Любой современный торговый центр сегодня тоже не только продает, но и привлекает покупателей развлечениями, разве что ярмарочные балаганы уступили место кинотеатрам, игровым комнатам, каткам и т. д.
Вся эта сложнейшая и многоуровневая регламентация, тонкая настройка весьма сложного механизма в сочетании с низкими ценами, которыми графы Шампани начинали привлекать торговцев и которыми они удерживали их почти полтора столетия, удачная география и прочие нюансы были перечеркнуты в начале XIV века, когда умер последний местный граф, Генрих III Толстый. Наследников по мужской линии он не оставил, а его дочь Жанна Наваррская стала женой короля Франции Филиппа IV Красивого.
Шампань была присоединена к королевскому домену в рамках личной унии, а после смерти Жанны – весьма загадочной, но и ее смерть, и смерть ее детей, последовательно занимавших королевский трон, и начало Столетней войны – несколько другая история, – так вот, после смерти Жанны громадные изменения ждали Шампань. Филипп Красивый королевским указом перенес шампанские ярмарки в Париж, указав отныне собираться торговцам там. Попутно было упразднено шампанское денье. Перенеся ярмарки, король не догадался перенести туда же управленческие институты, сложившиеся в Шампани, и парижские ярмарки как-то не задались.
Де-факто ярмарки в Шампани продолжались еще почти полтораста лет, но уже больше по инерции – Столетняя война сильно изменила экономическую карту Европы, сама Шампань стала ареной постоянных военных действий (кстати, Жанна д’Арк родилась именно в этой провинции), и купцы нашли и новые торговые пути, и другие ярмарки.
По более поздним подсчетам, доход с пяти ярмарок (без Ланьи) в 1294 году составлял 8380 ливров, тогда как в 1341 году – только 1152 ливра.
Шампани, «расшевелившей» европейскую торговлю после «темных веков», не суждено было стать торговым центром континента, и она навсегда уступает первенство городам Италии и Фламандии. Правда, через несколько столетий монах Периньон, который всю жизнь боролся с браком в своей продукции – пузырьками в вине, – махнет рукой на этот недостаток и начнет продавать вино таким, каким оно у него получалось. И Шампань снова станет знаменитой – но это уже совсем другая история.
Благословенная земля
Шампань, родина вин, является еще и родиной товаропроводящих цепочек. Именно там родились история ярмарок и история торговых судов. Непосредственно на месте разбирались все споры, и предприниматели могли вынести решение, то есть всегда присутствовал третейский судья.
Обустраиваются склады, то есть логистические центры (3PL
[5] операторы по-современному). Есть место хранения, место комплектации и место выдачи товара. Шампань становится лидером ярмарочной торговли, лидером новой технологии продвижения товаров к покупателю.
И все это благодаря, по сути дела, потворству Генриха. Генрих дал возможность развиться этим местам, не стал активно вмешиваться. Королям присуще вмешиваться. Но этот оказался разумнее.
Столетняя война, как и любая война, останавливает прогресс, точнее, прогресс, касающийся торговли, и развивает иные технологии, в том числе контрабанду, конфискат, контрафакт. Вот такая дилемма: война – благо для технологий или зло? Пожалуй, все-таки больше зло.
А через столетие Шампань будет возрождена. Но не как родина товаропроводящих цепочек, а как родина классического игристого вина.
Глава 11
Мосты Средневековья
Дороги создавали империи и государства, обогащали тех, через чьи земли они проходили, и разоряли тех, чьи земли они обходили. А поскольку постоянных, вечных путей не существовало, дороги меняли свои направления – чаще по прихоти чрезмерно глупых, жадных или жестоких правителей, реже – по прихотям природы, – людям, волею судеб оказавшимся у дороги, история давала крайне недолгую, по меркам истории, возможность кардинально, всерьез и надолго, переломить свою судьбу.
До IX века идеальный путь из Северной Европы на юг (и далее – через Византию в Средиземноморье) пролегал по Дунаю, но вторжение в дунайскую долину венгерских орд вызвало полное смешение в только начавшейся было складываться системе европейской торговли.
Собственно, товарообмен внутри только-только выходящей из полосы «темных веков» Европы был скуден и в какой-то мере бессмыслен: одинаковые способы возделывания одних и тех же сельскохозяйственных культур, одни и те же технологии и материалы, применяемые для изготовления одних и тех же предметов, делали торговлю пустым занятием. То ли дело – манящий Константинополь, куда в ту пору стекалось все необычное из всех известных земель, – вот она, достойная цель торговцев!
Мало кто помышлял в те годы о более далеких странствиях – в арабские земли, например…
Так или иначе, но Европа, которую венгры, сами того не чая, схватили за горло, стала лихорадочно искать выходы из положения. Вариантов было не слишком много.
Викинги, которые к этому времени провели впечатляющую разведывательную работу на бескрайних и малолюдных просторах от Балтики до Черного моря, прокладывали свой маршрут, который позже станет нам известен как «путь из варяг в греки». Как торговый путь он был весьма скромен по оборотам, но это небольшое «окно возможностей» нашло свою реализацию – Киев, который первоначально представлялся отличной базой для набегов на близлежащие земли (прежде всего византийские владения), стал центром созданного на этом скромном торговом пути государства Киевская Русь.
Второй путь – по морю, из Балтики в Средиземное море вокруг Европы – был по-своему прекрасен, но малопригоден для перевозки товаров даже самими викингами, так как викинги опасались (и не без причин) викингов же, разбойничающие корабли которых заполнили собой все моря на пути следования таких торговых кораблей.
Был еще «длинный» путь – это крещение диких венгров. Католицизм работал тут очень усердно, и своего, в конце концов, добился (как и с крещением викингов), на что понадобилось около полутора веков. В середине XI века торговое судоходство по Дунаю, пусть и в минимальных, даже отдаленно не напоминающих «довенгерский период» размерах, медленно, но стабильно увеличивалось.
Из всех возможных торговых путей «выстрелил» в итоге один – это путь через Альпы, из городов Фландрии и Германии в Италию, который изначально казался наиболее сомнительным – слишком много природных препятствий, «погрузок-разгрузок» с лодок на мулов и с мулов или пешеходов обратно на лодки.
Собственно, Альпы до тех пор мало интересовали европейцев – горы были не самым удобным местом не только для проживания, но даже и для проезда, горцы-гельветы и соседствующие с ними племена числились народом не просто не гостеприимным, но даже опасным.
