– Мне необходимо было съездить к маме, – я оправдываюсь, пока Спенсер снимает с меня повязку, помогает мне приподнять голову в районе затёкшей шеи.
– Ты помнишь, о чем мы говорили с тобой по телефону? – Уверенной походкой он пересекает небольшое пространство и садится в кресло, придвинутое недалеко от моей кровати. – Я просил тебя не заставлять меня вернуться раньше времени.
Я тяжело сглатываю комок в моем горле, снова облизываю пересохшие губы, когда он отпивает из чашки напиток. Его чёрная рубашка закатана в рукавах до локтя, верхние пуговицы расстёгнуты почти до середины. Все в его позе говорит о недовольстве, в то же время он невероятно сексуален. Ставит оба локтя на подлокотники, наклоняется немного вперёд и сцепляет свои пальцы в замок. Приподнимаю голову и смотрю на сорочку, которая задрана до пупка, мои трусики выставлены на всеобщее обозрение, растянутые и скреплённые наручниками по краям кровати ноги, точно так же, как и руки. Я раскрыта перед ним, но я не чувствую унижения, скорей, это смущение.
– Это не справедливо, – стону я.
– Да что ты говоришь? Правда? – Он насмешливо приподнимает брови, и его пальцы теперь прикасаются к губам. – Я подумал о том, что ты не поняла намёк, когда я проявил к тебе интерес.
Я с трудом могу собрать свои мысли и расставить их в нужном порядке, он идёт по шахматному полю и сбивает мои пешки, запутывая ещё больше.
– Я не знала, что теперь мы вместе, – мой голос похож на детский лепет. – Вы не говорили мне, что теперь все будет именно так.
– Лорена, я и сейчас не говорю ничего. Но судя по сложившейся ситуации, и так понятно, кому ты принадлежишь. Ведь так? – Я слышу громкий стук в дверь, мои глаза расширяются от ужаса. Он пришёл не один, сейчас со мной будут делать все, что им взбредёт в голову. Возможно, он и есть тот, который напал. Меня захлёстывает волной жара от страха.
– Я боюсь, – произношу дрожащими губами, он тут же встаёт, подходит совсем близко, нависает надо мной.
– Выкинь дурацкие мысли из своей головы, я не делюсь. Запомни это. Если бы ты послушала меня и не уехала с ним, вот это, – он указывает на наручники, – было бы только в виде красивой ролевой игры для остроты ощущений. – Довольно больно он прикусывает меня за шею, отчего я снова вскрикиваю, пальцем проводит по своей отметке.
– Спенсер, – восклицаю я.
– Я вернусь, расслабься. – Закрывает за собой дверь, и я откидываю голову назад на подушку.
Ролевая игра, наручники, повязка, что ещё? Он меня метит. Во что, черт возьми, я снова вляпалась?! Уставившись в потолок, я слушаю мужские голоса, они обсуждают то, чего я не могу разобрать. Дёргаю бёдрами, чтобы спустить каким-то образом сорочку ниже, но ничего не меняется. Даже если бы у меня вышло, мои ноги на ширине плеч, и если он, все-таки, решит меня насиловать, я полностью в его доступе. От мысли, проскользнувшей в моей голове, я чувствую новую волну теперь уже адреналина, которая проходит вдоль моего позвоночника. Картинка голого Спенсера надо мной… Возбуждение и похоть сжирают меня. Грудь поднимается и опускается от фантазий, что он может со мной сделать. Как мои зафиксированные руки требуют его прикосновений, губы, зубы, покрывающие страстными укусами моё тело… Пытаюсь сжать бедра от новой волны, выгибаю спину и натягиваю наручники.
Дверь резко открывается, и тут же закрывается на ключ. Спенсер смотрит сначала в мои глаза, затем губы, возбуждённые соски, резко обозначенные через тонкую ткань. Оценивающе он смотрит на мои трусики, и по его губам скользит довольная улыбка Чеширского кота.
