– Ты не первая и не последняя, – сказал Томми, когда я пришла в себя. – Я могу убить тебя в любое время, помни об этом.
Он швырнул меня на армейский стол, стащил охотничью куртку и штаны. И продолжил вымещать на мне свою злость сексуально.
Как я понимаю сейчас, "Самая опасная игра" была разработана для тренировки военного персонала на выживание. Но она использовалась также для воздействия на рабов проекта "Монарх" и секты Абрамяна с целью травмирования психики и усиления представления о том, что "негде спрятаться".
Вариации игры были различны, но суть одна – жертву раздевали догола, отпускали в лес, где за ней начинали охоту мужчины с собаками. На огороженной территории поимка жертвы оказывалась лишь вопросом времени. После чего следовали многократные изнасилования и пытки.
Игра стала моим опытом, снившимся мне в повторяющихся снах на протяжении последних лет.
«Самая опасная игра» часто проводилась в Богемской роще при участии агентов ЦРУ, политиков и всех, кто посещал это место ради спортивной охоты на людей. Рокси рассказывала, что и она принимала участие в такой охоте в качестве жертвы.
Пытки и изнасилования после того, как нас ловили, были долгими и мучительными. Всем жертвам при этом объясняли, что будет с рабом, который попытается раскрыть то, что он узнал. Не умеющим хранить тайну обещали неизбежную мучительную смерть.
Во время долгого возвращения домой сразу после охоты я лежала на куче вещей в багажном отделении джипа Сема, чувствуя тошноту и боль от насилия Томми, пыток электрическим током и всего опыта посещения Богемской рощи. Сем остановился у водопада, чтобы «промыть мне мозги от воспоминаний». Я с трудом могла идти через лес к водопаду.
«Боль только на пользу, – вспоминала я слова бывшего духовника и утешала ими себя. – Страдания несут очищение».
Глава 41.
По прибытии домой муж на время оставил меня в покое, а затем отвез для секса с женщиной.
Полная лесбиянка по имени Хил, женщина, по комплекции и внешнему виду очень похожая на мужика, сколотила состояние на продаже недвижимости. Она покупала у Сема дурь. Я видела ее мельком пару раз раньше, хотя мы не общались и не были знакомы.
Хил ожидала нас в номере гостиницы. На вид ей было около сорока лет. Блондинка с большой грудью, которая так и просились наружу из-под тонкой ткани платья.
– Я доставил тебе ту, что просила, – сказал Сем. – Она наверняка тебе понравится. В интимном месте у нее есть татуировка, не хуже твоих.
– Да? – Хил впилась в меня глазами. – А ну, покажи!
В ее голосе звучал призыв к подчинению. Хил смотрела на меня, как на рабыню, но мне не было это неприятно. Я сняла юбку и трусики.
– Боже! – воскликнула Хил. – Какая красивая роза!
Хил рассматривала меня, а я – ее. Лесбиянка была стройна и довольно красива для своих лет. Легкий макияж, примерно моего роста, а мне нравились высокие люди. С ними я меньше ощущала свою ущербность. Подчиняться низкорослым, некрасивым людям было сложнее.
– Ее зовут Алиса, – сказал Сем.
– Алиса? – переспросила Хил, дотрагиваясь до моей татуировки. – Редкое, но красивое имя.
Мне были приятны ее прикосновения.
– Она чистая? – вдруг спросила Хил, имея в виду мое здоровье.
– Конечно, – ответил Сем. – Плюс она прошла обучение в Школе обаяния и запрограммирована на секс.
– Понятно, – сказала Хил как само собой разумеющееся.
Сем покинул нас, а Хил достала из бара бутылку вина и налила в два стакана. Я пригубила напиток, вкусный, с легким цветочным ароматом. Уютная, расслабляющая обстановка погасила мою нервозность.
Хил допила вино, поставила пустой бокал на столик, похлопала рукой по кровати, указывая мне лечь и еще раз показать лобок. А сама она быстро сняла с себя нейлоновые трусики и колготки.
– Сегодня я тебя соблазню, – облизываясь, сказала Хил. – Будешь послушной девочкой, связывать не стану. Прогнись, пожалуйста!
Мне осталось выполнить ее прихоть. Хил, по-видимому, возбудилась от вида моей татуировки, внимательно разглядывала ее, а потом вдруг взялась со страстью лизать изображение розы.
Вылизав влажным языком лобок, Хил встала, окинула меня непроницаемым взглядом, ее ладонь легла мне на ступню. Подушечкой большого пальца она несколько раз обвела мою косточку, затем всей пятерней медленно, едва касаясь, провели по ноге до самой попы так, что по коже у меня прошла волна мурашек. Я прикрыла глаза и вытянула ногу, млея от ее прикосновений. А Хил погладила мое бедро, вернулась к ступне и начала аккуратно разминать каждый мой пальчик.
Как хорошо! Мне раньше не делали массаж стопы. Хил ласкала меня как равную, от чего сердце мое наполнялось приятной благодарностью. Никогда не думала, что стопа может подарить такое чувственное наслаждение.
Вдруг пальцы Хил сменили ее губы. Она проложили дорожку из поцелуев от стопы вдоль ноги до бедра, после чего опять вернулась к подошве, взяла мизинчик в рот и стала нежно посасывать его. Я слабо охнула от неожиданности и удовольствия. Это меня клиенты заставляли брать пальцы ноги в рот, но никто не ласкал так, как Хил. Ее язык пощекотал ложбинку между пальцами, и женщина перешла к следующему пальчику, нежно посасывая его подушечку. Я в блаженстве закрыла глаза, чувствуя, как внизу живота закручивается тугая горячая спираль.
Хорошо пососав все пальчиками, Хил вынула из тумбочки бутылочку с маслом и начала втирать ароматную жидкость мне в кожу, начиная со ступней и продолжая выше по ноге, животу. Делала тщательно, со знанием дела. И это было потрясающе, наполняло все тело ароматом, сексуальной энергией и предвкушением новых ласк.
Закончив втирать масло в живот, Хил поцеловала меня в грудь, затем ее мягкие, горячие губы прижались к основанию шеи, там нашли ямочку между ключицами, языком женщина пощекотал эту ямочку, при этом ее ладони поглаживали мое тело, все глубже погружая его в жаркое озеро наслаждения.
Она прошлась поцелуями до подбородка, спустились на плечи, обрушились на грудь. Ее рот согрел горячим дыханием призывно торчащую вершинку соска, язык медленно лизнул ее, отчего я коротко застонала.
Хил сжала ладонями обе мои выпуклости грудей и стала играть ими, потряхивала, сжимала, массажировала пальцами рук.
Я стиснула зубы от ярких чувств, тяжело дышала и вздрагивала от ласк лесбиянки. А она чуть сжала сосок левой груди и втянула в рот ее твердую горошину. Ее зубы чувствительно прикусили сосок, послав разряд острого удовольствия, смешанного с болью. Я вскрикнула, Хил внимательно посмотрела мне в глаза.
– Продолжай, пожалуйста… – сорвался с губ моих сладострастный шепот.
Она ухмыльнулась, жадный рот ее накрыл и сильно втянул существенную часть моей груди. Хил стала нежно посасывать возбужденную плоть, от чего сладкая нега растеклась по телу, проникая в каждую клеточку.
