Подо мной медленно проплыл край скалистого холма, на котором стояли строения рудничного офиса, и высота сразу же показалась огромной. Внизу вилась узкая полоска воды, окруженная галечными наносами, что было хорошо для ориентирования — так речка не терялась среди леса. Я попробовал оглянуться — как я и предполагал, площадка и строения полностью скрылись за деревьями. Была видна только крыша моей башни и крохотная фигурка, пляшущая на ней. Машина ощутимо вздрогнула и закачалась — какой-то восходящий поток подхватил и понес меня. Пора было проверять управляемость. Я отклонил ручку управления влево, и аппарат стал разворачиваться носом к подножиям Облачного края. На мой вкус управляемости не хватало, реакция была какой-то вялой, и я, следя за расщелиной среди деревьев, в которую превратилась река, добавил горизонтальной тяги. Сразу же добавилось стабильности и отзывчивости в управлении. Стараясь двигаться в том же направлении, как и река, я попробовал отпустить ручку, и машина стала отклоняться влево. Подкрутив колесико триммера, я добился ровного полета. Сердце пело от радости. В этот момент я обратил внимание на красивейшее одеяло облачности, которое, как потолок, нависало надо мной. Чего?! Это на какой же я высоте? Завертел головой, стараясь найти направление на реку, и сначала испугался — я слишком сильно приблизился к скалистым обрывам Облачного края, и река здесь совершенно терялась за деревьями. К счастью, плавно поворачивая направо, я заметил вдали к востоку знакомую неровность в сплошном одеяле леса и двинулся в том направлении. Поправил вертикальную тягу — кажется, подъем прекратился. Однако снижаться я не спешил, так как мог потерять мой единственный ориентир — русло реки. Наконец оно блеснуло тонкой лентой, и я испугался — на реке были отчетливо видны пирсы шахты, которую в свое время я миновал в заколоченном ящике. Я начал спускаться, развернув машину против течения. Однако, пока я маневрировал, разворачиваясь, река скрылась за деревьями, которые опасно приблизились. Постаравшись расслабиться, сначала прекратил спуск, а затем стал двигаться в направлении реки. На небольшой скорости самолет управлялся неохотно, но я следил главным образом за тем, чтобы не скатиться к шахте, и вот вновь выскочил в речное ущелье. Высота не менялась, и, слегка добавив скорости, я полетел вдоль речки, высматривая знакомый причал рудника. Появилась некоторая уверенность в своих действиях, но я знал, что самое ответственное — посадка. Знакомый причал выскочил, как чертик из табакерки, за очередным поворотом речного русла, и я снизил скорость до минимума, стараясь просто висеть на месте. Меня потихоньку сносило боком на лес и скалы, окружавшие рудник. Так, по крайней мере, ветер не поменялся. Набирая высоту, я позволил ему сносить меня на скалы, так как именно там располагалась площадка. Вот показалась знакомая крыша, но пляшущего человечка на ней не было. Я забеспокоился. Что могло произойти с Куртом? Ветер очень удачно пронес меня мимо площадки так, что она была хорошо видна прямо передо мной, и мне оставалось только, сдвинувшись достаточно далеко, добавить тягу, развернуться против ветра и начать осторожно заходить на точку с нужного направления. Я немного перебрал с высотой, и площадка проплывала где-то под днищем аппарата. Стабилизировав горизонтальное смещение, я стал медленно опускаться, вертя головой, чтобы не сесть в деревья подо мной. Посадка оказалась сложнее, чем я сначала решил. Пока я снижался, машина сместилась вбок, и так как я не мог крутиться как вертолет, то мне пришлось вновь позволить ветру снести меня назад, набрав высоту над деревьями, и повторять заход. Окончательно вымотавшись, с третьего раза я наконец попал на край двора и в невероятном напряжении опустил-таки машину на твердый грунт.
Откинувшись на спинку, я слышал, как дрожат все мышцы, и наслаждался покоем и безопасностью. Повернул голову налево и замер. Почти посреди двора стояла группа людей и молча смотрела на меня. Взгляд метнулся, высматривая знакомую фигуру Курта, и наткнулся на другую. Сердце вдруг шевельнулось под слоем осадочных пород, тепло метнулось откуда-то со дна живота, я улыбнулся. С широко открытыми глазами и, как мне показалось, с ужасом на меня смотрела Ана. И тут до меня дошло — на прекрасную девушку пялилось, скалясь, волосатое чудовище с измазанной красками и смолами бородой и растрепанной гигантской шевелюрой.
Послесловие
Брился я сам, долго и мучительно. Волосы мне приводил в порядок Курт, оказавшийся отличным парикмахером. Вернув себе цивилизованный облик, я стоял в комнате с чертежами и калибровочным столом, притворяясь, что разглядываю схему на кульмане. Ана молча разглядывала провал рудника за окном. Что там можно изучать так долго? Там даже людей нет! Никакого движения, только скалы и старые постройки.
Девушка повернулась спиной к окну, упершись руками в подоконник, и, склонив голову, пристально всмотрелась в меня. После того как я побрился, я не понимал, на что можно с таким любопытством смотреть, и немного смутился.
— То, что я увидела, потрясает, Илия! Один, в глуши, без опоры на мастеров ты восстановил древнее искусство так легко, как если бы просто решил развлечься. Скажу честно — это испугало меня!
— Я думал, это моя борода испугала тебя, — я незаметно перешел на «ты», но она и не подумала возражать.
Ана усмехнулась.
— Ну, этого-то я точно никогда не забуду! Но, если серьезно, представь, мы решили отвезти тебя в место, где ты смог бы если и не разобраться, то хотя бы дать нам намеки на понимание мастерства древних. А вместо этого ты сам творишь его безо всяких усилий!
— Насчет безо всяких усилий — это спорно, — буркнул я.
Ана подняла руку, призывая меня помолчать.
— Только увидев твой самолет, я поняла, какая опасность таится в тебе! Ты сам по себе — оружие!
— Мы не верим в то, что оружие — это плохо. У нас считается, что плохими могут быть только люди, которые его применяют с дурными целями. Но я не оружие! Оружие — это инструмент, который предназначен для убийства. Я же не собираюсь никого убивать, и я вовсе не предназначен для этого! Это кто-то другой может решить, что меня можно использовать как оружие. Но в таком случае тому, кто так решил, самому следует отвечать за свой выбор — об оружие можно пораниться! Я очень не хочу, чтобы ты видела меня оружием. Это большая ошибка.
Моя скелле, правильнее — маути, молча выслушала тираду и опять повернулась к окну. Мне показалось, что ей подсознательно нравилось дразнить меня.
— Это теперь не важно. Я решила, что, встав на этот путь, уже не сойду с него. Я боюсь того, что я делаю, но ты же говорил, что боялся, когда летал, но летел.
— Я боялся не полета — я боялся посадки, — увидев непонимание, пояснил: — Ну, возвращения на грунт. Ни один летчик не остался летать вечно, все так или иначе вернулись. Просто хочется вернуться живым.
Ана вздохнула.
— Воняет дешевой поэзией!
— Скорее пошлость. Общее место.
— Так вот, у тебя дома — это в горах за Облачным краем, — она опять повернулась ко мне лицом и, увидев мое, исправилась: — Извини, в тех горах, где живут мун, есть несколько древних сооружений, которые полны того, что, я думаю, будет тебе интересно. Ты сам говорил, что полет на этом самолете — это дешевый аттракцион по сравнению с масштабами межзвездных перелетов. И что без информации ты просто умрешь раньше, чем разберешься с тем, что отправило тебя к нам. Это ведь твои слова?
