Мы с Кристиной заранее решили говорить правду, и только правду.
— Уж я этому паршивцу задам! — мстительно заявила Кристина. — А ты — как знаешь. И если это не Хьюстон отколол, то считай, я — английский король. Наверняка, скотина, опять к нам пробрался, а Гастон его и застукал.
— Согласна с тобой и присоединяюсь к намерению вывести скотину на чистую воду, только давай хорошенько продумаем свою версию. Что могла эта скотина тут искать?
— А у меня уже готов детектив! — похвасталась сестра. — Нет ничего проще: преступник искал в спальне прабабки её драгоценности. Он ведь, бедняга, не мог знать, что хранятся они в банковских сейфах. Фарфор его не интересовал, его он не трогал, ведь ты сама демонстрировала его американцу, сообразил, паскуда, что в случае чего подумают сразу на него. Знал — мы все время торчим в библиотеке, заняты лишь книгами, о драгоценностях не думали, ничего для их безопасности не сделали, впрочем, можем даже не знать, есть ли они где в замке. Вот и искал…
В принципе версию сестры я одобрила, хотя не преминула подкинуть и свои соображения:
— Тем более что сама лично информировала его о непременном требовании завещательницы: пока не закончим упорядочение библиотеки, не имеем права ни к чему в замке прикасаться. А поскольку мы девушки честные, не суём носа, куда запрещено. А ты не думаешь, что в замок он заявился не ради кражи, а ради… одной из нас? Влюбился, и все тут?
— Спятила! — скривилась Кристина. — Влюбился и ночами шастает по замку, вместо того чтобы хотя бы полюбоваться на свой предмет? Хотя бы повздыхать, я уж и не говорю о другом. Такой робкий влюблённый?
— Так кто же знал, что он будет каждую ночь пробираться в замок? — отстаивала я свою концепцию.
Кристине хватило одной секунды на взвешивание моей версии.
— Нет, — решительно возразила она. — Не согласна я на преступление по любовным мотивам. Они тут к таким относятся снисходительно, отнесутся с пониманием к чувствам влюблённого… Нет, не согласна я! Отделается ещё условным наказанием, а я крови жажду!
— Да и не поверят, — согласилась я, отметая собственную версию. — Зачем, спросят, залез в прабабкину спальню, а не в наши? Заблудился, сиротинка? Впрочем, заблудиться нетрудно, замок большой, помещений достаточно…
Тут из больницы позвонили с сообщением о состоянии здоровья бедного камердинера. Жив он; череп, конечно, разбитый, но никаких переломов, а сознание потерял от сильного удара. Уже понемногу начинает приходить в себя, так что вскоре сможет рассказать о том, что же приключилось.
С больницей говорил месье Терпильон. Засевшая в нашем замке полиция тут же подхватилась и помчалась в больницу в надежде на общение с жертвой преступления. Пьяретта перестала плакать, а кухарка, приободрившись, приступила наконец к своим профессиональным обязанностям. Благодаря последнему нам удалось пообедать вовремя и очень вкусно.
Месье Терпильон проявил бездну такта и доброй воли. Сначала терпеливо и покорно пережил первые минуты расследования, без возражения согласился с первой полицейской версией о несчастном случае, затем столь же безропотно воспринял наличие сомнений у полиции. Внимательно и терпеливо выслушал и наши с Кристиной подозрения, о которых мы сообщили нотариусу с глазу на глаз, не посвящая пока в них полицейских. Ещё успеем донести ей на Хьюстона…
За обедом нотариус сам затронул животрепещущую тему.
— А что касается приобретения недвижимости, — внезапно заявил он безо всяких вступлений, — то госпожа графиня под конец жизни получила множество предложений, весьма схожих с теми, что сделали вам. Дословно: замок со всем содержимым. Ещё шутила — дескать, содержимое — она сама. И как-то упомянула, что кто-то без её ведома проникал в замок и что-то в нем искал. Именно по этой причине она и переместила в банковский сейф остатки фамильных драгоценностей, которые до этого легкомысленно держала в ящике столика, что стоял в изголовье кровати. Нет, я не осуждаю клиентку, боже избави, и тогда ни слова осуждения не сказал, позволил себе лишь слегка удивиться, не более того.
Договорив до этого места, нотариус замолк и внимательно поглядел на нас, желая убедиться, что мы отнеслись с надлежащим вниманием к его сообщению. Мог не беспокоиться, мы поняли, насколько важным было это сообщение. Если уж старый, опытный нотариус удивился — значит, дело нешуточное, значит, из ряда вон выходящее. Поэтому мы обе уставились на старика с таким захватывающим, с таким непритворным интересом, который удовлетворил бы самые завышенные требования.
Нотариус явно удовлетворился и продолжил рассказ.
— Само предложение купить недвижимость, пусть даже и по завышенной цене, ещё не преследуется законом. Американцы располагают средствами, и им часто приходят в голову… гм… неординарные идеи. Мне представляется логичным предположение, что данный американец, когда вы ему отказали, решил проникнуть в замок ночью и обыскать. Ведь известно, что в старинных замках, которые многие поколения находились в руках одного дворянского рода, которые не ремонтировались веками, не перестраивались и из которых ничего не вывозилось, — в таких замках могут оказаться старинные предметы, ценности которых даже хозяева не знают. Хозяева, как правило, не являются специалистами в области антиквариата, а молодой человек мог им оказаться. К тому же общая сумма, в которую по завещанию оценён замок, названа весьма приблизительно, лишь для того чтобы можно было вычислить процент налога с наследства. Если уважаемые дамы пожелают иметь осложнения с полицией, их право сообщить ей о своих подозрениях…
Нет, нет, уважаемые дамы отнюдь не желали никаких осложнений, ни в коем случае. О чем мы и не преминули заверить уважаемого нотариуса. Тот по-прежнему внимательно наблюдал за нашей реакцией, и она его, похоже, вполне удовлетворила.
— Так я и полагал, — заметил он бесцветным голосом. — Следовательно, оставил бы при себе ваши подозрения. И весьма этому рад. Должен признаться — госпожу графиню я обожал и почитал с детства, более очаровательной дамы мне не довелось встретить за всю мою жизнь, и я уверен — она не пожелала бы, чтобы к фамильным ценностям прикоснулись чужие руки…
Если нотариусу захотелось нас огорошить, ему это удалось. Признаться в огромной любви, пронесённой через всю жизнь, столь бесцветным, деревянным голосом — нет, такое в голове просто не укладывалось. К тому же он наверняка знал или хотя бы догадывался о существовании алмаза и деликатно дал понять, что лишний шум ни к чему. Хьюстона следовало оставить в покое.
Я нерешительно произнесла:
— Наверняка вы правы…
Нотариус не дал мне докончить фразы.
— Послушаем, что скажет камердинер. Полагаю, ждать придётся недолго. А потом и примем решение.
Кристина встревожилась:
— Надеюсь, вы до тех пор останетесь у нас? Распоряжусь, чтобы для вас приготовили комнату.
— Если можно, две комнаты, — сухим скрипучим голосом поправил её нотариус. — Я приехал на взятой напрокат машине с водителем. Считаю своим святым долгом довести до конца дело, порученное мне покойной графиней, обстоятельства же принимают весьма серьёзный оборот.
