В 1907-м именно здесь потомки все того же Столярова строят первую в стране фабрику, названную «Якорь», по механическому производству обуви.
В 1912 году в производстве обуви в Кимре и окрестных селах было задействовано 40 тысяч человек, производство достигло 7 млн пар в год (при производстве в России 60 млн пар).
Село Кимра к тому времени уже превосходило по числу жителей все уездные города Тверской губернии. Ну а там, где люди селятся и жизнь кипит, неизбежны и новые дела, и работы.
В конце XIX века село становится одним из самых крупных на Волге центров по продаже хлеба, сюда же съезжаются покупатели льна, которым славилась Тверская губерния. Речной порт становится двигателем торговли – благо железная дорога на Москву под рукой. В Савелово появляется ремонтный завод, обслуживающий не только «свою» железную дорогу, но и все ветви узкоколеек, образовавшиеся при строительстве пути.
Село процветает. Архитектура модного в ту пору модерна царствует – и это не только купеческие особняки, но и общественные здания – две школы и четыре училища, гостиный двор, два банка, казначейство, соборы, богадельня и ночлежные дома для бедных, пожарное депо. Работают (что не в каждом российском городе даже сегодня, не говоря уже о селах) водопровод и канализация.
Но наступает 1917-й со всеми известными нам последствиями. Революцию кимряки защищать отчаянно не хотят. В 1918 году на призыв отправиться добровольно на фронт против белых откликается только 9 человек (из 26-тысячного города) – руководитель партячейки, военком, начальник милиции и т. п.
В Кимры, в 1917 году получившие наконец статус города и множественное число в названии, которые война с ее разрушениями и массовыми убийствами обходит стороной, приходит другая беда – национализация.
Фабрика «Якорь», как самое крупное производство в городе, попадает под удар первой. В 1925 году окрестные кустари (объединенные ранее в одну из старейших в стране коопераций) согнаны на работу в другое предприятие – фабрику имени Максима Горького. Производство на «Якоре» (поменявшем название, в духе времени, на «Красную Звезду») пробуют наладить, однако для запуска оборудования не хватает инженерных кадров. Наконец фабрика начинает работать. В конце 20-х – начале 30-х фабрику переоборудуют, закупая для нее оборудование за границей. В 30-е годы кимрское революционное начальство с гордостью рапортует о выпуске 420 тысяч пар обуви в год. Это, понятно, несколько меньше дореволюционных 7 млн да и на качество сыпятся жалобы от РККА (пушек уже никто не дарит), но парадные рапорты тех лет построены именно в таком, характерном для того времени, стиле – мол, мы – не то, что проклятые капиталисты…
Годы нэпа несколько оживляют город – часть украшающих город особняков в стиле модерн относятся именно к этому времени. Но те, кто поверил в то, что это «всерьез и надолго», жестоко за это поплатились. В конце 20-х – начале 30-х годов нэпманы уже «выжжены каленым железом», кооператоры, кустари и торговцы согнаны в образцовые социалистические предприятия. Бывшим владельцам частных аптек, ателье, ресторанов и магазинов щедро предложено возглавить отобранные у них производства – но и эта «отрыжка нэпа» повсеместно исправлена в 32–33 годах, и бывшие нэпманы заменены на проверенные пролетарские кадры.
Из 27 кафе и ресторанов, существовавших в городе во времена нэпа, в итоге работают уже только 3 рабочие столовые. Объединение кустарей, в том числе и живущих в пригородах и окрестных селах, в заводы и фабрики стимулирует приток рабочих. Жилья не хватает, мощности водопровода и канализации – тоже. Проблемы с водопроводом решаются в 20-х вводом новых мощностей, проблемы канализации решаются до сих пор.
Торговые операции давно запрещены, речной порт постепенно приходит в упадок. Из Савеловского ремонтного завода пробуют сделать «флагман индустрии», но востребованность дороги до Москвы и промышленных ответвлений падает, и в 60-е годы завод преобразуют в машиностроительный. Гигантские вложения и госзаказы стимулируют развитие нового многоэтажного микрорайона, но само предприятие рушится вместе с Госпланом – производимое не находит естественного спроса. Бывшие купеческие особняки делят на «разумное жилье», вселяя в них семьи нуждающихся и превращая их в коммуналки.
Централизованное финансирование (Кимры, как и вся провинция, финансируется по остаточному принципу, денег хватает только на латание дыр) добивает город, особенно в наши дни. Уникальные особняки в стиле модерн стоят в полуразрушенном, а то и разрушенном состоянии, сам город, как и большинство малых городов России, напоминает место, пережившее страшную массированную бомбардировку. Тихая, но очень последовательно ведущаяся война, объявленная властью производству и малому бизнесу страны, наверное, окончательно добьет город в весьма недалеком будущем.
Почему именно Кимры? Это просто пример. Но можно взять любой другой город России – и мы увидим то же самое: прекрасная история, предпринимательский гений и размах, жертвование и благотворительность, поступательное движение в развитии цивилизационных благ, затем – полное огосударствление, насильственный патернализм, «всем поровну», «торжество социальной справедливости», а в наше время – все то же самое плюс обнищание, которое приводит к полной деградации городской среды и самих горожан.
Это не должно повториться
Рожденным в СССР посвящается. Кто не знал при СССР кроссовки «Кимры». Нельзя сказать, что они представляли собой верх дизайнерской мысли, однако это были одни из первых кроссовок, которые могли себе позволить жители СССР. Конечно, эти кроссовки были срисованы с одной из моделей Adidas.
Как возникли Кимры? Падеж скота привел к тому, что из маленького села выросла огромнейшая индустрия. Появление в 1871 году банка братьев Мошкиных – это, по сути, переворот в экономике небольшого села. Простая логистическая цепочка: стояла задача довезти скот до Петербурга и Москвы, но не было ни железной дороги, ни фур, ни рефрижераторов, ничего, что позволяло бы сохранить не только живую скотину, но и мясо. Решение этой логистической проблемы привело к росту города Кимры. А потом появились те, кого мы ошибочно называем государством, и решили поделить все поровну. И Кимры быстро превращаются в заурядный уголок. Именно при советской власти Кимры потеряли свой статус в логистической цепочке, где можно было и иметь банк, и шить обувь, и быть центром предпринимательства.
История города Кимры – это история всей нашей страны, которая прошла от частной инициативы, активного предпринимательства, логистической составляющей к заурядному предприятию. Хочется верить, что эта история никогда не повторится и частное предпринимательство будет процветать даже в небольших селах, что там будут не только логистические центры, так называемые хабы, но и банки.
Глава 25
История фарфора
Из всех великих китайских изобретений, которые Поднебесная изо всех сил старалась держать в тайне от окружающих варваров, фарфор получилось сохранять в секрете дольше всего. «Волшебная» смесь каолина, кварца и полевого шпата, впервые использованная то ли в III, то ли в VI веке. Такой разброс свидетельствует как минимум о том, что до VI века не только секрет производства, но и само изделие удавалось держать в тайне.
