Эй, служивый! Ну-ка подойди!
Незнакомец скривился, но послушно подошел.
— Ну и чего вы тут третесь? Вам что, делать больше нечего?
Мужичонка отвел глаза, но ответил:
— Велено, чтобы он из города свалил. Уже две баржи ушли. Чего он тут высиживает? Мне что, тут весь день болтаться?
— Передай: утром с Миховой баржей пойдет. И не нервируй меня — ты меня знаешь! Чтобы я тебя тут не видел.
Незнакомец окрысился:
— Я не на пирсе, где хочу, там и хожу! — и потом добавил уже примирительно: — Мне велели проследить, я слежу. Дед, ты знаешь, я на работе.
— Ладно, работничек. Ты меня услышал. Шагай мимо.
Незнакомец уныло двинул обратно по дороге, хотя минуту назад шел в другом направлении с самым деловым видом.
Дед махнул рукой и убежал в сторону пирса. Я собрал свои вещи, развернул сверток от Артама и обнаружил заказанные линзы и сдачу. «Честный», — подумалось.
Глава 18
Никто со мной не прощался. Да и не до того мне было. С самого утра я в качестве матроса или грузчика, что тут, по-видимому, было одним и тем же, выгружал мешки и ящики с чем-то тяжелым. Едва мы с моими новыми товарищами закончили, как баржа отчалила.
Старший, вроде боцмана, бросил мимоходом:
— Сработаемся. Иди мойся и отдыхай. Лепешки кок на камбузе выдаст — сегодня завтрака и обеда не будет. До обеда еще одна пристань, после обеда — готовься — четыре.
— А можно на двигатель ваш посмотреть? Я же никогда такого не видел! — попросил я.
— Чего на него смотреть? Смотри, если хочешь! Мне бы его век не видеть! — и он показал рукой на открытый люк ближе к корме.
— А чего с ним не так? — заинтересовался я тут же.
— Да все не так! Скелле наша внизу отсутствовала, заряжала какая-то девчонка. Еле пришли сюда, опоздали, вот, на день, считай, — он скривился и пошел на нос, где стояли пассажиры, путешествующие за деньги.
Там началась суматоха, пассажиров разводили по каютам, что-то объясняли, о чем-то спорили. Я посмотрел на удаляющуюся пристань, но никого знакомого не увидел. Сказка — второй солнечный день подряд! Прощай, Облачный край! Никакого сожаления я не чувствовал, хотя там я повстречал много хороших людей. Но в любом случае я был там чужой, да и выпавшие приключения вспоминать совсем не тянуло. Впереди была новая страна и новые люди. Где-то была и моя скелле. Нас ничего не связывало и не могло. Но я ей доверился, и теперь, хочет она того или нет, но это единственный человек здесь, который знает, кто я такой.
Я заглянул в люк. Вниз вел короткий трап. Движитель меня впечатлил своей примитивностью — бронзовая чушка с ушами, намертво прикрученная за них к корпусу. В узкую щель, которая, кажется, на Земле называется «шверт», от чушки опускался изогнутый плавник. Вот и все! А, нет! И плавник, и чушка были ощутимо горячими, и если бы не вода, омывавшая первый, я бы не поручился за бронзу. Высунув голову из люка, я быстро огляделся, но никто не обращал на меня внимания. Тогда я достал наконец-то собранную мной первую по-настоящему рабочую магическую трубу и осмотрел устройство. Вблизи труба не фокусировалась, но было видно, что активная зона находилась в чушке, а перо служило противовесом — на одной стороне находилась баржа, а на другой — горячее, как кипяток, перо движителя. Какого-то посредника, как те, что я использовал в моих конструкциях, не было видно, но, судя по двум линзообразным приливам на чушке и основании плавника, что-то все-таки выполняло их роль. Пока я осматривал активную зону, стоя рядом с движителем, она переливалась всем цветами радуги, но стоило мне направить трубу ближе к оси действия, как цвет активной зоны поменялся, став равномерно зеленым. Меня беспокоили две непонятные мне особенности этого устройства. Во-первых, кристаллы, которые я использовал, необходимо было с определенной скоростью вращать, чтобы поток энергии генерировался непрерывно, — здесь же никаких движущихся деталей не было видно. Во-вторых, преобразование непонятного мне поля, которое расщепляла активная зона, осуществлялось мной с помощью посредников — в этом качестве я использовал вещество линз, опять же здесь я этого не видел. Я предположил, что скелле могут использовать движение самой материи, например, атомов или электронов на оболочках атомов, как аналог того, чего я добивался, вращая кристалл. Обладая такими способностями, вероятно, они могли и передавать свойства моих посредников любому веществу, настраивая его соответствующим образом. Такого уровня мне, конечно, никогда не достичь. Еще раз осмотрев движитель, я заметил, что активная зона сориентирована не строго по оси баржи, а с небольшим смещением влево и вверх. Возможно, это и был тот брак, который допустила неопытная скелле.
