Нет, если я буду кидаться на него и пинать каждый раз, когда буду вспоминать что-то, то его надолго не хватит.
Брезгливо беру окрававленный фалоимитатор, да, не кисло я раздербанила ему тоннель. Я снова просовываю игрушку ему в анус и начинаю интенсивно шуровать, этим искусственным органом, в заднем проходе пленника.
С силой вгоняю предмет до упора. Он орет в кляп, как резанный и пытается вжать свой зад в подушку, тем самым, помогая фаллосу, активнее двигаться в своей прямой кишке. Из его глаз льются слезы, лицо багрово-красное, как у вареного рака, а вены вздулись так, что у меня складывается впечатление, что они сейчас разорвутся на части!
Как же мне нравится этот вид! Пусть так и лежит, а я поиграю в дартс. Как тогда, эти уроды сделали из меня мишень! С этими мыслями я надеваю жаропрочные перчатки и беру из электрокамина метательные звездочки.
И, стоя прямо у камина, начинаю запускать эти звездочки в Сергея. Я не очень хороший стрелок. Многие звездочки летят в стену и отлетают от нее, не причинив вреда Сергею. Но процентов тридцать летят точно в цель. Они попадают в его тушку! Я попадаю в руку, ногу или ребра, и раскаленный металл глубоко застревает в плоти подонка.
С интересом наблюдаю, что происходит дальше. Раскаленная звездочка впивается в кожу, а края раны начинают плавиться, как пластилин, кровь течет ручьем из всех отверстий сразу. Он дергается, орет, а лицо меняет цвет от серого, до красного, и обратно.
Меня начинает тошнить. Жуткое зрелище! Нет, такого они со мной не делали… Не могу сказать, что они обращались со мной получше. Но то, что я делаю сейчас, это перебор. Я понимаю… Опять же, я все себе по-другому представляла… Но назад отступать нельзя! Я уже заварила эту кашу и буду продолжать!
Беру Сергея за подбородок перчатками и смотрю в его поганую рожу. Его скулы дрожат, из глаз льются слезы. От него воняет паленой свининой, его кожа источает такой противный запах, что мне становиться плохо. Подхожу к щитку и включаю вытяжку. Спасибо отцу Павла, все предусмотрел.
Комнату начинает наполнять свежий воздух и мне становиться немного легче. Сергей продолжает корчиться от боли и я получаю истинное удовольствие! Осталось совсем немного, ато он сдохнет, а мне это не надо! Я подхожу к гаду и снимаю с него кляп. Хочу слышать, как он орет от боли!
– Прошу тебя! Умоляю, отпусти меня! Я все понял! Я больше ни с кем так не поступлю! – шепчет он.
– Нееет. Я же сказала, я сделаю с тобой все то, что делали со мной! И тебе очень повезет, если ты не сдохнешь, как последняя тварь! – шепчу я ему сквозь зубы, с трудом сдерживая свою ярость.
Я ухожу наверх. Надо дождаться Павла, иначе я сейчас насмерть замучаю этого мерзавца и он не сможет мне ничего сказать про сына. Резиновый фалос я оставила внутри Сергея. Пусть почувствует на своей шкуре каково это!
Беру чашку в руки и понимаю, в меня больше не влезет ни одного глотка кофе. Сжимаю пальцы и чашка выскальзывает из рук. Звонко бьется об пол и осколки разлетаются вокруг меня. Я не выдерживаю и начинаю рыдать. Этот бокал, последняя капля. Столько всего навалилось…
В таком виде меня и застает Павел. Он быстро подбегает ко мне и начинает обнимать. Затем берет меня на руки и переносит в спальню. Сам идет убирать осколки. Как же он долго ездил! Целую вечность! За окном уже давно светло, а мы еще не спали! Кладу голову на подушку и меня отключает.
Мне надо встать, я должна идти, но мое тело меня не слушается. Сейчас… я полежу всего минуту и выбью из Сергея, куда он дел моего ребенка. Павел приехал, он рядом со мной, а значит, будет все хорошо!
