С самого пробуждения в этой технологической Стране Чудес Бладшот только и делал, что играл в догонялки, и вот теперь у него, наконец, появилось время задуматься обо всем, чего он здесь не понимал, чего не мог попросту вычислить. Мало того, что он превращен в нашпигованный нанитами кибернетический организм, поднятый из могилы вроде чудовища Франкенштейна – расклад оказался намного сложнее.
– Тиббс, давайте его на стол, – распорядился Хартинг, даже не глядя в сторону Бладшота. Звучало это так, будто для дока Бладшот – нечто неодушевленное.
– Не нужно, и так справлюсь, – возразил Бладшот.
Подвигли его на это два соображения: отчасти все тот же вздор насчет «настоящий-мужчина-никогда-не-выкажет-слабости», отчасти ощущение, будто он уступает другим слишком уж много власти над собой. Последнее отчего-то внушало нешуточную тревогу.
Казалось, Хартинг его даже не слышит.
Тиббс подхватил Бладшота под руку и потянул за собой, но Кей Ти вцепилась в него с другой стороны, рванула к себе, а сил для сопротивления почти не осталось.
– Запомни меня, – шепнула Кей Ти ему на ухо.
«Что за черт?»
Бладшот изумленно уставился на нее, открыл было рот, собираясь спросить, о чем речь, но Тиббс вклинился между ними, толкая его вперед, по коридору, прочь от Кей Ти с Хартингом, а сопротивляться действительно не было сил.
Оглянувшись назад, он увидел, что Кей Ти развернулась, собираясь уйти, но Хартинг остановил ее.
– Идемте в центр управления, – распорядился доктор.
Подталкиваемый Тиббсом, Бладшот свернул в другой коридор, и Кей Ти с Хартингом скрылись из виду.
Глава семнадцатая
Бладшот вновь оказался в палате воскрешения – там, где пришел в себя мертвым. Нержавеющая сталь стола для аутопсии была холодна, неудобна, но ведь такие столы предназначены не для живых… Лежа на спине, Бладшот устремил взгляд мимо огней рельсовых светильников, мимо жуткой, похожей на лапу насекомого, «руки» хирургического аппарата, к зеркальному потолку.
Как бы он ни был высок, широкоплеч, мускулист, а, отраженный в зеркале, казался слабым, точно котенок. Возможно, в «подключении к розетке» он и нуждался, но чем дальше, тем сильнее становились дурные предчувствия. Что-то тут было не так. Что могли значить эти слова Кей Ти: «Запомни меня»? С чего бы ему ее забывать?
– При подключении системы к сети нанитов вы почувствуете легкую встряску, – предупредил голос Хартинга из скрытых динамиков.
Когда Бладшот искал Эйкса, микропроцессоры нанитов прорвались сквозь брандмауэр, защищающий сеть ЦРУ, словно защиты не существовало. Вспомнив об этом, он попытался получить доступ к сети «RST» и поглядеть, что тут в действительности происходит.
– Док, я в порядке, ей-богу.
Все это была чушь, но таким образом он намеревался выиграть время, да и лежать на холодном столе, совершенно беззащитным, очень уж не хотелось…
Возможно, аккумуляторы нанитов окончательно сели, а может быть, Хартинг велел своим айтишникам залатать дыру, которой Бладшот воспользовался прежде, но на сей раз Бладшоту не удалось получить доступа даже к локальной сети.
В палату, осклабившись, как акула, вошел Дальтон.
«Не знает ли он?..»
Уж не засекли ли попытку взлома?
Бывший «котик» держал в руке стакан с каким-то протеиновым коктейлем.
– Ты что здесь делаешь? – резко спросил Бладшот.
– Ай-яй-яй, поспать не даю? – глумливо откликнулся Дальтон.
В который уж раз Бладшот задался вопросом: да что с этим Дальтоном не так? Он вел себя, будто ребенок, но во всем этом чувствовалось и нечто личное – причем привычное, устоявшееся. Впрочем, как бы там ни было, с него хватит. Пора отсюда валить.
– Отчего б тебе не… – начал было Бладшот.
С этими словами он попытался подняться, дернулся и разом умолк. Он больше не мог шевельнуть даже пальцем. Вновь паника… Казалось, он заперт в собственной голове, за оконцами глаз, устремленных на ухмыляющегося Дальтона. Бывший «котик» шумно, с хлюпаньем потянул из стакана протеиновый коктейль, а Бладшот обнаружил, что и нанитов больше не чувствует, будто начисто отрезан от них. Собственное тело опять превратилось в ловушку. Опять…
– Да, верно, говорить ты не можешь, – сказал Дальтон. – И собственным телом, так сказать, не рулишь. Тебя просто задвинули в угол, поглядеть, как мы отключим твои двигательные функции.
Охваченный яростью пополам с ужасом, Бладшот напрягся, что было сил. Мускулы дрогнули, судорожно сократились, но не откликнулись, не послушались. В последний раз он чувствовал нечто подобное там, на бойне, привязанный к креслу. Как раз перед тем, как Эйксовы прихвостни приволокли жену, и Эйкс показал ему, что такое истинная безысходность.
– Посмотри на себя, – продолжал Дальтон. – Сколько злобы. Сколько… энтузиазма.
«Энтузиазм» он заключил в кавычки, нарисовав их в воздухе.
– Думаешь, ты тут свой? Смешно, охренеть, как смешно!
Дальтон разговаривал с ним так, будто знает его.
– Ты – просто досуха выкачанный придурок, а твоя жажда мести – кнопка, а мы эту кнопку нажимаем и нажимаем…
Губы Дальтона скривились в злорадной усмешке.
Бладшот ухватился за эти слова, пытаясь увязать сказанное с просьбой Кей Ти запомнить ее. Нет, ерунда, ерунда. Эйкса он прикончил за то, что Эйкс убил Джину…
– Как ни противно с тобой нянчиться да подтирать за тобой, – сказал Дальтон, предоставив Бладшоту гадать, в какой же безумной зависти тут дело, – ради этой вот мелочишки, ради этой минуты потерпеть стоит.
Дальтон склонился к нему. Тон его сделался едва ли не задушевным.
– Джина. Милая Джина. Ты каждый – каждый, черт его раздери – раз веришь, будто она мертва.
Бладшот изумленно вытаращил глаза. Теперь-то он понял все. Теперь-то он осознал: Джина жива! А ему не говорили об этом, пока он не окажется заперт в собственном теле…
Должно быть, Дальтон заметил понимание во взгляде Бладшота.
– Да-да, вот он, тот самый взгляд: догадался, тормоз, а поздно! Может, я и мудак, а ты – заводной солдатик. Мы пружину заводим, указываем очередную жертву, возвращаем тебя сюда и нажимаем вот эту кнопочку. Ну, готов снова забыть обо всем?
Бладшоту хотелось прикончить Дальтона голыми руками – пусть станут по локоть мокры и красны, – а затем отправиться на поиски Хартинга. Хотелось спалить все вокруг, разнести эту башню по камешку… но он даже пальцем не мог шевельнуть.
Дальтон шагнул к пульту управления, занес палец над кнопкой и вновь шумно, с хлюпаньем втянул в себя протеиновую смесь.
Несмотря на все желание прикончить его, Бладшот был готов закричать «не надо», рассыпаться в мольбах оставить ему память. Он видел, как Дальтон наслаждается всем этим.