– Ты думала обо мне, Лорена? Мне приятно быть предметом твоих фантазий.
Очень медленно, практически мучительно, кончиками пальцев ведёт от стопы по моей ноге, поднимается по внутренней части бедра и пальцем проводит по промежности, отчего я не осознанно выгибаюсь ему навстречу.
– Скажи мне, ты, когда ставила эту дверь, думала головой? – Он оставляет меня опустошённой и сгорающей со стыда, сам садится в своё кресло, которое так прекрасно с ним сочетается. Слишком шикарное для этого дома, как и он для меня.
– Что? – Я не слышала, о чем он спросил, моё тело все ещё стонет без его прикосновений. Я конченая извращенка, которая, оказывается, возбуждается от штучек с принуждением. Мне больно и стыдно одновременно, поэтому я отворачиваюсь от него.
– На меня смотри, – его голос звучит немного резче, чем прежде. – Когда я разговариваю с тобой, все твоё внимание должно всецело принадлежать мне. И понимать ты должна с первого раза.
– Я прослушала вопрос. Ты прикасался ко мне, и все моё внимание было сосредоточено на твоих руках. – Я поворачиваюсь снова к нему, на глаза наворачиваются слезы бессилия и злости. Он манипулирует мной и моим предательским телом.
Спенсер указательным и средним пальцем подпирает голову, ставит локоть на подлокотник, поза говорит о его преимуществе в отношении меня. Доминантной натуре завоевателя.
– То, что стоит у тебя в виде уличной двери, фанера. Мальчишке, живущему напротив, не составило бы труда выбить её ногой. Я не говорю о тех, кто хотел бы тебе сделать действительно больно. Мне интересно, чем ты руководствовалась? И, кстати, по поводу этого. – С пола он поднимает круглое, бумажное ведёрко, в котором находятся наггетсы, которые купил Тео. – Это твой завтрак? Старые куриные отбросы, изрядно политые перцем? Для того, чтобы ты не поняла, какую отраву ты ешь и кусочки сдохшей курицы?
Сжимаю губы, чтобы не послать его куда подальше с умными речами. Он ничего обо мне не знает. Ни-чер-та! Мои руки уже ломит от боли, сколько ещё он продержит меня в таком положении? Это уже начинает меня бесить. Я лежу перед ним, пока он разговаривает со мной, как с полоумной, и учит, как я должна поступить. Но я не собираюсь с ним делиться тем, что его не касается. Упрямо смотрю ему в глаза, но молчу.
– Решила бунтовать? А зря, я уже собирался тебя отпустить. – В его глазах сверкает радость победы, смакует мою беспомощность. – Сейчас, как только сделают дверь, мы с тобой отправимся пообедать, и не этим. – Брезгливо отбрасывает назад в ведёрко жирное мясо и вытирает салфеткой пальцы, она попадает туда же. От этого зрелища у меня возникает рвотный рефлекс. – Я выясню все интересующие меня вопросы, просто, чтобы ты знала.
Он встаёт, достаёт ключ из кармана своих серых брюк, протягивает его к моим ногам, но останавливается, отчего я громко стону. Мне надо сбегать в туалет, иначе мой мочевой сейчас порвётся.
– Пожалуйста, – прошу я его. – Я больше не могу лежать в этом положении.
Его взгляд снова задерживается на моих трусиках, губы приподнимаются в кривой улыбке, словно он открыл для себя нечто из разряда фантастики.
– Ты больше не поступишь так, как тебе хочется. – Одна моя нога получает свою свободу, сильные руки разминают онемевшие мышцы. – Никаких поездок с мужиками и одиноких походов по ночам.
– О, боже, – стону я в голос, когда ещё одна моя нога сгибается в колене и посылает миллионы ударов иголками по коже. Приподнимаю попу и выпячиваю своё тело немного вперёд, эта такая дурацкая боль. Спенсер разминает место судороги и сгибает мои ноги.
