– Помогите профессору Сандерсу. – На сцену поднимается ректор и двое незнакомых мне людей, они переворачивают профессора на спину и тянут за руки. – Мисс Фолс, позвоните в «девять-один-один». Необходимо осмотреть его.
Я подбегаю к своему маленькому столу, хватаю телефон и ожидаю, когда поймает сеть сигнал. Ведь мне запрещается его включать, даже на беззвучный, до такой степени наступает на грудь своим доминированием уважаемый человек. Я вожусь с кнопками, когда вижу над моей рукой зависшие пальцы. Человек прикасается ко мне успокаивающим движением, и я медленно поднимаю голову, когда слышу его голос. Спокойный баритон с небольшой хрипотцой объясняет службе, что нужна помощь. Я стою неподвижно, так как его руки все ещё удерживают мои, взгляд ледяных серых глаз пригвоздил меня на месте. Он заканчивает звонок и, как ни в чем не, бывало, продолжает свой внимательный осмотр, особенно его интересует моя шея. Нервно поправляю чокер, который становится слишком тесным.
– Это не ошейник, – не знаю, для чего я оправдываюсь, но слова импульсивно вырываются из меня.
– Не стоит так быстро отвечать на вопрос, который не задали. Вы становитесь слишком уязвимы. – Он отходит от меня в сторону народа, уже толпившегося над барахтающимся куском сала на полу.
– Дура, – произношу я шёпотом. – Набитая идиотка.
Когда в аудиторию заходит медицинский персонал, всех просят удалиться, кроме меня. Я все ещё стою в стороне невидимкой. Мне стоило бы сбежать, но теперь я главный подозреваемый в этом хаосе, ожидающий вердикт. Профессор рыдает о не сбывшейся мечте, ужасной конференции и моих кривых руках. Что ему ужасно неудобно перед всеми собравшимися, в том числе перед деканами других университетов, решивших присоединиться к этому грандиозному событию. А по мне, так никому нет дела до его невнятных слов и не нужных рассказов, под них хорошо спать, а не воспринимать информацию.
Медицинские работники открывают обзор на его белоснежное тело, покрасневшее только в местах, куда попадало солнце, эдакий застарелый пегий загар. Я отворачиваюсь, когда он краснеет ещё сильнее и тычет в меня пальцем. Хочу пройти и сесть на стулья, что предоставлены для гостей в аудитории, но там находится этот высокий мужчина, что подходил ко мне. Одна его нога задвинута за другую, рука подпирает подбородок. Он изучает меня под всю какофонию звуков, кажется, его не сбивают мельтешащие люди. Представляю его мнение обо мне: идиотка, которая испортила пафосный выход зажравшегося хряка-профессора. Опускаю голову ещё ниже, когда в дверь врывается жена профессора и кричит не своим голосом. Полная женщина обрушивается на него всем телом, рыдает на груди так, словно он при смерти. Хотя, на самом деле, мужчине просто трудно подняться из положения сидя с пола. Суровая правда жизни в том, что ему мешает мешок, который он вырастил на своём теле. Я закусываю губу, чтобы не рассмеяться, когда четыре человека тянут его за руки и жена толкает в спину. Так и хочется крикнуть: «Подождите! Я сейчас вызову подъёмный кран или домкрат для большегруза!» Но, естественно, я молчу. Профессорская свита заглядывает в яму с камнем, так, словно сейчас им понадобится ещё и «экскалибур» оттуда вытащить, машут руками в стороны, видимо, решают оставить, как есть.
Неожиданно меня толкают в локоть, я оборачиваюсь, чтобы столкнуться нос к носу с женой профессора.
– Ты бесстыжая оборванка, он единственный взял тебя к себе. И вот чем ты отплатила, – она шипит тихо, но очень чётко, я разбираю каждое её слово. – Влиятельные профессора никогда не возьмут такую убогую, обучать тебя бесполезно.
