– Я согласилась выступать русалкой, а не танцовщицей. В моем контракте ничего про танцы не написано.
Барнум мрачно посмотрел на Леви, словно этот промах случился по его вине.
– Пойду-ка проверю, как идут работы с проклятым аквариумом, – сказал Барнум, переведя угрюмый взгляд на Амелию.
– Русалку без воды не покажешь, – отозвалась она.
Барнум пробормотал что-то невнятное и вышел из комнаты, про себя меча громы и молнии.
– Не беспокойтесь из-за него, – сказал Леви.
– И не думаю, – сказала Амелия.
– Я хотел сказать, не принимайте все это близко к сердцу, – пояснил Леви.
– Ни за что, – сказала Амелия. – Мистер Барнум привык, что все ему подчиняются. Но со мной так не выйдет.
Она помолчала и тут ей пришло в голову, что было бы вполне уместно поблагодарить Леви за то, что вступился за неё перед Барнумом.
– Я вам очень благодарна за помощь, мистер Лайман. Мне бы и в голову не пришло, что танцовщицы только вызовут лишние подозрения в обмане.
При официальном обращении в его глазах, как обычно, промелькнула печаль, но у неё язык не поворачивался назвать его по имени, дать ему повод излить свои чувства.
– Беда Барнума в том, что он хватается за всё подряд, но никогда не утруждается продумыванием мелочей, – сказал Леви. – И я с радостью помогу вам, миссис Дуглас. Мне это только приятно.
Тут он осёкся, хотя хотел бы сказать больше – лицо явственно выдавало страстное желание быть с ней рядом и какую-то надежду.
– Всего доброго, мистер Лайман, – попрощалась Амелия и неторопливо направилась к себе в комнату.
Это не было проявлением малодушия, но она не хотела замечать желания в его сердце. Ни к чему это, одно только горе принесёт, ведь ей придется отказать, какие бы предложения она не услышала и ранить его лучшие чувства. Обстановка и так была нервозной из-за подозрений Черити, претензий Барнума и собственных метаний Амелии по поводу дальнейших действий.
Ей так хотелось оказаться в море, хотя бы изредка и ненадолго, казалось, что там голова прояснится и станет проще всё обдумать как следует, но после Род-Айленда Барнум строго-настрого запретил даже приближаться к гавани.
– Я не потерплю, чтобы на вас бесплатно глазели всякие поганые матросы.
Амелия признавала, что в гавани было полно народу, ведь именно потому она отказалась тогда там продемонстрировать Барнуму и Леви русалочий облик. Но через эту гавань она попала в Нью-Йорк, понимала, как вести себя осторожно, и гораздо лучше Барнума представляла, какое там скопище людей и судов.
Ей нужно было ощутить свободу морских просторов. Она знала, что долго находиться в человечьем облике не смертельно, но порой становилось просто невыносимо. И дело даже не в отсутствии возможности поплавать – отсюда совершенно не видно воды, здесь не слышно шума прибоя, не чувствуется запах моря, а из-за вездесущих толп людей просто нечем дышать.
К тому же её тяготила обязанность проявлять учтивость и всё свободное от работы время проводить в гостиной с Черити и детьми. Амелия не желала заниматься рукоделием и с притворным интересом поддерживать беседы о погоде. Она не понимала, откуда Черити может знать что-нибудь про погоду, практически не показывая носу на улицу.
Поскольку Амелия ничего не знала о высшем свете Нью-Йорка и их жизни, что очевидно было любимой темой в любом приличном обществе, то и поговорить с ней оставалось только о ветре и дожде.
Уединившись у себя в комнате, она мечтала о воде, о Джеке, думала, сколько денег заработает через полгода. Надеялась, что ей хватит, чтобы объехать весь мир и повидать все чудеса, как и планировала. Главное, считала она, чтобы затраченные усилия окупились.
* * *
Первым делом понадобился аквариум. Стекольщик, которого нанял Барнум, был мастером своего дела, хотя перевозка в концертный зал была головной болью. Решили доставить стеклянные панели в концертный зал и собрать аквариум на месте.
Другой важной проблемой была морская вода – как набрать, перевезти, и как не дать ей протухнуть в аквариуме за несколько дней – все эти проблемы необходимо было решать с минимальными издержками.
Короче, доход не живет без хлопот.
Оглядываясь назад, Барнум признал, что насчет танцовщиц Леви прав. Они бы не только отвлекали от наукообразной презентации, но им же ещё и надо было платить. А чем больше платишь, тем меньше денег остается у тебя в кармане, а тут ещё ушлая русалка потребовала процент от реализации билетов.
Он подозревал, что тут не обошлось без Леви, но парень всё отрицал, а от русалки кроме невозмутимого взгляда ничего добиться не удалось.
«Ох уж этот взгляд», – думал Барнум.
От этого пронзительного взгляда хотелось отвернуться, спрятать глаза, чтобы не дать ей проникнуть в самую душу.
Ему мерещилось, что, если позволить ей слишком долго смотреть, она выведает всю его подноготную, все тёмные постыдные делишки, все прегрешения.
Эта девица упустила своё призвание. Ей бы стать женой проповедника.
От такого взгляда самый отъявленный грешник начал бы ходить на воскресные службы.
И вдобавок ко всему прочему, её никак не удавалось откормить. Леви говорил, что она любила сладкое, Барнум и сам видел, как она клала в чай побольше сахару, но другие сладости, мучное, что всегда имелось в изобилии на столе за завтраком, ее не соблазняли.
Вместо русалки сладости уничтожала Черити, словно полноты из-за беременности ей было мало и хотелось раздобреть как можно больше. Барнум считал, что ребенку сладкое только во вред, особенно, если родится мальчик. Мальчикам нужно красное мясо, желательно побольше.
В этот раз он очень ждал мальчика. Дочки подрастали славные: в Кэролайн уже проглядывала юная красавица, а малышка Хелен пока оставалась пухлым писклявым комочком в кружевах с кудряшками.
Вот бы родился мальчик! Продолжатель рода Барнумов. Сын научился бы всему в Американском музее и продолжил бы его дело. Музей бы достался в наследство его детям и внукам, и так далее, и фамилия Барнум навеки вошла бы в анналы истории Нью-Йорка.
Только этому не бывать, если у Черити снова родится девочка. Надо бы сделать ей внушение, чтоб не увлекалась этими булочками да пирожными.
Мясо, вот что нужно сыну Барнума.
Хорошо еще он мог приказывать Черити, но русалка – совсем другое дело. Несмотря на все уговоры было ясно, что она лишнего кусочка не проглотит, чтобы ему угодить.
И никакие доводы, что это нужно для дела, не помогали.
– Людям нравится смотреть на красивых здоровых девушек, – как-то заметил Барнум за завтраком.
Девушка не притронулась к бекону, а взяла лишь немного яичницы и тост без масла.
– Я вполне здорова, – ответила Амелия.