Просыпаюсь, уже два часа дня. Смотрю на Павла, он лежит рядом и сопит. Начинаю тормошить его.
– Паш! Мы все проспали! Вставай! – чуть ли не кричу на него.
– Что случилось? – удивленно спрашивает он.
– Мы хотели узнать про Алешку! А я взяла и заснула! Черт, не зря мне родители всегда говорили, что из меня фиговая мать! – начинаю заводиться и кусать губы.
– Сейчас все и выясним! Что ты кипишуешь? Надо все делать с умом, а ты постоянно спешишь, так дела не делаются! Он тебе вчера что-нибудь сказал про ребенка? – внимательно спрашивает Павел.
– Нет, – растерянно произношу я… – Да я и не спрашивала…
Опускаю глаза вниз. Знаю, что он сейчас думает. Я и сама сейчас плохо про себя думаю. Месть ослепила меня и вместо того, чтобы выудить у Сергея нужную информацию, я дала волю чувствам.
– Я плохая мать… Я это знаю… Но я хочу спасти его, хочу, чтобы мой мальчик жил! Если он все еще жив, мы должны его отыскать. Пойдем, прижмем этого гада прямо сейчас? – тихо шепчу я.
– Я заметил, что ты вчера там порезвилась без меня. Что, не удержалась? – строго спрашивает он и я краснею. У меня нет слов для оправдания.
– Не удержалась, прости…
– Ничего, милая, я все понимаю, после того, что ты пережила, ты держишься еще молодцом! – он нежно обнимает меня и я снова ощущаю его мощную поддержку. – Мы ему отомстим вместе, но позже! Пусть сперва расскажет нам все, что нам нужно!
Мы встаем и идем на кухню, быстро пьем кофе, затем спускаемся в подвал. Я беру с собой, заранее приготовленную, пачку соли и ставлю чайник. Будет весело.
Держа в руке пачку крупной соли, я склоняюсь над скулящим в беспамятстве Сергеем. Он, кажется, меня не слышит. Он где-то глубоко внутри себя. Представляю, какой у этого подонка шок. Только он может издеваться над другими, а его – никто не смеет и пальцем трогать. Да уж, вот его судьба подставила… Сейчас он узнает, что такое настоящая боль!
Зачерпнув горсть, я внимательно смотрю на Павла, он утвердительно кивает, и я начинаю втирать эти белые кристаллы, в раны Сергея, медленно, специально загоняя микроскопические зернышки под кожу, особенно тщательно я обрабатываю солью обожженные участки.
Он визжит, как резаный, у меня закладывает уши от его крика. Слава богу, соседей нет рядом. Втерев всю пачку соли, в его окровавленное тело, я довольная, присаживаясь на корточки.
И как я могла любить его? Не понимаю. Я передергиваю плечами от презрения к самой себе и направляюсь к электрокамину. Я беру черенок от лопаты и немного “подогреваю” его. Возвращаюсь к Сергею. Подхожу к нему вплотную и выдергиваю фалоимитатор из его ануса.
– Пожалуйста, отпусти меня! Я больше не могу! – кричит Сергей в исступлении.
– Конечно, отпущу, как только ты скажешь мне, где мой сын, только скажи и я тебя сразу же отпущу. – я конечно же, вру, я и не собираюсь его отпускать. Но ведь и он множество раз врал мне, что мои мучения вот-вот прекратятся, а становилось все только хуже.
– Я не знаю где он, клянусь! Мы его бросили там, когда тебя забирали, мы оставили пацана одного! – кричит Сергей, корчась в агонии. – Помажь мне чем-нибудь грудь, пожалуйста, очень больно! Отвези меня в больницу!
– Ты должен понять, кто здесь главный, а кто кусок дерьма! – сказав эту фразу, я резко вгоняю ему в разработанный зад раскаленный черенок от лопаты. Сергей кричит и переходит на ультразвук.