Она задирает нос к верху, её продолговатые крупные ноздри расширяются, вижу каждую волосинку, находящуюся там. Без выбора высказаться, я отхожу немного в сторону и продолжаю молчать. Четверо медиков поднимают профессора на носилки и несут в мою сторону, представляю, как им тяжело, учитывая, как побледнели их лица.
– Мисс Фолс, наклонитесь. – Сандерс хватает меня за руку и сжимает до хруста, принуждает зависнуть над ним под кряхтение парамедиков. – Изворачивайся, змея, больше ты хлеба даже себе не купишь без позволения. Ты сама меня вынудила, – зловещий шёпот переходит в безобразный кашель, и затем уже елейным голосом он произносит. – Я тебя прощаю, девочка моя, за все.
Да чтоб ты, урод, проглотил свой язык, изворотливая похотливая свинья! Смахиваю со своей щеки его слюни, вечно брызжущие изо рта. Это самый неприятный человек, которого мне доводилось встречать.
– Мисс Фолс, пройдёмте со мной. – Я давно ждала этих слов, ну что, значит, пора.
Я иду за худощавым мужчиной с сопровождением в виде тех самых представителей. Они тихо переговариваются за моей спиной на отвлечённые темы, я же, как нашкодивший котёнок, плетусь где-то посередине. Пустые коридоры, огромные стены, студенты испарились как по мановению волшебной палочки. Сейчас можно подумать, что меня, как смертницу, ведут на плаху. Впереди меня палач, а сзади охрана, которая не даст мне сбежать. Поправляю рукава на своей кофте, натягиваю их до самых пальцев, прячу кулаки. Ногти больно впиваются в кожу, но я удерживаю себя от слез, нагло требующих выхода.
Мы заходим в просторный кабинет, длинный ректорский стол для беседы занимает большую половину помещения. Стулья задвинуты, книги расставлены по полочкам, как и папки. Мужчины садятся на крайние кресла, ректор показывает мне подойти ближе к нему. Достаёт кипу бумаг с делами работников, рыщет среди них, пока не находит мою.
– Лорена, я помню, у вас и до этого были определённого рода проблемы… Но то, что показал мне мистер Сандерс, перечит уставу нашего университета, – мужчина говорит достаточно громко, чтобы его слышали другие два человека, сидящие в помещении. Я оглядываюсь и тут же встречаю блеск ледяных глаз, следящих за мной. – Позволять себе такое в отношении профессора, чтобы дискредитировать и опорочить уважаемое имя. Вы серьёзно думали, что это сойдёт вам с рук?
Я непонимающе уставилась на ректора, о чем он сейчас говорит?
– Я вас не понимаю, – отвечаю я ему. – Я не жаловалась на поведение мистера Сандерса по одной простой причине: вы бы мне не поверили.
Он приподнимает обе свои брови, становясь похожим на Джека Николсона в фильме «Пролетая над гнездом кукушки», швыряет передо мной конверт, которого я не замечала до этого.
– Что это? – спрашиваю его.
– А вы откройте, мисс Фолс, не стесняйтесь. Мы уже ознакомились с данными документами, теперь пришла ваша очередь.
Трясущимися руками я открываю конверт, из которого выпадают две фотографии меня полуобнажённой и лист А4, испещрённым резким почерком Сандерса. Каким образом мои интимные фотографии попали ему в руки? Я помню, как примеряла это белье в одном из магазинов и отправляла подруге, чтобы она сказала, какое идёт мне больше. Закрываю глаза от бессилия, теперь понятно, куда пропадал мой телефон на несколько дней. Этот урод вскрыл его и сохранил себе фотографии, или ещё хуже…
Читаю написанное от руки заявление на имя ректора.
«Прошу вас принять к сведению, что мой ассистент систематически домогается меня, присылает фото интимного характера. Компрометирует открытыми нарядами, несколько раз домогалась меня в уборной университета. Прошу вас оградить меня от подобного».
