Она вернулась на прежнее место и облокотилась на дверь, просидев так очень долго. А может, и не очень. Казалось, что здесь, безо всякого света, время текло иначе. Три дня. Семьдесят два часа. Четыре тысячи, три сотни, два десятка минут. Зоуи попыталась рассчитать секунды, но в голове ее все смешалось. Она потрогала шишку над ухом. Та была огромной и все еще продолжала расти, но хотя бы не кровоточила.
Кровь. Кровь на ее книге, ее разодранной книге. Нет, она не будет думать об этом, не сейчас. Ей нужно сконцентрироваться на том, что сказала Мика. Будь сильной, будь сильной, будь сильной.
Зоуи повторяла эту фразу, как мантру, когда в карцере вдруг начал нарастать новый шум. Это был высокий звук, похожий на тот, что издает флейта, и прерывался глухими ударами. Зоуи вслушалась, но не могла определить, откуда он идет, пока вдруг не различила отдельные слова:
Вон! Вон! Очу вон!
Лили.
Сердце Зоуи пустилось вскачь. Она соскочила с гладкого порожка и поползла вперед по бугристому полу. Как у нее получилось услышать Лили? Как это вообще возможно? Добравшись до стенки, которая была параллельна карцеру Лили, Зоуи услышала, что крик стал гораздо громче.
– Лили! Все в порядке! Я здесь! Я прямо тут!
Но Лили продолжала бессвязно кричать. Зоуи снова ощупала стену, вдоль и поперек. Никаких проломов и щелей там не было. Однако Зоуи могла слышать Лили так, словно стояла в паре шагов от нее.
Не-а! Не-а! Вон!
– Хватит! Хватит! – закричала Зоуи, обращаясь не к Лили, а к тем, кто их сюда засунул. – Она ничего не сделала! Выпустите ее! Пожалуйста, выпустите ее наружу!
Зоуи попыталась прокричать что-то еще, но голос ее вдруг сорвался. Она легла на бок, и кости ее мгновенно уперлись в бугорки пола. Зоуи рыдала. Горячие слезы стекали по ее щекам, когда она вздрагивала от ярости и всхлипываний.
– Пожалуйста, Господи…
Это был первый раз, когда она попыталась молиться. Много лет Зоуи случайно ловила обрывки фраз и бесед об этой высшей сущности.
Бог хороший. Он присматривает за нами.
Бог существует давно, он такой старый, что древнее всего сущего.
Бог живет на небесах. Он добрый. У него длинные белые волосы. Он следит за нами.
Бог жестокий. Все наши страдания – это от него.
Бог умер.
Бог никогда не существовал.
Она не верила в эту высшую силу тогда, не верила и сейчас. Но жалостные крики Лили уничтожили последние частицы ее самообладания. Зоуи готова была попробовать все что угодно, лишь бы помочь ей.
Но ее молитвы остались без ответа. Вопли все продолжались, пока Зоуи не осознала, что скоро сойдет с ума. И этого было никак не избежать, даже если бы они на секунду умолкли, ведь ей никогда больше не удалось бы забыть этот крик.
А спустя какое-то время голос Лили вдруг утих. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь раскатами ее собственных рыданий.
* * *
Наконец Зоуи уснула. Казалось, что от нее осталась лишь оболочка вины, лишенная какого-либо стремления двигаться. Она уже вернулась на порог, но верхняя часть ее тела, которая не поместилась на гладком квадрате, лежала на бугристом полу и изнывала от боли. Сознание то возвращалось, то снова покидало Зоуи. Звуков в карцере больше не было. Порой она ловила себя на том, что даже не знает, открыты ее глаза или нет.
Часом или, может, годом позже раздался какой-то треск, и что-то упало на пол в нескольких сантиметрах от нее. Зоуи резко села, и к ее онемевшим рукам, обездвиженным столь долгое время, начала возвращаться кровь. Она поморщилась от покалывания и дождалась, когда вернется чувствительность. Что-то упало с потолка – в этом Зоуи не сомневалась. И, судя по звуку, это было довольно маленьким.
Она вытянулась, понимая, что сейчас ее колени едва смогут вытерпеть на бугорках и секунду. Теперь они стали одним пульсирующим месивом из ушибленной кожи, хрящей и костей. Зоуи протянула руку и ощупала пол, превозмогая страх наткнуться на нечто ужасное. Но вместо этого ее пальцы задели что-то прохладное и цилиндрическое. Зоуи слегка подтолкнула это и прислушалась к звяканью стали и всплеску какой-то жидкости. Она подняла предмет с пола и вернулась к двери.
Через несколько минут она поняла, что гладкий металлический предмет был чем-то вроде бутылки. Открутив крышку, она поднесла бутылку к носу и понюхала жидкость внутри. У нее был сладковатый запах с оттенком мускуса, как у тех желтых фруктов, что им подавали каждую неделю. Зоуи прижала бутылку к губам, и на секунду у нее мелькнула мысль, что жидкость может быть ядовитой. Хотя зачем им идти на это и засовывать ее в карцер лишь для того, чтобы отравить? Зоуи сделала глоток. Вкус соответствовал запаху, но оказался достаточно соленым. По вязкости жидкость была чем-то средним между водой и соусом.
В несколько больших глотков Зоуи выпила всю порцию и отложила бутылку. Голод, который усиливался последние несколько часов, ослаб теперь до смутного воспоминания. Напиток, обогащенный калориями, поняла вдруг Зоуи. То, что сохранят ее силу и здоровье даже в тот момент, когда они пытают ее. Она должна была отказаться и швырнуть его в дальний конец комнаты. Если бы она не выпила его, а они это увидели, возможно, они выпустили бы ее пораньше. Потому что они наблюдали за ней – Зоуи это чувствовала. И это злило ее больше всего на свете.
– Идите к черту! – прорычала она хрипло. – Отправляйтесь прямо в проклятый ад!
Зоуи швырнула пустую бутылку, чтобы ее крик прозвучал еще более угрожающим. Бутылка звякнула в темноте в дальнем конце карцера, и снова воцарилась тишина.
– Отправляйтесь в ад, – прошептала Зоуи. Но ведь ад был вокруг, разве нет? Она находилась в нем в эту самую секунду.
Зоуи поджала губы и наклонила голову, разминая шею. Она встала и растянула ноги, которые уже едва чувствовала. Ей нужно больше двигаться – она не может вот так просто сидеть на одном месте! Неподвижность уничтожит ее или сведет с ума.
Считая, она присела несколько раз, пока прежняя боль в коленях не дала о себе знать. Вытянув руки, Зоуи коснулась кончиками пальцев наклоненного потолка. И лишь убедившись, что она все еще живая, а не какой-то плод фантазии сумасшедшего сновидения, села опять.
Как долго? Как долго она уже находилась в карцере? Воспоминание о крике Лили снова всплыло в голове, но Зоуи отогнала его прочь. Она не может помочь Лили, не сейчас. Но однажды она ей поможет. Она поможет им всем, когда выберется.
Какова цена жизни?
Выше, чем то, что происходило с ней сейчас. Гораздо выше.
Жгучая злость пронзила Зоуи с ног до головы, и кипучая кровь в ее венах возродила страстное желание отомстить ответственным за ее страдания, уничтожить то, что должно быть стерто в порошок. Восстановить справедливость.
