Огромные петли из толстой и тяжелой, пропитанной смолой, грубой веревки свисают вниз, и до меня, внезапно, доходит, что он задумал.
Этот негодяй только что соорудил незатейливое орудие для порки. Меня прошибает пот. Неужели, это все происходит в реальности? Меня сейчас будут пороть?
Морально, я не готова к порке, памятуя те избиения, которым меня подвергали в подвале совсем недавно. Я готова была вскочить со стола и упасть перед стариком на колени, умолять, чтобы он не бил меня, чтобы просто оттрахал, как следует, как ему будет угодно, а я все вытерплю, только без дополнительных побоев!
Веревка уже достаточно громко рассекает со свистом воздух, примеряясь к моим ягодицам. Еще миг и это средство экзекуции начнет истязать меня, а я буду стоять тут, как забитая дура, безропотно подставив для наказания свое тело и бояться, при этом, даже слова молвить!
– Пожалуйста, не бейте меня! Умоляю, – еле тихо плачу я и пытаюсь повернуть голову по направлению к старику.
Петли на концах свисающих веревок выглядят довольно жутко, возможно, это даже хуже, чем порка ремнем… Все зависит от силы удара этого старика, и как он будет меня пороть… Если он захочет, то сможет выбить из меня всю душу этими массивными узлами и просмоленной веревкой, которая больше похожа на шланг.
Мужчина делает два шага назад, громко кряхтит и со всего размаху бьет, мои ягодицы и ноги через долю секунды примеряют на себе всю его силу. Все тело пронзает сильный удар. Ощущение, словно сразу четыре кулака одновременно попытались отправить в нокаут мои ягодицы и ноги.
Не выдержав резкой боли, я начинаю визжать, чувствуя, как резко сокращаются мои мышцы. По телу пробегает волна жара и мне становиться не до холода. Во мне все горит, словно кто-то повысил температуру в помещении.
– Прошу вас, не надо! Не наааадо!!! – кричу я ему, но не рискую вставать, наверное, я слишком труслива… Настолько труслива, что уже не способна даже к малейшему сопротивлению… Только пищать из угла, как забитый котенок, которого дети побивают камнями.
Этот подонок совершенно не слушает меня! Я стою на холодном полу босыми ногами, а старик ходит вокруг меня и смотрит, видимо выбирая, куда еще ударить.
Его руки грубо хватают меня за левую ногу и с силой тянут ее в сторону. Он делает это настолько резко и быстро, что я едва могу осознать, что происходит. Он быстро отходит и наносит очередной удар.
На этот раз меня обжигает еще сильнее. Один из узлов попадает по ключице, больно ударив кость. Мне кажется, что у меня на время, пропало зрение. Вместо крика из моей груди вырывается сильный хрип. Я делаю глубокий вдох и в этот момент, получаю удар по спине.
Боже, зачем он это делает? Удар за ударом сыпятся на меня, а я, потеряв счет времени, пытаюсь хватать воздух и увернуться, скользя грудью по столу вниз.
Старик снова и снова поднимает меня за волосы и укладывает на стол, затем бьет по ягодицам. Это менее больно, чем по спине. Поняв это, я намеренно сползаю, чтобы он после этого бил только по ягодицам, он встает рядом со мной и держит меня за шею, чтобы я не пыталась уйти от ударов.
Мир для меня перестает существовать, все превращается во что-то незначительное, кроме этих чертовых ощущений!
Мои голова и живот все также плотно прижаты к поверхности большого стола, своим телом я уже успела “смести” часть мусора, заботливо хранящегося на нем.
Мне кажется, что я полностью покрыта синяками, а ребра вот-вот сдадут свои позиции и сломаются. Мне очень страшно, оказывается, я так сильно хочу жить! Одна только мысль о том, что этот изверг сейчас “запорет” меня до смерти, заодно сломав мне все кости, – пугает до безумия!
Услышав характерный свист взмывающей в воздух проклятой веревки, я зажмуриваюсь, готовясь принять удар и искренне надеясь, что он придется на самые мягкие ткани, где боль не вызывает такую агонию, что хочется умереть на месте, лишь бы не испытывать больше этого ужаса ни секунды.
Эта странная экзекуция не находит в моем представлении интерпретации и понимания в ее необходимости. Даже порку плетью и ремнем, которую мне организовывал Сергей и его дружки – я могла бы понять. Эти гады возбуждались от моих криков и им нравилось смотреть, как дымится моя кожа от каждого удара, краснея и лопаясь от безысходности.
Но этот старик решил устроить мне какую-то нереальную порку, с применением странного инструмента пыток. Зажмурившись, я ожидаю новой боли, и каждая доля секунды становиться невыносимо длинной и мучительной.
Моя чувствительная кожа не готова к такому, и даже в страшном сне, я не смогла бы представить, что окажусь в подобной ситуации. Мне некуда бежать, мне не спастись! Я не знаю, что будет дальше! Я думала, что меня будут использовать для секса, но то, что со мной происходило все эти дни, не укладывается в моей голове! Это просто ад! Меня окружают настоящие садисты и маньяки, словно я притягиваю их чем-то…
Я снова слышу свист веревки, разделяющий мое сознание на несколько частей, которые, в свою очередь, разрывают мой мозг, вступая в конфликт между собой.
Но старик не спешит меня бить, он словно дразнит меня. Наслаждается моими страданиями и страхом, грязный подонок.
Вместо удара я ощущаю, как по моей горящей коже заскользили ворсистые волокна и грубая ткань окаменевшей от времени веревки, пытается “ласкать” меня, но у нас с ней изначально не сложились отношения, ее лицемерные ласки для меня ничего не значат. Моя кожа горит, а под кожей, словно копошатся черви, адская боль стреляет снова и снова. Ребра хрустят при дыхании и мне кажется, что если я приподниму свою тело, то они просто рассыпятся в порошок и я уже никогда не буду прежней.
Порка ремнем мне теперь кажется детской забавой, ведь после нее у меня болела только кожа. Старик же бьет меня так, что страдают мои внутренние органы и кости!
Проклятый изверг усердно водит по моему телу этой дрянью, надеясь, видимо, что меня его движения возбудят. Три раза он проводит концами веревок снизу-вверх вдоль ложбинки между моих ягодиц.
Доставившие мне столько страданий проклятые узлы касаются меня и я продолжаю вздрагивать, не доверяя им.
Грубые, но тонкие ворсинки проникают между ног, пытаясь охватить тыльную стороны бедер, старик еще больше расставляет мои ноги и ему уже ничего не мешает водить там своим орудием побоев.
Грубые волокна щекочут края половых губ, слегка царапая их, и иногда я ощущаю холодные пальцы старика, которые жадно щупают мою, еще совсем недавно, бывшую девственной плоть.
Холодная тяжесть просмоленной пеньки продолжает гулять по телу, пытаясь задеть мою промежность. Эти коварные веревки пытаются усыпить мою бдительность, и их скользящие прикосновения к моим обнаженным прелестям, всего лишь уловка, чтобы снова причинить мне боль.
С замиранием сердца и жутким содроганием, я напряженно ожидаю того проклятого момента, когда это щекотание полностью прекратится, а пенька взовьется в воздухе, а затем ударит. И ударит она теперь, уже по совершенно иной цели. Мне даже страшно представить, что я почувствую в этот момент… Пытаюсь сжать зубы, как можно плотнее, чтобы успеть снова зажмуриться перед началом новой порки и не прикусить язык от новой порции боли.
