– Нет, – качаю головой, – Ты хотел посмотреть, как я страдаю! А это для чего? – вытаскиваю гинекологическое зеркало из его сумки и еще одно, чуть поменьше. Зачем ты это взял в лес?
Меня начинает одолевать жуткое ощущение, что мне кажется, удалось избежать чего-то “мего жуткого” и опасного! Впервые, я что-то сделала правильно и все это, благодаря моему маленькому сыну! Он помог мне принять верное решение!
– Ты хотел это вставить в меня, чтобы насекомые забрались ко мне внутрь? – я в ужасе смотрю на Михаила.
– Нет! Что ты! Мне бы такое и в голову не пришло! Я никогда бы не причинил тебе вреда, ты же знаешь, как сильно я люблю тебя! – он снова трепыхается и из его рта текут слюни от перенапряжения. – Прошу, любимая, отпусти меня! Хочешь, мы все вернем и будет все, как раньше?
– Я не верю тебе! Ты лицемерная шкура, ты хотел пытать меня, фотографии показывал! Какая еще любовь? Ты не способен на эти чувства! – подхожу к нему и снова вырубаю его шокером.
С огромным трудом мне удается повернуть его на живот. Мои руки еще так слабы, но желание наказать мерзавца, настолько сильно, что я делаю это, через “не хочу” и “не могу”.
Вот и все, он на животе, теперь остается понять, как эта штуковина втыкается в задний проход…
Беру гинекологическое зеркало и раздвигаю ягодицы мужчины. Он приходит в себя и начинает голосить.
– Не кричи, тебя все-равно никто не услышит! Мы же сами выбирали эту часть леса, где никто не ходит, ты забыл? – удивленно спрашиваю я, продолжая протискивать этот жуткий железный прибор в его маленький проход.
Не понимаю, как этот человек вообще в туалет ходит, у него настолько узкое отверстие, что даже палец не пролез бы, и мне никак не удается просунуть эту проклятую железяку. От отчаяния, мне хочется плакать.
Внезапно, мне приходит гениальная идея. Я беру один из ножей, приготовленных Михаилом для моей экзекуции, и делаю аккуратные надрезы. Михаил кричит и проклинает меня, захлебывается слюной, трепыхается, как червяк на сковородке.
– Не шевелись, иначе могу лишнего отрезать, я сделаю все быстро и аккуратно! – спокойным голосом произношу я, пытаясь утихомирить разбушевавшегося подопытного.
Железяка зашла, как по маслу и я кое-как разобравшись, начинаю подкручивать прибор, расширяя задний проход Михаила.
– Прекрати! Прекрати, идиотка! Что ты задумала?! Тебе это с рук не сойдет! – кричит Михаил в исступлении. – Мне же больно!
Я уже не слушаю его. Никогда не видела внутренности прямой кишки. Сейчас еще достаточно светло и я могу внимательно все разглядеть. Михаил уже успокоился и просто лежит, кажется, плачет.
– Зачем я забрал тебя, дурак! – внезапно раздается его рыдание, – Ведь меня предупреждали! Надо было тебя в дурку сдать!
Я не обращаю внимание и он продолжает, сокрушенно шептать:
– Ну, что? Наигралась уже? Теперь развяжи меня и поехали в больницу! Нам обоим нужна помощь врачей!
Я внимательно осматриваю тело Михаила и то место, где ему суждено было споткнуться. Боже, как же удачно он свалился!
– А ты знаешь, Михаил, – удивленно произношу я, – Я думаю, у тебя будет возможность узнать, что чувствуют люди, когда в них заползают муравьи!
Я приподнимаю его голову за волосы и показываю пальцем на находящейся всего в метре муравейник. Не такой большой, как тот, что для меня нашел Михаил, но в нашей ситуации, мы и такому вполне рады.
– Что ты задумала? Ты же не оставишь меня здесь одного? Ты не такая! Я знаю, ты хорошая девочка! Ты добрая! – выпучив глаза, шепчет Михаил.
– Я уже давно не такая… Вы… Все вы, пытались сломать меня, но теперь я не одна! Теперь у меня есть сын и ради него, я буду защищаться! Я больше не дам себя в обиду!
– Подожди! Ты хотела сбежать? Хотела ведь? Из больницы! Так давай, я помогу тебе уехать домой! Развяжи меня и я довезу тебя до ближайшего аэропорта или куда там тебя еще можно подбросить! Клянусь, я сделаю это! Куда скажешь, туда и повезу! Тебе надо только развязать меня и все! – начинает снова говорить ласковым голосом Михаил.
– Откуда ты знаешь, что я хотела сбежать? – недоверчиво спрашиваю я.
– Твой мелкий врач сказал своему дяде, что ты задумала побег и попросил, чтобы мой друг передал мне, что тебя хорошо бы забрать пораньше. Еще сказал, что ты бегаешь и домогаешься его, требуешь, чтобы он помог тебе сбежать. Ну, так что? Развяжешь меня? – снова просит Михаил.
– Ты врешь! Владислав не стал бы такое говорить! Никому, тем более, тебе! – от злости, меня перекашивает. Этот старый подонок совсем обезумел от ревности, продолжает наговаривать на моего Владислава!
Не в силах больше сдерживаться, начинаю бить его ногами. У меня уже совершенно нет сил, и мои удары, не такие болезненные, как бы мне хотелось, но я продолжаю бить его, чтобы почувствовать облегчение.
Подойдя к его голове, я снова бью его камнем, чтобы вырубить. Затем иду искать ту банку меда, которую я где-то бросила в лесу. У меня появилась идея и я должна воплотить ее в жизнь.
Приличное количество меда я заливаю в зияющую дыру ануса Михаила, чтобы это привлекло насекомых. Я догадываюсь, сколько муж слетиться на этот мед, и пожалуй, я приготовила для них достаточно неплохую пирушку.
Из остальной части меда я делаю дорожку, тоненькой струйкой доведя ее до самого муравейника.
Жаль, что я не увижу эту чудесную картину, как Михаил будет визжать и мучиться, когда в его кишках развернется настоящая война за полезные ресурсы для строительства муравейника и идеального пристанища опарышей. Я уже буду далеко отсюда, я собираюсь забрать сына и ехать в Россию, но прежде, я должна попрощаться с Владиславом. Я должна ему прощальный минет.
Михаил снова приходит в себя и стонет:
– Ты разбила мне голову, тварь! Тебя посадят надолго, ты слышишь? Твой последний шанс, развязать меня и позвать на помощь! Иначе! – он захлебывается слюной.
– Не злись, дорогой, тебе лучше не напрягаться так сильно! – улыбаюсь я и внимательно смотрю на его задний проход. Как же красиво я все сделала, теперь, когда я буду вспоминать о том, что он делал со мной, передо мной будет вставать картина того, что сделала с ним я.
– Прошу тебя, – начинает рыдать Михаил и из его носа ручьем текут сопли, – Отпусти, мне очень плохо и больно!
– Я тоже просила тебя отпустить, помнишь? – хладнокровно произношу я. Странно, но мне нисколько не жаль этого подонка, и меня смущает только одно: почему я не смогла поставить ему член? Меня это задевает…
– Мама, ты скоро? – на горизонте над головой появляется лицо моего сына.
– Да, милый, я уже заканчиваю! Поиграй еще немного, мама скоро! – поворачиваюсь к Михаилу. А может быть… Черт, что с ним не так?
Снова вырубаю Михаила и поворачиваю его набок, положив под спину кучу камней, чтобы этот боров, не завалился больше, чем мне нужно. Теперь, для насекомых не составит труда еще быстрее добраться до лакомства!
