Ту же схему вселенной со смещенным центром, привнесенную в отечественную литературу еще братьями Стругацкими в «Пикнике на обочине», Дарья Бобылёва уже протестировала в романе «Вьюрки». Однако если там у мистических проблем, обрушившихся на внезапно изолировавшийся от мира дачный поселок, в конце концов обнаруживалась единая причина, некий глобальный метафизический сбой, при обнаружении и устранении которого гармония восстанавливалась, то в «Ночном взгляде» этого утешения читателю не предлагается. Люди - крошечные букашки, слепо суетящиеся в опасной близости от неумолимо вращающихся шестеренок, о существовании и принципах работы которых они (за редчайшими исключениями) даже не подозревают. Возможности разобраться во всей этой сложнейшей космической механике нет, а значит, нет и надежды научиться уворачиваться хотя бы от самых опасных деталей.
Однако оборотной стороной ощущения тотальной человеческой беспомощности, густо разлитого по страницам прозы Дарьи Бобылёвой, парадоксальным образом становится уютное, детское (или, если угодно, религиозное) чувство «мы маленькие, от нас ничего не зависит, за нас всё решат большие и сильные, у которых есть план и которые знают, как надо». Именно эта причудливая дихотомия ужаса и уюта, опасности и надежности и является фирменным приемом Дарьи Бобылёвой, эффектным и эффективным одновременно, и сейчас, после выхода «Ночного взгляда», об этом можно говорить со всей уверенностью. Как и о появлении на российском литературном горизонте нового яркого автора с собственным выразительным, узнаваемым голосом.
Ребекка Куанг
Опиумная война
При поверхностном взгляде «Опиумная война» выглядит коллекцией всех мыслимых штампов, причем как издательски-маркетинговых, так и сугубо литературных. Юная эмигрантка в первом поколении (на момент публикации романа Ребекке Куанг было всего двадцать два года), несуразно огромная для дебюта цифра издательского аванса, этническое фэнтези как жанр, трилогия как способ организации текста и сильная героиня как его смысловой стержень... В общем, стандартный набор всех выигрышных с точки зрения американского рынка компонентов, в девяти случаях из десяти маркирующий стопроцентную пустышку.
К счастью для читателя, «Опиумная война» - тот самый десятый случай и чудесное (иначе не скажешь) исключение из всех правил.
Роман начинается как история бедной, но умной и отважной сиротки по имени Рин из далекой южной провинции (действие «Опиумной войны» разворачивается в вымышленной империи Никан, списанной со средневекового Китая), решившей - в строгом соответствии с жанровыми ожиданиями - прыгнуть выше головы и поступить в престижную военную академию. Надо ли говорить, что задуманное Рин удается, и она вливается в ряды избранных, обучающихся боевым искусствам в учебном заведении, похожем одновременно на Хогвартс и монастырь из «Кунг-фу панды».
Но когда читатель уже смирился с тем, что ему предстоит знакомство с ориентальным (и существенно более жестким) вариантом «Гарри Поттера», сюжетная парадигма резко трансформируется. На Никан нападает соседняя империя Муген (ее прообразом очевидно послужила Япония), вчерашние кадеты отправляются на кровавую и совсем не похожую на их тренировочные поединки войну, а на смену Роулинг в качестве образца и литературной первоосновы приходит «Властелин колец» Толкина. Вместе со своим отрядом Рин защищает от мугенцев жизненно важную крепость, и в этой обороне несложно узнать оборону Гондора из третьей части толкиновской трилогии. Куанг не скрывает источник своего вдохновения - и, чтобы яснее обозначить аллюзию, использует прямые цитаты: так, героический командир Рин совершает рискованную вылазку за стены города, чтобы спасти раненого товарища - точь-в-точь, как Гэндальф, под стенами Минас-Тирита спасающий от полчищ орков Фарамира.
Но и это еще не всё. На войне Рин обнаруживает, что в ней самой и в ее ближайших сподвижниках дремлют могущественные и страшные силы, не вполне подвластные своим носителям, и обладающие собственной - по большей части злой - волей... Тут, как несложно догадаться, в «Опиумной войне» начинает звучать тревожная тема из «Людей X» или, если угодно, «Дома странных детей» Рэнсома Риггза (неслучайно подразделение, в котором служит Рин, называют «Странными детьми»), а общий колорит романа от сумрачного сгущается до непроглядно черного...
Казалось бы, ничего хорошего от текста, собранного из трех до дыр затертых мотивов и поверху декорированного китайской экзотикой, ждать не приходится. Однако Ребекке Куанг удается невозможное - превратить набор типовых деталей в полнокровную, ни на что не похожую и захватывающую историю. То, что у любого другого автора обернулось бы вторичной и предсказуемой поделкой, в ее руках становится повествованием одновременно каноничным и неожиданным, логически стройным и эмоционально наполненным. Вливая новое вино в старые мехи, Куанг ухитряется не пролить ни капли.
И это, конечно, лишний раз доказывает, что применительно к литературе знаменитый принцип 10 000 часов осознанной практики, якобы способных обеспечить успех в любой сфере, не работает Единственное, что отличает Ребекку Куанг от легиона безликих молодых писателей, пробующих свои силы в жанре фэнтези, - это не поддающийся сколько-нибудь точному взвешиванию и обмериванию талант, самобытный и яркий. И, как показывает успех «Опиумной войны», его вполне достаточно.
Таде Томпсон
Роузуотер
Представьте себе, что прямо посреди романа Амоса Тутуолы (или, если угодно, Чимаманды Нгози Адичи) приземляется и пускает корни некая загадочная инопланетная сущность - непостижимая и непредсказуемая. Сущность эта избегает прямого контакта с людьми, исподволь вступая с ними в симбиоз и таким образом шаг за шагом меняя нигерийскую реальность, и без того довольно экзотичную для европейского читателя, под свои еще более экзотичные нужды. Если вам удалось вообразить эту картину, можете считать, что вы неплохо представляете себе сеттинг романа «Роузуотер», лежащего на пересечении великой нигерийской литературной традиции (частью которой, без сомнения, является англо-нигерийский прозаик Таде Томпсон) и классической научной фантастики.
Роузуотер - название города, который вырос вокруг непроницаемого извне инопланетного купола, однажды вздувшегося посреди нигерийской саванны. Купол щедро снабжает своих соседей-людей электроэнергией, а еще раз в год в нем ненадолго образуется отверстие, из которого вылетает субстанция, исцеляющая увечных и - что куда менее приятно - возвращающая из могил мертвецов. Кроме того, в окрестностях купола время от времени рождаются так называемые сенситивы - люди, наделенные способностями, которые в другую эпоху назвали бы паранормальными или экстрасенсорными.
Главный герой романа Кааро - из их числа. Он работает в службе безопасности банка и отвечает за его защиту от атак других сенситивов. однако эта работа - лишь прикрытие: на самом деле Кааро - сотрудник секретной спецслужбы, задействующей его уникальные способности в своих (далеко не всегда гуманистических и благородных) целях. Однажды Кааро получает задание, имеющее самое непосредственное отношение к его собственной судьбе: кто-то (или что-то) последовательно уничтожает других сенситивов, и похоже, их смерти связаны с тем самым куполом, которому они обязаны своим таинственным даром.
