– Что у вас с педофилом из Дравея?
Речь шла об основном деле, которым занималась команда Лудивины до того, как они нашли труп на железнодорожных путях.
– Гильем готовит ловушку. Он притворился двенадцатилетней девочкой и переписывается с ним на форуме, – ответил Сеньон, который вел это дело. – Тип торопится, хочет с ней встретиться, говорит, чтобы она соврала и прогуляла школу, даже научил ее как. Они договорились о встрече утром в пятницу, собираются «развлечься».
– Прекрасно. Капэль, что у вас?
– Все то же групповое изнасилование двух подростков, полковник. И еще поджог склада шмоток в Мо.
– Дело двигается?
– По поджогу есть новый свидетель, его надо допросить, но, если тут дело срочное, я передам свое расследование в Отдел по вопросам причинения вреда имуществу. Людо согласится, мы вместе работаем над этим делом с самого начала, хотя я и взяла его себе из-за нелегальной работницы, которая получила серьезные ожоги. А вот с изнасилованием дело застопорилось, они все отрицают, девочки не сразу пошли в полицию, так что никаких биологических материалов нам не собрать. Иными словами, будет непросто. Мы еще раз опросим всех по кругу, посмотрим, не удастся ли кого-нибудь расколоть.
Жиан выслушал отчет о педофилии, групповом изнасиловании, поджоге и даже убийстве, не шелохнувшись, не поведя и бровью. Он кивнул, явно испытывая гордость за своих ребят:
– Продолжайте работу. Мы снова все обсудим в середине недели. Дабо, поскорее заканчивайте с педофилом и полностью займитесь на убийством на железной дороге. Ванкер, это дело ведете вы.
– Да, полковник, – отозвалась Лудивина.
– Если понадобятся дополнительные силы, я проверю, как идут дела у группы Капэль, а еще попробую освободить для вас Ива и его ребят. Но это может и не получиться.
– Думаю, мы и втроем справимся, полковник, – успокоила его Лудивина. – Ив собирает сведения об обороте наркотиков в районе, где жил Лоран Брак, он нам обо всем доложит. Если мне понадобится помощь, я вам сообщу.
В дверь постучали, в зал заглянула секретарша ОР:
– Полковник, вам звонят из Леваллуа, говорят, дело срочное.
На этом собрание завершилось, и все разошлись.
Войдя в кабинет, Лудивина собралась было сесть на свое место, но заметила новую игрушку из киндер-сюрприза: та стояла ниже остальных на полке книжного шкафа. Лудивина развернулась к Сеньону и Гильему:
– Кто из вас двоих? Я должна знать, мне это страшно бесит!
Сеньон поднял руки перед собой в знак того, что он не при чем.
– Мы все время были с тобой с тех пор, как пришли, – заметил Гильем.
Лудивина направилась было в коридор – она собиралась ворваться в соседний кабинет и наброситься на Магали и ее соратников, – но наткнулась на чье-то крепкое тело и отлетела назад. Сильная ладонь удержала ее за руку, не дала упасть.
В дверях – против света, спиной к окну – стоял мужчина. Сначала Лудивина заметила лишь нависшую над ней тень, потом различила искусно взъерошенные волосы, квадратный подбородок, широкие плечи. И тут же до нее долетел его необузданный запах. Не пошлый одеколон, а сложная смесь ароматов, одновременно сильная и изысканная.
– Вы, должно быть, лейтенант Ванкер, – послышался хрипловатый, но от этого не менее приятный голос.
– Да, да, – пробормотала она, отступая назад и освобождаясь от хватки, не давшей ей упасть, – а вы кто?
Обычно жандармов всегда предупреждали, что в связи с тем или иным делом, которое расследует ОР, в казарму кто-то придет. Никто не разгуливал по этажам вот так, без разрешения и объявления. К тому же, чтобы добраться до их кабинета, нужно было миновать несколько электронных дверей. Этот человек был явно не со стороны.
– Марк Таллек.
Все собравшиеся в замешательстве рассматривали друг друга. Незнакомцу было лет тридцать: темно-каштановые волосы, нарочито небрежная прическа и легкая небритость, тонкий нос, а над ним внимательные глаза. Одет он был в поношенную парку цвета хаки, рубашку со стоячим воротничком и джинсы, которые сидели на нем как влитые. Он напоминал манекенщика, рекламирующего одежду какой-нибудь известной марки, с той лишь разницей, что не был явно красив – но очень харизматичен. От так и разил обаянием. Животным, но тщательно контролируемым обаянием.
– Вас не предупредили? – спросил он.
– Еще нет… Чем мы можем помочь?
Легкая улыбка придала лицу Марка Таллека почти дружелюбный вид:
– Все немного не так.
Он запустил руку во внутренний карман парки, вытащил черный кожаный бумажник и раскрыл его на официальном удостоверении.
– ГУВБ
[12]. Это я могу вам помочь в деле Лорана Брака.
11
Сеньон скрестил руки на широкой груди, Гильем поудобнее устроился в кресле, а их начальница отошла от двери в свой угол, подальше от вновь прибывшего.
Лудивина переваривала услышанное. ГУВБ: это сокращение всегда вызывало у нее тревогу. Символ мрачного произвола правосудия. Малопонятная организация, которая использует в работе одному богу известно какие методы и о которой ходят самые невероятные слухи. Спецслужба.
– Меня никто ни о чем не предупреждал, – в конце концов выдавила Лудивина, взяв себя в руки, но так и не понимая, что ее больше поразило – присутствие в ее кабинете сотрудника спецслужбы или его ошеломляющее обаяние.
– Мое начальство сегодня утром сообщило обо мне полковнику Жиану. Позвоните ему.
– Откуда вы знаете, что мы занимаемся Лораном Браком? – спросил Гильем.
– Мы за ним наблюдали.
В комнате воцарилось молчание, лишь далекий телефонный звонок где-то в соседнем кабинете свидетельствовал, что время все еще идет.
– Вы следили за ним, когда его убили? – нарушила молчание Лудивина.
Марк Таллек подтолкнул дверь, чтобы она закрылась, и, сунув руки в карманы парки, встал посреди кабинета.
– Вы уверены, что это убийство? Вы отмели версию о самоубийстве?
Лудивина скривилась, нервно постукивая коротко остриженными ногтями по краю своего стола. В конце концов она кивнула:
– Господин Таллек…
– Марк, называйте меня Марк.
– Вы вот так заявляетесь к нам и спрашиваете, как продвигается наше текущее расследование. Никаких формальностей, никаких объяснений. Извините, но мы вряд ли сможем вам чем-то помочь.
Марк Таллек резко перевел взгляд со стены, которую внимательно изучал, на следователя. В его глазах было что-то странное, сбивающее с толка, но что именно – свет ли, сила или резкость – девушка никак не могла понять.
