Вспоминаю это мерзкое лицо, которое стоит надо мной и ухмыляется и меня передергивает. Если бы я раньше все поняла, если бы… Но сейчас уже поздно об этом думать. Как говориться: “Знал бы где упадешь, соломки бы постелил”. Сейчас остается только ждать и надеяться на чудо. Когда мои близкие хватятся меня? Сколько потребуется времени на поиски? Думаю, не много. Нужно просто тянуть время, чтобы Сергей не успел причинить мне новую боль…
Бесплатная рабыня
Два дня пролетели незаметно. Я по прежнему лежу и смотрю в потолок. Безумно скучно и тоскливо. Надя так и не появилась и я уже серьезно беспокоюсь о ней. Сергей заходил несколько раз, каждый раз смотрю в его поганую рожу и хочется ударить. Как же мне стыдно находиться перед этим ничтожеством в таком униженном и избитом состоянии. Я думаю, что он все видел. Как меня били, как трахали в рот, как я мычала от боли и унижения.
Уколы работают хорошо, мое тело заживает. Боли я не чувствую, но и шевелиться трудно. Женщина, которая ухаживает за мной, регулярно приходит и делает перевязки, моет меня, подмывает и подкладывает утку.
В комнату снова вошел Сергей и начал задавать моей помощнице вопросы о моем состоянии и когда я смогу работать. Черт бы его побрал! Он так говорит, словно я в отрубе или меня тут вообще нет! Лишний раз убеждаюсь, что я для него пустое место! Если бы у меня была возможность, я бы без сожаления убила бы этого гада на месте! Такие мрази не должны топтать эту землю!
Женщина, имени которой я так и не смогла узнать, смотрит на меня и ловит мой взгляд, полный отчаяния и отвечает ему, что я еще не готова. Я готова расплакаться от благодарности к этой таинственной служанке этого ужасного места.
Все-таки есть в этой преисподней пусть даже и единственная душа, которая не безразлична ко мне. Смотрю на нее с любовью, она мне помогла только что выиграть еще немного времени.
Сергей продолжает приходить, ему все неймется. Чего ему надо от меня? Разве не достаточно уже помучил? Недоволен моим состоянием, ругается. Я разве просила меня так сильно избивать? Моей вины в этом нет!
Заботливая женщина принесла мне книги, я хотя бы могу уходить от этих адских мыслей и отвлекаться. Но по ночам, снова и снова меня возвращает в ту самую ночь, когда меня жестоко били и пытали. Я снова и снова просыпаюсь в слезах и кричу.
Уже неделя прошла, тело почти не болит, сегодня безымянная подруга перестала мне делать уколы, сказала, что теперь все быстро пойдет на поправку. Частично сняла с меня повязки. Я впервые увидела свое тело за все это долгое время.
Боже мой! Что это такое?! Как я теперь с этим буду жить? Что они сделали? У меня же все тело теперь будет в шрамах! Я снова начинаю рыдать, меня трясет. Мне двадцать три года, а у меня уже все тело в таких глубоких шрамах. И это только в тех местах, где мне сняли повязки. Я боюсь даже представить, что твориться там, где раны еще не успели зажить. Я чувствовала, что это не кончится добром, но не думала, что это оставит следы еще и на теле.
Моя собеседница снова зашла, я рада ее видеть. Это единственный человек, который общается здесь со мной. Она меня до сих пор кормит с ложечки, хотя я итак прекрасно могу сама принимать пищу и даже в туалет начала потихоньку ходить сама.
– Почему ты плачешь? Что случилось? – начала она, будто у меня нет повода плакать хотя бы от того, что я нахожусь в этом жутком месте и в таком ужасном положении.
– У меня шрамы! По всему телу! – чуть ли не кричу я, – они меня изуродовали!
– Успокойся! Прекрати паниковать! – пытается меня угомонить собеседница, – это всего лишь царапины. Через год у тебя на теле не останется и следа!
– Откуда ты знаешь? – спрашиваю я, – там такие глубокие полосы, словно мне сделали миллион операций на животе и груди!
Женщина не сразу ответила, а потом приподнялась и расстегнула свой халат. Я ужаснулась. Все ее тело было в очень глубоких шрамах. Меня затошнило. Все ее тело, казалось, собрано из кусочков, наросших друг на друга. Местами они совершенно отличались по цвету. Где-то кожа была растянута, а где-то натянута и висела, и на ней висели небольшие наросты, это было похоже на бахрому.
– Это сделали они же? – спросила я первое, что пришло мне в голову.
– Нет, – коротко ответила она, – это было в другом месте и очень давно, – она отвернулась и тяжело вздохнула. Я жила в притоне, там нас бесконечно насиловали и били, но иногда приходили настоящие садисты. Один из таких меня резал. Это было по-настоящему больно. То, что ты испытала, это очень больно и ужасно, и это оставляет глубокие шрамы в твоей душе. Но когда тебя режут ножом, медленно вырезают твою плоть, снова и снова, а потом трахают тебя, пока ты истекаешь кровью и медленно умираешь, – вот это по настоящему страшно. Это оставляет шрамы еще и на теле.
Она прикрыла свое тело и снова села. Мне стало ее безумно жаль. Я ощутила в ней товарища по несчастью и прониклась к ней душой. Она была не молодая, но и не старая. Сложно было сказать, что она годиться мне в матери. Она была явно младше тех лет, на которые выглядела. Ее многочисленные морщины и седые волосы были явно приобретены от постоянного стресса и многочисленных пыток.
– Милая, у меня для тебя не очень хорошая новость, – опустив глаза говорит она и я чувствую, как холод начинает окутывать меня, заползая в каждую клеточку моего организма.
– С завтрашнего дня ты начинаешь работать. Сергею не терпится начать зарабатывать. Он сказал, что с тебя начнется его новая империя и уже неделю ходит весь на нервах.
Ушам своим не верю! На мне будут зарабатывать деньги! Эта мразь на мне будет строить свой бизнес! Новоявленный сутенер решил открыть свой бордель? Интересно, когда эта идея пришла ему в голову? Может быть, он задумал это еще до того, как мы приехали к нему? Или это пришло спонтанно, когда мы убегали с Надей из этого ада?
Если это пришло спонтанно, то значит, у нас еще был шанс улизнуть, когда мы только начали работать, а если это было все заранее продумано…
Черт, опять я об этом думаю! Да какая разница, кто и когда все это придумал! Нужно решать, как выбраться отсюда, как спасти свою жизнь! Кто знает, что им еще в голову придет?
– Завтра у тебя будут клиенты, – снова начала безымянная.
– Меня опять будут бить? – с ужасом спрашиваю я.
– Не могу знать, милая, – грустно отвечает она, – я не в курсе, кто придет к нему. Я знаю круг его друзей…
– А как ты тут оказалась? – не выдерживаю я, для меня это важно, она знает гораздо больше, чем говорит и эта информация сейчас возможно будет полезна для меня, чтобы спастись.
– Это долгая история, – она смотрит на дверь, опасаясь, что в нее может войти Сергей. А этот козел реально зачастил. Заходит, внимательно смотрит и уходит, не говоря ни слова. Что ему надо? Я уже начала дергаться, когда слышу шаги.
– Я никому и ничего не расскажу, – шепчу я ей, – ты можешь мне доверять! Если у тебя есть хоть какая-то информация, которая поможет мне выйти отсюда, прошу, не молчи! Помоги мне!
