– Как красиво!
Он протягивает ко мне сильные загорелые руки с прожилками вен, но я игриво отскакиваю в сторону. На оконном стекле за его спиной виднеются капли дождя. Я выглядываю из-за его плеча – пара со скамейки ушла. Чем они будут ужинать? Едой из китайского ресторана? Супом из банки?
Я двигаюсь по кухне и слежу, чтобы Сет не сводил с меня взгляда. Он научил меня – можно полностью завладеть вниманием мужчины, если правильно двигаться.
– Каре ягненка, – сообщаю я через плечо. – И кускус…
Он берет со стола бутылку вина, держит за горлышко и наклоняет, чтобы рассмотреть этикетку.
– Хорошее вино.
Сет не пьет вино; во всяком случае, с другими. По религиозным причинам. Но для меня он делает исключение, и я считаю это еще одной своей маленькой победой. Я соблазнила его темно-красным «Мерло» и бодрящим «Шардоне». Мы целовались и смеялись, и пьяными предавались долгожданным любовным утехам. Только со мной, с ними он так не делал.
Глупо, знаю. Я сама выбрала такую жизнь, и ее смысл – не соревнование, а забота, но невозможно удержаться и не вести счеты, когда рядом есть другие женщины.
Когда я возвращаюсь из кухни и несу между двумя полотенцами горячий ужин, он уже разлил вино, пьет его и смотрит на улицу. Под окном двенадцатого этажа пульсирует вечерний город. Перед парком проходит оживленная улица. Справа от парка, вне поля зрения – Зунд, покрытый лодками и кораблями летом и скрытый в тумане зимой. Его видно из окна спальни – широкий водный простор. Идеальный вид на Сиэтл.
– Плевать на ужин. Хочу тебя, немедленно, – говорит он. Тон командный, Сет не оставляет места для обсуждений. Эта черта сослужила ему хорошую службу во всех сферах жизни.
Я ставлю блюдо на стол, чувствуя, как во мне пробуждается совсем другой аппетит. Наблюдаю, как он задувает свечи, не сводя с меня глаз, и иду в спальню, расстегивая на ходу платье. Медленно, чтобы он видел, стягиваю с себя шелк. Я чувствую его сзади: его присутствие, его тепло, его нетерпение. Мои идеальный ужин стынет на столе, жир ягненка сгущается по краям блюда, а я выскальзываю из платья и наклоняюсь вперед, упираясь руками в кровать. Запястья тонут в пуховом одеяле, его пальцы касаются моих бедер и цепляют упругую резинку на талии. Он стягивает трусики, они сползают к лодыжкам, и я скидываю их на пол.
Звон металла и свист его ремня. Он не раздевается – слышен только глухой звук спадающих вниз штанов.
Уже после я разогреваю ужин в микроволновке, завернувшись в халат. Я чувствую пульсацию между ног, чувствую, как стекает по бедрам семя; все болит самым лучшим образом. Я несу ему тарелку с едой, он лежит на диване без рубашки, закинув руку за голову, – картина изнеможения. Я не могу сдержать широкой улыбки, хотя пытаюсь. Улыбка школьницы прорывается сквозь мою обычную сдержанность.
– Ты красивая, – произносит он, увидев меня. Хрипловатым голосом, как всегда после секса. – С тобой было так хорошо!
Пока я передаю тарелку, он гладит меня по бедру.
– Помнишь, мы обсуждали совместный отпуск? Куда хочешь поехать?
Типичная беседа с Сетом после близости: он любит говорить о будущем после того, как кончит.
Помню ли я? Конечно, помню. Я изображаю удивление.
Он обещает мне эту поездку уже год. Только мы вдвоем.
Сердце начинает биться быстрее. Я так этого ждала. Не хотела давить на него, ведь он был очень занят, но провела в мечтах целый год. Я представляла места, куда мы можем отправиться. Определилась, что это будет пляж. Белый песок, бирюзовая вода, долгие прогулки вдоль кромки прибоя, держась за руки прилюдно. Прилюдно.
