Меньше чем через час ГУВБ и парижский ОР уже получили несколько важных свидетельств. Сотни людей звонили сообщить о том, что видели людей на фотографиях в том или ином конце страны. И некоторые сообщения оказались точными и правдивыми.
Следователи предположили, что террористы собирались применить свой план с захватом поезда не единожды: они наверняка выбрали в качестве мишени и другой вокзал, желая убить как можно больше людей. Когда «БМВ» задержали на Кольцевой, она ехала из Медона; следователи учли, сколько времени было у террористов на то, чтобы высадить двоих своих товарищей в разных местах, и пришли к выводу о том, что первый из них высадился в одном из восточных или южных предместий Парижа.
Следователи уделили особое внимание свидетельствам, подтвердившим, что человек, очень похожий на Мусу Бакрани, бегом покинул здание вокзала в Мезон-Альфоре. Они просмотрели записи с камер видеонаблюдения и быстро восстановили маршрут движения молодого человека.
Вопреки всем ожиданиям, он отправился прямо в автомастерскую в Сен-Дени. Вероятно, он решил, что кто-то из его товарищей сумел уйти от полиции, и вернулся обсудить с ними новую стратегию. Никто из террористов не обладал осторожностью, умом и природной недоверчивостью их лидера, НТ. Удача наконец-то улыбнулась органам охраны порядка – ведь они заранее обнаружили это убежище ячейки. Если бы Муса Бакрани вернулся на их первоначальную базу, местоположение которой так и не было известно следователям, он сумел бы уйти…
Сотрудники ПСРПВУ, прятавшиеся близ мастерской, схватили Мусу Бакрани так неожиданно и так быстро, что он не успел даже вытащить пистолет. Его повезли в Леваллуа, в штаб-квартиру ГУВБ.
В порядке исключения Лудивине, залечивавшей сломанные ребра собственным методом – работой, – разрешили присутствовать при допросе. Допрос вел Марк. Бакрани поместили в маленькое помещение, где стоял только стол и два стула.
– Муса, назови мне имена своих товарищей, которые сгорели в машине.
Высокий, крепкий парень замкнулся в себе в первую же минуту допроса, из него нельзя было вытянуть ни слова.
– Пойми, если я не узнаю хотя бы их имен, их похоронят как собак, среди других безымянных трупов, в общей могиле.
Эта мысль явно не понравилась выжившему террористу: он впервые взглянул Марку прямо в глаза. Марк воспользовался ситуацией и сгустил краски:
– Никто никогда не узнает о том, кем они были. Кем были эти мальчишки, отдавшие жизнь за Аллаха. Они останутся анонимами. Ты сам знаешь, как устроен современный мир: если никто не знает твоего имени, ты словно вообще не существуешь. Они погибнут ни за что. Довольно глупо проделать такую работу, а в результате оказаться в общей могиле с неверными, возможно с евреями, с…
– Не оскорбляйте их память, они встретили славную смерть, теперь они в раю.
– Вот только об этом никто никогда не узнает – если, конечно, ты не заговоришь. Они хотели, чтобы о них узнал весь мир, чтобы все поняли, на что они были способны, а в результате погибли и лишились имен. Назови нам их имена, доставь им хотя бы это удовольствие: пусть о них скажут с экранов телевизоров, пусть о них напишут газеты. Пусть родители получат возможность похоронить их достойно, как мусульман, в отдельной могиле, под их собственными именами.
Марк блефовал с самого начала. Он знал, что сумеет идентифицировать всех террористов, когда завершится расследование, но хотел выиграть время, получить подтверждение. К тому же его беспокоил еще один, вполне конкретный вопрос, который он берег напоследок.
– Ладно, сыграем по-другому. Абель был на вокзале в Медоне. Ты – на вокзале в Мезон-Альфоре. В машине сидели еще трое. Кто именно? Там был Ахмед, а кто еще?
Муса явно был изумлен. Получается, ГУВБ знала их имена? Тогда зачем его сейчас допрашивают?
– Сам видишь, не все неверные такие уж идиоты, – заметил Марк.
Глаза Мусы забегали по сторонам, словно он пытался что-то понять, собрать какую-то невидимую информацию где-то прямо перед собой.
Марк решил, что пора перейти к сути:
– Кто из вас был подрывником? Отличная работа. «БМВ» была набита под завязку, взорвалась от первой же искры.
– Ахмед, – одними губами произнес Муса.
– Повтори?
– Бомбу сделал Ахмед.
Марк не ожидал такого ответа. Он решительно отказывался верить в то, что это правда.
– Как он ее изготовил?
– Не знаю, вроде из удобрений.
– Где именно? В мастерской?
– Нет, у него было для этого укромное место, но я не знаю, где именно. У нас было правило – ни о чем друг другу не говорить.
Марк подозревал, что Ахмед Менуи снабжал ячейку оружием, которое добывал благодаря своим давним связям с организованной преступностью, но никогда не думал о том, что он же мог изготовить и бомбу. Картинка складывалась, в ней даже прослеживалась определенная логика, непонятно было одно: где террорист этому научился.
– Откуда он знал, как изготовить бомбу? Этому в школе не учат.
– В интернете есть обучающие ролики, нужно просто все делать так, как показано в них.
Марк скривился. Он понимал, что изготовить бомбу по обучающим роликам вполне возможно, хотя и рискованно. Он понимал также, что никакие риски и опасности не могли остановить террористов. Он решил проверить, насколько искренне говорит задержанный:
– Какова была цель сидевших в «БМВ»?
Муса немного поколебался. Он явно что-то обдумывал. Наконец он со вдохом признался:
– Изначально мы планировали взорвать Елисейские Поля вечером тридцать первого декабря.
– До тридцать первого декабря еще почти месяц! Ты что, издеваешься?
– Нет-нет, так все и было! Мы даже добыли грузовик, чтобы притвориться дорожными рабочими и пролезть через люки в канализационную систему. Мы хотели заложить заряды через каждые сто метров, всего больше двух тонн. Собирались все разместить на этой неделе, пока перед праздниками еще не начали принимать повышенные меры безопасности. Мы дождались бы тридцать первого числа, а потом – бабах! – взорвали бы самую красивую улицу в мире и всех тех, кто гуляет по ней и считает себя выше других.
– Почему вы передумали?
– Потому что струсили! Нас дважды чуть не сцапали. Там вечно толпы, полицаи нервничают, если ты припарковался больше чем на десять минут. Я был уверен, что у нас ничего не выйдет, так что мы решили отступить. Тут-то Ахмед и предложил действовать по-другому: набить «БМВ» взрывчаткой и въехать на рождественскую ярмарку в начале Елисейских Полей.
– Вы собирались взорвать машину прямо там?
– Да.
– Почему сегодня?
– Потому что Ахмед боялся, что наш фургон на Елисейских Полях уже запомнили. Мы не могли больше ждать. Днем в среду, когда там толпы туристов и школьников. Хорошее время! Это было бы символично: бабах – и все тут. Потом мы добили бы из «калашей» всех, кто еще движется, а потом приехала бы полиция, и мы бы подорвали себя. Ахмед хотел превратить ваши праздники в воспоминания о смерти.
