Консервная банка, быстро ставшая популярной (сам Аппер использовал бутылки для шампанского, которые специально для него делали с расширенным горлом), конечно, наводила некоторый ужас на моряков и солдат, первых и основных потребителей консервов… Есть смутные сведения о том, как английские моряки, выброшенные на необитаемый остров, умерли с голоду, так и не сумев открыть консервы.
Существовал специальный приказ по экспедиционному корпусу в Крыму, запрещающий использовать для вскрытия консервов штык – он постоянно ломался, к середине 1855 года половина английской армии осталась без штыков, – а только лишь молоток и зубило. Но человеческий гений изощрен – в 1860 году наконец-то был придуман консервный нож.
А за несколько лет до него произошло два важных события – Бессимер открыл способ прокатки стали, в результате чего консервные банки приобрели близкий к современным вид, и американец Гейл Борден запатентовал сгущенное молоко. Насчет последнего надо сказать особо, есть весьма распространенное заблуждение, что сгущенка – «исконно русский продукт». Увы – первый завод по производству сгущенного молока в России построен только в 1881 году в Оренбурге. Впрочем, первенство Бордена оспаривают и аргентинцы, у которых есть красивая легенда (с упоминанием генералов Рохаса и Лежье) о появлении сгущенки аж в 1829-м.
Консервирование представляется настолько перспективным направлением, что совершенствованием этого процесса занимаются массово – и посыльные, и телеграфисты, и повара, и химики – и даже поэтесса и феминистка, некая Аманда Джонс, неведомо как догадавшаяся откачивать при консервировании воздух из банок. Технологии творили чудеса, производительность росла невероятно – от выпуска 5 банок консервов в час на заводе Айарса до 200 банок в час уже к середине позапрошлого века.
В Европе к концу XIX века действует несколько сотен небольших консервных заводов, располагающихся в сельскохозяйственных центрах, ближе к источникам сырья, но в Штатах фирмы «Андервуд», «Нестле» и «Хайнц», поставившие себе целью «кормить рабочий класс качественной едой», растут просто фантастическими темпами. Продажи фирмы Генри Хайнца, например, начинавшего в 1876 году с оборота в 44 тысячи долларов, выросли к 1914-му до 12 млн долларов, а к 1925-му – уже до 37 млн долларов. Еще в 1860 году вся Америка производила 5 млн банок в год, а уже в 1865-м – 30 млн долларов. Если до 1860 года консервы могли себе позволить только весьма богатые люди, то к середине десятилетия массовость изменила ценообразование, и консервированные продукты стали общедоступными.
В Россию этот диковинный продукт заходил, как это часто случается, медленно, с большим отставанием, отчасти принудительно и по причине «военных надобностей». Несмотря на то что Александр II о потребностях армии в консервах заговорил еще во времена Крымской кампании, первое производство в России появилось только в 1870 году – открыл его некий Франц Азибер.
Невозможно передать, каким испытаниям были подвергнуты производимые им продукты – впрочем, все заключенные и студенты, на которых испытывалась эта еда, а также все доктора, коим в обязанность было вменено регулярное изучение кала испытуемых, в итоге остались живы, и долго ли, коротко ли, но Азибер в конце концов получил шанс (в 1875 году) побороться за контракт военного ведомства. Но к этому времени у него объявились конкуренты – так называемое общество «Народное продовольствие», которое, в отличие от Азибера, использовавшего рецептуру своего земляка Аппера, работало по собственной, оригинальной, истинно русской рецептуре. Понятно, из чисто военных соображений производство стратегически важного товара не доверили иностранцу – выиграли «свои».
Азиберу повезло – если можно назвать везением то, что тушенка его конкурентов во время турецкой кампании 1877 года оказалась испорченной в 70 % случаев, тогда как у его продукции только в 5 % было обнаружено «вздутие». В итоге именно предприятие Азибера стало самым успешным консервным производством в дореволюционной России.
Идеи обустройства консервных заводиков стали чрезвычайно популярны в России в период земства – но развиться до европейского, американского или аргентинского уровня так и не успели – война и последующая за ней революция положили конец частной инициативе, а вместе с ней – и развитию консервной промышленности.
В литературе, жанр которой можно определить как «постсоветский ностальжи», можно много прочитать о том, как развивалась советская консервная промышленность под мудрым руководством того или иного вождя, но в итоге великая война была выиграна с помощью «второго фронта», как называли наши бойцы американскую тушенку, а эпоха заката Советов памятна тем, кто ее застал, единственным продуктом на полках наших магазинов – морскими водорослями. Консервированными, конечно же.
Самые знаменитые ныне консервы – консервированная ветчина SPAM – появились на свет в 1926 году.
Американские социологи подсчитали, что консервы чрезвычайно востребованы в периоды «cocconning» (во время кризиса 2009 года наблюдался рост продаж консервов на 11,5 %), но в обыкновенные времена потребление их падает. Ну да мы с вами это и сами знаем. Проверьте, кстати, свои запасы…
Обыкновенное чудо
Консервирование – это череда фантастических открытий. Да-да, почти фантастических. И фантастических совпадений и маркетинга. Если бы Аппер не оказался у высочайшего лица, у Наполеона Бонапарта, мы никогда бы не узнали о массовом распространении консервов. Хотя само консервирование открыто существенно раньше. Это совпадение. Бутылки из-под шампанского с расширенным горлом. Кому это могло понравиться? Тем не менее это было открытием, то есть действующая технология была изменена под нужды.
Следующее открытие – прокатка стали в том виде, в котором мы с вами ее знаем. Именно она дала толчок к развитию консервирования. А путеводной звездой, или маркетингом, явилась, как ни странно, алчность правителей. Именно ведение войн, уничтожение людей довело эту технологию практически до совершенства. А потом она перешла в мирное поле. Заметьте, как изменился потребитель. Когда-то только богатые люди могли себе позволить есть консервы. А сейчас технология удешевилась, и мы с вами можем в любой момент вкусить это чудо – чудо консервирования.
Крайне важно обратить внимание на то, как развивалось консервирование в России. К сожалению, оно внедрялось с большим опозданием и «со скрипом».
Как бы хотелось, чтобы все технологии, которые появляются, развивала не война, а разум человеческий, не убийства, а созидание.
Глава 32
Туризм против пьянства
Томас Кук, баптистский священник, видел свое предназначение на земле в искоренении пьянства. А порок этот, который всегда был присущ низшим классам британского общества, в 30-х годах XIX века, буйствовал, как джинн, выпущенный из бутылки: отвоеванное профсоюзами право на выходной день английские рабочие, любого возраста и пола (работали в ту пору на фабриках с детства, сам Кук начал работать с 6 лет), использовали для выпивки.
Как мы прекрасно понимаем, идея трезвости не слишком близка алкоголикам, но Кук сумел создать в своем маленьком городке довольно мощное общество трезвости. Любому воинствующему сообществу, в том числе и воинствующим абстинентам, нужно неформальное общение для сплочения, и Кук придумал замечательный teambuilding – поездку, вместе со всеми своими сторонниками, на собрание обществ трезвости южных провинций.