– Куда-нибудь, где тепло, – отвечаю я. Зрительного контакта избегаю – не хочу, чтобы он заметил, насколько мне не терпится получить его в полное распоряжение. Как я нуждаюсь в нем, какая я ревнивая и мелочная. Позволяя халату раскрыться, я наклоняюсь, чтобы поставить его вино на газетный столик. Он протягивает руку и обхватывает мою грудь, как я и ожидала. В некоторых моментах он предсказуем.
– Турция или Кайкос? – предлагает он. – Тринидад?
Да и да!
Я опускаюсь в кресло напротив дивана и закидываю ногу на ногу, чтобы халат распахнулся и показалось бедро.
– Выбирай, – говорю я. – Ты путешествовал больше, чем я.
Я знаю, он любит принимать решения. Да и какая мне разница, куда мы поедем?! Если я получу его на целую неделю, непрерывно, безраздельно! На эту неделю он станет только моим! Мечта! Но наступает момент, которого я боюсь и ради которого живу.
– Сет, расскажи, как прошла неделя.
Он ставит тарелку и складывает кончики пальцев. Они блестят от мясного жира. Мне хочется подойти и засунуть их себе в рот, обсосать дочиста.
– У Понедельника токсикоз, ребенок…
– О нет, – ужасаюсь я. – У нее же первый триместр, это может продлиться еще несколько недель.
Он кивает и улыбается.
– Она на седьмом небе, несмотря на тошноту. Я купил ей книгу про имена. Она подчеркивает те, которые нравятся, и, когда видимся, мы вместе выбираем.
Я ощущаю укол ревности и немедленно прогоняю чувство прочь. Это кульминация моей недели – слушать о других. Я не хочу портить ее мелочными обидами.
– Так здорово, – восхищаюсь я. – Она хочет мальчика или девочку?
Смеясь, Сет идет на кухню и опускает тарелку в раковину. Я слышу звук стекающей воды, а потом стук крышки мусорного ведра – он выбрасывает бумажное полотенце.
– Мальчика. С темными волосами, как у меня. Но думаю, ребенок в любом случае получится светловолосый, как она.
Я представляю Понедельник – высокая, прямые светлые волосы, загар от серфинга. Стройная и подтянутая, с идеальными белыми зубами. Она много смеется – в основном над его шутками – и влюблена, как девчонка. Он говорил, что ей двадцать пять, но она выглядит как школьница. Обычно я осуждаю мужчин, которые предпочитают женщин сильно моложе себя, но не в его случае. Для Сета важна духовная связь.
– Расскажешь, когда узнаете, кого ждете?
– Странная просьба, но да, – улыбается он только уголком рта. – На следующей неделе у нас врач. В понедельник утром поеду прямо туда.
Он подмигивает, и я не могу скрыть смущения. Я сижу, покачивая ногой, живот наполняется теплом. Он оказывает на меня такое же действие, как и в день нашей первой встречи.
– Хочешь чего-нибудь выпить? – спрашиваю я, поднимаясь.
Подхожу к бару и попутно включаю стереосистему. Конечно, он хочет выпить, он всегда пьет по вечерам, когда мы вместе. Он признался, что тайно хранит в кабинете бутылку виски, и я тайно радуюсь своему дурному влиянию. Начинает петь Том Уэйтс, и я тянусь за графином с водкой.
Спрашивала я и про Вторник, но Сет рассказывает о ней не слишком охотно. Я всегда списывала это на ее особый авторитет, как первой жены. Первой жены, первой женщины, которую он полюбил. Немного мучительно осознавать, что я лишь второй выбор. Но я утешаю себя фактом, что я – законная жена Сета, что даже хотя они еще вместе, ему пришлось развестись с ней, чтобы жениться на мне. Мне не нравится Вторник. Она эгоистка – главную роль в ее жизни играет карьера, я же берегу это место для Сета. Но винить ее тоже неправильно. Его не бывает рядом по пять дней в неделю. У нас есть один плавающий день, который мы проводим с ним по очереди, но более сложная наша задача – заполнять неделю чем-то помимо Сета. В моем случае это всякая ерунда: гончарная мастерская, любовные романы и Netflix. А Вторник занимается карьерой. Я лезу в карман халата за гигиенической помадой. У нас есть целые жизни вне брака. Это единственный способ сохранить рассудок.
