– Я всегда буду рядом. У тебя есть полное право нехорошо себя чувствовать. Имей в виду, мы все это прекрасно понимаем. Никто не удивится, если ты возьмешь несколько недель, чтобы…
– Сеньон, прекрати, я попросила выписать меня сегодня же, хочу вернуться на службу. Я сообщила полковнику, он выслушал мои доводы и сказал, что разрешит мне работать, если я хорошо отвечу на вопросы ГИНЖ
[33] и смогу сама передвигаться. Я слишком много знаю об этом деле, мне хочется завершить начатое – проверки, бумажную работу, доделать все это. Мне так будет лучше. Я не стану прятаться в бункере, обещаю.
– Хотя бы сходи к психологу.
– Непременно.
Сеньон взял ее за руку:
– Черт тебя возьми, Лулу… ты их как будто притягиваешь…
Девушка взглянула на него с усталой улыбкой:
– Вот именно. У меня уже даже есть определенный опыт. Как думаешь, может, все эти безумные маньяки составляют один на всех список женщин, которым удалось от них спастись?
Сеньон позволил себе рассмеяться.
Когда все вышли из палаты, чтобы дать Лудивине возможность одеться, она знаком попросила Марка остаться.
– Ты не мог бы отвезти меня домой?
– Я за этим и приехал.
– Спасибо, что привез мне чистую одежду. Как ты туда вошел?
– Спроси у высокого парня в коридоре…
Лудивина жестом попросила его отвернуться, стянула больничный халат и начала одеваться.
– Он со мной говорил, – сообщила она в спину Марку. – Прежде чем убить меня, этот урод со мной говорил. Мне удалось отвлечь его от мыслей об изнасиловании.
– Что он тебе сказал? – живо поинтересовался Марк, едва сдерживаясь, чтобы не повернуться.
– Он говорил о «большом джихаде», который позволит ему перейти к «малому джихаду». Ты вообще понимаешь, что он имел в виду?
– Большой джихад – это внутренняя борьба, когда человек борется с собственными пороками. Духовная, очищающая борьба, которая в некотором смысле ставит человека на верный путь, готовит его к малому джихаду – тому, про который мы все знаем из СМИ: к священной войне против неверных. Почти все джихадисты должны пройти через этот этап, побороть собственных демонов. Лишь после этого они смогут достойно служить своему делу.
– Теперь мне все ясно. Я напомнила ему, что его извращенные желания противоречат его вере. Поэтому-то он и бросил меня обратно в яму. Ему нужно было время на борьбу с собой…
– Он еще что-то говорил?
– Я… думаю, что он кого-то упоминал.
– Кого именно? – еще сильнее насторожился Марк.
– «Его». Он так и сказал, словно говорил о Боге: этот «он» велел ему вершить догму, но мне показалось, что «он» – все же не Бог.
– Самопожертвование.
– Самоубийство?
– Нет. На языках стран Персидского залива «догма» значит «кнопка». Вроде той, на которую нажимаешь, чтобы взорвать пояс смертника или машину с взрывчаткой. Джихадисты используют это слово, говоря о самопожертвовании, о смертнике, который убивает не только себя, но и как можно больше куффар.
– Да-да, он называл меня похожим словом.
– Кафир? Это единственное число. Означает «неверный». Для них любой кафир заслуживает смерти.
– Мы все правильно поняли, Марк. Он стал исповедовать радикальный ислам.
На этот раз Марк, не сдержавшись, обернулся к Лудивине, стоявшей посреди палаты в джинсах и бюстгальтере.
– Я начал искать все, что связано с этим Антони Бриссоном, – сказал он тихо. – Мы почти уверены в том, что он встречался с Фиссумом. Доказать это пока нельзя, но мы узнали, в какую мечеть он ходил. Судя по нашим схемам, она связана с мечетью, где проповедовал Абдельмалек Фиссум.
– Как именно связана?
– Через одного человека, которого мы считаем радикалом, ваххабита-квиетиста. Обычно квиетисты ведут себя скорее мирно, но мы считаем, что этот выбрал для себя революционный вариант ваххабизма, тот, что призывает использовать оружие. Этого человека видели в нескольких мечетях, в том числе и в мечети Фиссума, и в той, куда ходил Бриссон. Возможно, он их и познакомил. Мы изучаем все звонки Бриссона, смотрим, где именно он бывал, идем последовательно, от более поздних звонков к более ранним. Хотим проверить, не было ли у него собеседников с геолокацией, близкой к Фиссуму.
Лудивина надела мохеровый свитер, который ей привез Марк.
– И как в таком случае выглядит вся картина целиком? – спросила она. – Фиссум в центре, у него знания, харизма, он зачаровывает, вербует, обрабатывает некрепкие души. Он знакомится с серийным убийцей Антони Бриссоном, у которого явно тяжело на душе. Как ты думаешь, Бриссон просто пришел к нему и рассказал о своих демонах? Попросил Бога о помощи? Или Фиссум сам догадался о том, что тот скрывает какие-то жуткие вещи? В любом случае Фиссум сумел разглядеть его истинную сущность. И направил его умения в нужное русло, сделав его радикальным исламистом. Затем Фиссум встретился с Лораном Браком в момент, когда в исламистской вселенной вдруг резко увеличился объем коммуникации. После этого они расстались навсегда, никто не знает, почему. Затем Бриссон убил Брака и Фиссума. Получается, что серийный убийца слетел с катушек и ополчился против своей новой семьи?
Марк мрачно взглянул на нее и покачал головой:
– Нет. Смерть Брака была инсценировкой, призванной отвлечь наше внимание на наркодилеров, чтобы мы не занимались собственно жертвой. Серийный убийца практически никогда не меняет своих методов: он убил Брака так, как умел. Фиссум использовал свои связи, чтобы обеспечить Антони Бриссона наркотиками и таким образом нас запутать. Брак в чем-то играл важную роль, они не хотят, чтобы мы об этом знали.
Лудивина согласно кивнула, вспомнив сделанные ОР выводы. Марк продолжал:
– Фиссум по собственной воле пошел за убийцей, он не сопротивлялся, а Бриссон позволил ему помолиться перед смертью. Он его уважал. Фиссум пожертвовал собой, чтобы не раскрыть какую-то тайну. Уверяю тебя, Фиссум и есть тот самый «он», о котором говорил Бриссон. Это Фиссум велел ему вершить догму. Стать смертником, чтобы не оставить никаких следов. Понимаешь, к чему я веду?
– Они кого-то защищают.
– Да, кого-то, кто, по их мнению, совершит нечто крупномасштабное. Общение между джихадистами не случайно пошло гораздо интенсивнее в момент, когда познакомились Брак и Фиссум. Имам дал Браку какое-то задание, а когда оно было выполнено, велел Бриссону убить его, затем себя, а затем самому совершить самопожертвование. Какую функцию все они выполняли?
– Фиссум – вербовщик, Бриссон – убийца, а Брак… – Лудивина показала жестом, что у нее нет никаких вариантов.
