Сид Аззела поджег дом и покончил с собой.
Лудивина хотела броситься в комнату, попытаться схватить труп, вытащить его из огня, но пламя неистовствовало, словно ревнивая любовница, кидалось ей прямо в лицо. Сеньон оттащил ее назад.
Они ничего больше не могли сделать.
Им оставалось лишь смотреть на творение дьявола.
58
Сирены пожарных машин разгоняли собравшихся на улице зевак. Дом горел, ленты пламени исступленно рвались к небу изо всех окон и дверей, словно прославляя неведомое, всеми забытое божество.
Слишком поздно, сообщил старший пожарный. Они обильно заливали пожар водой, чтобы не дать огню распространиться, но дом и все, что в нем было, уже нельзя было спасти.
Лудивина стояла на необработанной земле, заменявшей придомовой сад, чуть в стороне от работавших пожарных: она не хотела им мешать. Сеньон, уперев руки в бока, как завороженный смотрел на огонь. Гильем с потерянным видом сидел на пне.
– Ты спасла мне жизнь, – прошептал он. – Если бы я остался стоять перед дверью, словил бы пять-шесть пуль, не меньше.
– На тебе был жилет, – попыталась успокоить его Лудивина.
– И что с того… Он мог попасть мне в горло, в бедренную артерию – и все.
Лудивина положила руку ему на голову:
– Получается, мы квиты?
Гильем поднял на нее глаза, но не смог улыбнуться.
– Он нас ждал, – едва слышно сказал Сеньон.
– Так это или не так, но он был готов. Он знал, что рано или поздно к нему придут.
– Ты все правильно поняла. Лоран Брак должен был найти доверенного человека, который и сделал всю самую грязную работу. И вот он, этот человек, догорает у нас на глазах.
– Он тоже выполнял приказ, – вмешался Гильем.
– Почему ты так думаешь?
– Выстрелы. Как только он услышал, что мы копы, тут же начал палить как сумасшедший, а потом облил все бензином и выстрелил себе в голову. Он все сделал быстро, без колебаний, как будто давно к этому готовился. Явно дождался, пока пламя добралось прямо до него, и только потом застрелился. Приказ был четким: поджечь нас, если получится, но главное – не попасться нам в руки живым. И да, он немного поторопился.
– Любитель, – подытожил Сеньон. – Если бы он постарался, мог бы обставить все получше и заодно грохнуть всех нас.
– Да. Он все делал быстро, стараясь успеть главное – убить себя. Чтобы мы ни при каких обстоятельствах не смогли заставить его говорить.
Сеньон шумно выдохнул: он был расстроен и зол.
– И он справился с задачей…
– Нам нужно забрать труп и взять анализ ДНК, – решительно заявила Лудивина. – Нужно найти родственников Сида Аззелы, взять у них образцы ДНК для сравнения – чтобы убедиться в том, что в пожаре погиб именно он. Мы разберем по кирпичикам всю его жизнь. Восстановим его перемещения, его траты. Это он создал ячейку по приказу Брака. Он – последнее звено на пути к ним. Дело срочное и важное, так что мы возьмемся за него завтра же, несмотря на выходные. Жаль, что вы не побудете с семьями, но делать нечего.
В глубине души Лудивина мало на что надеялась. Все было подготовлено так тщательно, что она не рассчитывала ни на малейшую ошибку. Но проверить стоило. Больше им ничего не оставалось.
Сеньон мрачно кивнул, не сводя глаз с пожарища.
Поздно вечером ей позвонил Марк: хотел узнать, как у нее дела. Лудивина уже пару часов подряд смотрела ваххабитские пропагандистские видеоролики, пытаясь лучше понять, с кем имеет дело, и ей явно не хотелось продолжать: от увиденного она чувствовала себя подавленно. Она предложила Марку заехать к ней, они поговорили, а потом поднялись в спальню и медленно, нежно занялись любовью. Лудивина опасалась этого момента. Да, голый мужчина не успел ее изнасиловать, но его мотивы, смерть, которой ей едва удалось избежать, не шли у нее из головы: она боялась, что от прикосновений Марка только расплачется, что они вгонят ее в дрожь, в страх. Но вышло иначе. Она с удивлением поняла, что сполна отдалась наслаждению, сумела отвлечься от всего вокруг, что ее тело словно перестало ей принадлежать, а затем снова вернулось к ней, и она кончила, в первый раз тайком от Марка, словно чтобы проверить, а потом еще раз, вместе с ним. Сладкая, нежная ночь, в которой жар любви сменила зимняя прохлада, заставившая их плотнее прижаться друг к другу во сне, стать одним целым, дышать друг другом, а к утру, к моменту пробуждения, ощутить, что они уже скучают, что им уже снова хочется оказаться вместе.
Утром, пока Марк в кухне готовил кофе, в гостиную вошел Сеньон.
– Гильем поехал в институт судмедэкспертизы, проследить за взятием образцов ДНК, – сообщил он. – Мне кажется, он хотел взглянуть на труп. Чтобы пережить свой страх.
– Он поехал один? – забеспокоилась Лудивина.
– С Магали.
– Вам удалось что-то найти на месте? – спросил Марк.
– На пепелище работают криминалисты. Наши коллеги из ОР, Бен и Франк, сейчас тоже там. Скоро я узнаю все подробности, но вряд ли они что-то найдут, там все сгорело дотла.
– Вы будете проверять окружение погибшего?
– Мы с этого начнем. Он оставил в ФСРП и на бирже труда свой номер телефона, мы изучим его звонки, сообщения и подключения к интернету, может, найдем что-то интересное. Но я ни на что не надеюсь.
– Знаете название его мобильного оператора?
– Я еще не смотрел, а что? – ответил Сеньон
– Будем надеяться, что оператор позволит нам проверить их базовые станции. Если да, мы узнаем, покрывали ли они работу конкретного номера. Тогда, даже если он никому не звонил, мы все равно сумеем по геолокации телефона восстановить его перемещения за последние недели.
Лудивина кивнула, но тут же заметила:
– Все члены группы Фиссума принимали меры предосторожности, вряд ли этот человек совершил какую-то ошибку.
– Он не прошел обучение у Фиссума, его нанял Брак. То, как он вчера спешил, говорит о том, что он не профессионал. В любом случае если нам хоть чуть-чуть не повезет, у нас ничего не получится. Я займусь его телефоном, пока вы работаете на месте.
Лудивина и Сеньон согласно кивнули и, залпом выпив свой кофе, вышли на улицу, под свинцовое небо. Осень долго собиралась, но теперь наконец вполне вступила в свои права и, словно оправдываясь за опоздание, рассыпала повсюду намеки на то, что скоро наступит суровая зима.
Чуть дальше по бульвару деревья уже украсили к Рождеству, и Лудивина вдруг поняла, что у них совсем мало времени. Марк боялся, что ячейка осуществит запланированное до праздников, но Лудивина, напротив, считала, что конец года – самое подходящее время для теракта, самое символичное. Взорвать бомбу в Рождество. Разорвать всем сердце.
Стены домов на бульваре были оклеены предвыборными афишами, поверх которых виднелись провокационные, расистские лозунги, написанные краской от руки.
