Насколько я могу судить, на данный момент это все, что нам дают тщательные исследования, посвященные влиянию миграции из бедной в более зажиточную среду на качество жизни. Как и в случае с влиянием миграции на счастье коренного населения, с учетом значения данного вопроса этого для нас абсолютно недостаточно. Характерно, что данные работы не дают нам возможности сделать какие-либо уверенные выводы. С другой стороны, они не позволяют нам и отмахнуться от этих выводов просто потому, что те противоречат нашим предрассудкам. Вспомним важный призыв, прозвучавший у Джонатана Хайдта и Дэниэла Канемана: не позволяйте своим моральным пристрастиям брать верх над аккуратными и продуманными рассуждениями.
Осторожный вывод, к которому нас приводят эти исследования, сводится к тому, что мигранты несут серьезные психологические издержки, в целом соизмеримые с получаемой ими экономической выгодой. Может показаться, что из этого вывода вытекают далеко идущие следствия. Обеспечиваемый миграцией громадный прирост производительности, так восхищающий экономистов и достающийся мигрантам, по-видимому, не выливается в повышение благосостояния. Миграция не дает ожидаемых «бесплатных завтраков», или, точнее, эти «бесплатные завтраки» оборачиваются несварением. Но эти следствия сами по себе нуждаются в оговорках. Даже если выяснится, что психологические издержки миграции в целом соответствуют этим предварительным исследованиям, в конечном счете миграция все же может повышать благосостояние. В случае миграции из села в город в пределах одной страны разумно предположить, что дети мигрантов вырастут, не испытывая той ностальгии, от которой страдают их родители: ведь для них родиной будет город. Второе и последующие поколения мигрантов не только будут иметь более высокий доход, чем в том случае, если бы их предки остались в деревне; поскольку сами они не несут психологических издержек, компенсирующих рост дохода, то вдобавок они будут более счастливы, чем были бы в том случае, если бы их родители не решились на переселение. Таким образом, миграция из села в город соответствует представлению XIX века о том, что мигранты меняют место жительства не ради себя, а ради своих детей. Урбанизация необходима для создания условий, дающих возможность массового избавления от нищеты. Пусть мигранты несут колоссальные психологические издержки, сводящие на нет весь прирост дохода, но эти издержки представляют собой неизбежную цену прогресса и потому имеют статус инвестиции.
Однако в случае международной миграции из бедных стран в богатые как прирост дохода, так и культурный отрыв оказываются на порядок выше, чем в случае миграции из села в город. Сколько поколений мигрантов несет психологические издержки, зависит от того, ощущают ли следующие поколения мигрантов новое место жительства своей родиной или по-прежнему испытывают чувство оторванности. В то время как издержки миграции из села в город почти наверняка станут уделом лишь первого поколения мигрантов, в некоторых ситуациях потомки мигрантов могут по-прежнему ощущать отчужденность. В наихудшем варианте дальнейшие психологические издержки будут компенсировать выгоды миграции в течение нескольких поколений: в этом случае миграция станет не инвестицией, а ошибкой.
Часть IV
Глава 8. Политические последствия миграции
Цель моих исследований в первую очередь служили страны, по большей части оставшиеся в стороне от роста глобального процветания – речь идет о странах нижнего миллиарда. Первоначальной мотивацией к написанию данной книги служило стремление ответить на вопрос, какое значение имеет миграция для этих стран – то есть каким образом она сказывается не на самих мигрантах, а на тех, кого они покидают. При любом подсчете общих выгод и издержек миграции мы должны уделить серьезное внимание ее влиянию на тот миллиард человек, которые остаются жить в странах, десятилетиями не дававших серьезных надежд на избавление от бедности.
Чудо экономического процветания в первую очередь связано с социальными моделями: теми удачными сочетаниями институтов, идей, норм и организаций, которые начиная с XVIII века избавили сперва Великобританию, а затем и многие другие страны от бедности, преследовавшей их тысячелетиями. В конечном счете влияние миграции на условия существования нижнего миллиарда зависит от того, как она воздействует на социальные модели, преобладающие в этих странах. Принципиальным аспектом социальной модели, как недавно подчеркивали Асемоглу и Робинсон (Acemoglu and Robinson 2011), является переход политической власти от хищнических элит к более инклюзивному правительству, наделяющий влиянием более производительные слои. Таким образом, в первой главе данной части книги речь пойдет о влиянии миграции на политику родных стран мигрантов, а не о более популярной проблеме «утечки мозгов» и возмещения издержек, которая будет рассмотрена в следующей главе.
Порождает ли миграция повышенные требования к управлению страной
На Фиджи эмигрантами становятся в первую очередь представители индийского этнического меньшинства. В этом проявляется один из типичных политических эффектов миграции: меньшинства более склонны к эмиграции, чем большинство. В свою очередь, он сказывается на политической экономии родной страны мигрантов в нескольких важных отношениях. Если люди могут спастись от дискриминации и гонений, то это может уменьшить привлекательность подобной порочной, но заманчивой стратегии в глазах репрессивных властей. Предоставляя меньшинствам альтернативу, возможность миграции тем самым повышает их способность к торгу и снижает необходимость отъезда. Однако некоторые правительства действительно стремятся к тому, чтобы изгнать меньшинства из страны, и в этом случае миграция может стимулировать их к проведению дискриминационной политики. Помимо влияния на политику властей по отношению к меньшинствам, эмиграция меньшинств постепенно изменяет состав общества. Как это влияет на остающихся, зависит от того, каким образом общество отвечает на проблему разнообразия. Та же миграция, которая повышает социальное разнообразие в странах, принимающих мигрантов, снижает его в их родных странах. Таким образом, какими бы ни были следствия роста разнообразия в принимающих обществах, в родных странах мигрантов они наверняка окажутся противоположными.
В то время как непропорционально активная эмиграция меньшинств может повлечь за собой политические издержки или выгоды для остающихся, более важные следствия, скорее всего, будут определяться политическим поведением диаспоры. Пусть диаспора является скрытым активом, но власти многих стран, служащих источником диаспор, относятся к их существованию как к скрытой угрозе. Диаспора представляет собой питательную почву для политической оппозиции: диссиденты могут найти там убежище, диаспора может собирать деньги на поддержку оппозиционных партий, а ее идеи и подаваемый ею пример могут приобретать большое влияние.
Многим диаспорам действительно следовало бы создавать угрозу для властей их родных стран. В конце концов многие страны остаются чрезвычайно бедными главным образом потому, что в них отсутствуют функционирующие демократические институты, включая подотчетность перед электоратом, уважение к правам меньшинств и личности, правление закона, а также систему сдержек и противовесов, препятствующую установлению авторитарной власти. Многие государства, имеющие видимость настоящей демократии, включая проведение состязательных выборов и наличие политических партий, в реальности являются ее имитацией. В результате эти страны не могут избавиться от дурного управления. Пожив в богатой стране, мигранты начинают понимать, как выглядит приличная власть, видят, что в их родной стране такой власти нет, и начинают выступать за перемены. На мой взгляд, главная проблема миграции сводится к тому, насколько эффективны эти выступления. Однако поставить этот вопрос легче, чем ответить на него.
