К моему приезду вечеринка была в самом разгаре. Костюмы девчонок состояли в основном из нижнего белья и шпилек. Футбольная команда притащила пивную бочку в гостиную, и кто-то пытался глотнуть пива через маску Хиллари Клинтон, выполняя стойку на руках. А так как в этом действе участвовал Коннор Маклири, задача была вполне выполнимой. Я прошел мимо двух ругавшихся в кухне девушек, одетых в одинаковый костюм Дороти-стриптизерши.
– Девчонки! Ну вы же не на бал пришли в одинаковом платье! – воскликнула их подружка в попытке унять ссору.
Еле сдержав смех, я открыл сетчатую дверь и вышел на задний двор. Мной овладело неприятное ощущение, что на вечеринку я припозднился. Какие-то десятиклассники, которых вряд ли сюда приглашали, блевали в кустах. На траве повсюду валялись стаканчики.
– Эзра! – Шарлотта практически упала мне в руки. Ее слегка покачивало на высоких каблуках. Похоже, она нарядилась диснеевской принцессой, питающей слабость к танцам на шесте. – Ты пришел!
– А как же. Кто ж упустит забитый пивом пиратский корабль?
– Почему ты не в костюме?
Было непонятно, поддразнивает она меня или нет.
– Я вампир, – оскалился я, показывая клыки.
– Хм-м, – задумалась Шарлотта. – Без клыков ты больше похож на вампира. Идем.
Смеясь, она потянула меня к столику для пикника, занятому нашими друзьями. Стало ясно, что я не в курсе темы вечеринки. Все девушки нарядились сексуальными диснеевскими принцессами, а парни заделались зомби, убедительно пускающими слюни на полуобнаженных девчонок.
– Чувак, ты пришел! – восторженно закричал Джимми, расплескивая пиво из пластикового стаканчика. Он будто считал меня душой компании, а может, напившись, вечно забывал, что я ею не был.
На вечеринке творились всякие безобразия, о которых обычно сожалеешь, так как слухи о них в понедельник распространяются по школе со скоростью света. Пофлиртовав, Тревор с Джилл отошли поинтимничать, но Тревора вскоре вывернуло. Надо отдать ему должное: он галантно отвернулся, чтобы не блевануть на туфли Джилл. А говорят, джентльмены перевелись. Эван с Шарлоттой поругались из-за какой-то ерунды, после чего Шарлотта прожигала его взглядом из кружка разозленных принцессок, а Эван влез в запретный бар и вылакал полбутылки виски, несмотря на крики Джилл, что родители убьют ее, если об этом узнают.
Стало ясно – рано или поздно сюда нагрянут копы и прикроют вечеринку. Я не горел желанием дожидаться этого. Оставив стаканчик с недопитым пивом и пластиковые клыки на столе, я пошел в дом. Шарлотта догнала меня у раздвижной двери в кухню, где я раздумывал, как получше переступить через отрубившегося на пороге парнишку.
– Уходишь? – спросила она.
Не знаю, что заставило меня сказать это – наверное, я просто устал сидеть и смотреть на разведенные сопли и слюни, – но я произнес:
– Ну да. Ужасная вечеринка.
– Согласна. Но в понедельник об этом никто не вспомнит.
– Все будут помнить только о пиратском корабле, забитом пивом.
– И о том, что Эзра Фолкнер пришел без костюма, – поддразнила она меня.
– Да хрена с два! Я – вампир!
– Правда? – Шарлотта заулыбалась, подавшись ко мне. – Мне стоит тебя бояться?
Она смотрела на меня сквозь опущенные ресницы, и мне стало не по себе. Мы были на одной из тех вечеринок, которые ничем хорошим не заканчиваются. Шарлотта была практически раздета, а моя кожа посверкивала от блеска для тела.
– Эм… счастливого Хэллоуина, Шарлотта, – сказал я, неловко обойдя распластанного на пороге паренька.
– Эзра, подожди! Прежде чем ты уйдешь, мы можем поговорить?
Почему бы нет? Мы зашли в помещение для стирки. Она села на сушилку, а я – на стиралку. Опустив глаза, Шарлотта принялась разглядывать испорченный маникюр.
– Я скучаю по нам, – сказала моя бывшая девушка, не поднимая взгляда от ногтей.
Я этого не ожидал и был ошарашен.
– Шарлотта, ты пьяна. И встречаешься с Эваном.
– Мы уже не в первый раз ссоримся, – выпалила она. – Нам с тобой было так хорошо. Я очень жалею о том, что мы расстались.
Шарлотта положила ладонь на мою ногу. Удивительно, но она серьезно об этом говорила.
– Мы расстались, – ровном голосом заметил я.
– Знаю. Но мы ведь можем снова сойтись.
Она сжала мою ногу и наклонила свое лицо к моему, провоцируя меня на поцелуй. Я позволил себе вообразить его. Вкус ее губ, изгиб шеи, грудь, чуть ли не выпрыгивающую из золотого бюстгальтера. А потом представил Эвана, открывшего дверь и застукавшего нас здесь. Только это был не Эван, а я. Пять месяцев назад, на другой вечеринке, поскольку в этом вся Шарлотта: импульсивная и бестолковая.
– Нет. – Я убрал ее ладонь со своей ноги. – Не можем. Это плохая идея.
Губы Шарлотты задрожали, но спустя секунду она уже взяла себя в руки. Не привиделась ли мне эта дрожь?
– Почему нет? – потребовала она ответа. – У тебя нет девушки, а Эван уж как-нибудь переживет наш разрыв. Разве ты не вспоминал о том, как после школы мы обнимались на моем диване; как я пекла печенья и ты боялся, что они сгорят, пока мы целуемся? Как на ярмарке ты дал мне десять долларов и попросил выиграть тебе плюшевую игрушку? Как мы ходили на двойное свидание с Джимми и той девятиклассницей, которая во время фильма пролила замороженный сок ему на колени, и мы хохотали как ненормальные?
Я действительно это помнил и не мог сдержать улыбки при воспоминании об этих мгновениях. Для меня они словно стали частью детства. Казалось, все это происходило со мной вечность назад.
– Видишь, ты улыбаешься, – приободрилась Шарлотта. – Ты думаешь, я сейчас пьяна, но я выпила всего четыре стаканчика пива. Помнишь, как в прошлом году на пляже ты спросил, буду ли я твоей девушкой, а потом в понедельник все в школе мечтали быть нами? Мы снова можем стать той самой парой. И не важно, что ты всего ничего был в дискуссионном клубе и встречался с рыжеволосой снобкой. Мне это, правда, не важно. Мы можем притвориться, будто последних пяти месяцев вовсе не было.
Шарлотта перестала тараторить и взглянула на меня умоляюще.
– Можем, – мягко ответил я, – но я этого не хочу.
– Прости, ты что, отвергаешь меня? – Она неверяще сузила глаза.
Дело в том, что Шарлотта упомянула только о наших приятных мгновениях. И как бы случайно забыла о том, как мучила меня резкой сменой настроения и устраивала ссоры на ровном месте. Как вручала мне список подарков на ее день рождения и Рождество, но я все равно умудрялся купить не то, что надо. Как никогда не давала мне выбрать фильм, когда мы ходили в кино, и как настраивала радио в моей машине на нужные ей волны, поскольку я слушал «депрессивную хипстеровкую чушь». Как выходила из себя, если я долго не отвечал на ее сообщения, а в своих лепила ужасающие ошибки. Как всегда, даже для своих друзей, назначала меня на вечеринках «трезвым водителем» и как списывала на перемене домашку Джилл по испанскому, потому что я отказывался давать ей свою.
