– Оставьте сейчас раскаяния, это то, что детектив предоставил нам данное доказательство, плюс деталь от маски, искажающей голоса. Могу вас заверить, мы практически на хвосте у насильника. – Он меня не слушает, ему нет разницы, что бы я не сказала, все перевернёт. Не могу понять, по какой причине. Почему он игнорирует мои попытки сказать свои доводы.
– Ваш детектив лжёт. – Я начинаю исписывать бумагу, по памяти составляя поэтапные происшествия, как все происходило на самом деле. Мне нет разницы, имеет вес этот Тео, черт бы его побрал, или нет. Я буду делать так, как надо. Пусть они его проверят. Мне даже не лень выйти из кабинета и зайти к худощавому парню, который крайне удивлён моим появлением. Все, что я написала, теперь является юридическим документом, который будет лежать не только у меня и этого тупого полицейского. Когда парень ставит последнюю печать, я возвращаюсь к полицейскому.
– Вы не боитесь сделать виноватым не виновного? – Я складываю последнюю из копий к себе в сумочку и отвечаю ему таким же наглым взглядом.
– А вы? – Я настойчиво игнорирую его раздражение, его работа заключается в том, чтобы расследовать, а не ставить на мне опыты. Я не чёртова крыса в клетке!
Полицейский вздыхает, складывает свои руки на животе и опускает голову, как бы раздумывая над тем, что сейчас придётся сказать.
– На данный момент есть ваши сбивчивые показания, этот предмет, – он указывает на шапку, – и маленькая деталь от исказителя голоса. На этом все. Я не говорю, что это обязательно должен быть мистер Уолли, или кого вы там обвиняете. Но все же это улики. И вы должны понимать, что наша работа не заканчивается на этом. Вашим делом занимаются детективы, я только пишу ваши замечания и передаю это в бюро расследования. – Он ждёт от меня комментариев, но я готова отстаивать Спенсера до последнего вздоха.
– Тогда почему сейчас он здесь? И к чему все эти разговоры о найденных предметах? Вы не считаете, что это могли подкинуть, чтобы опорочить его? – спрашиваю уже просто из интереса, меня раздражает логика полицейского. – Может его хотят убрать, чтобы добраться до меня. Должны быть другие причины.
– Эта моя работа, дознаваться, все что я хотел услышать, получил вот здесь. – Указывает на свой компьютер.
Я не могу понять, почему для него ничего не значат мои слова. Я словно бьюсь об стену, такую глухую и толстую, что мне придётся проломить себе череп и умереть, она не пробиваема.
– Мой вам совет, оставьте все как есть. Сумма, которая грозит вам в виде штрафа, за закрытие дела велика. И не думаю, что под силу молодой девушке. Мистера Уолли, выпустят под залог, как только определят сумму за нападение на профессора Сандерса. Всего вам хорошего, мисс Фолс. Я отправлю ваше заявление на рассмотрение. Будьте благоразумны. – Одна из розочек выдирается из материала сумочки и падает на пол.
Я выхожу за дверь и иду назад по коридору, мне уже не составляет труда найти обратную дорогу. Неудобные стулья стоят в ряд на протяжении всего коридора. Стены обшарпаны и испещрены следами, оцарапанными острыми предметами. Одинокая уборщица, затирает пятна на полу, шурша пластиковой щёткой. Я подгибаю ноги, чтобы она могла убрать подо мной.
Мне никак не понять, почему полицейский вцепился в Спенсера и полностью отвергает причастность Тео. Его смех на мои показания, то, как он отмахнулся от моих доводов. Даже если Тео имеет алиби, они ведь не проверяли его ещё ни разу. С чего такая уверенность в таком случае?
В одном я точно уверенна, шапка не может быть доказательством. Именно Тео стоял рядом со мной в тот злосчастный день, Спенсера не было в городе. Я не могу точно сказать, где именно он был. Но такие совпадения, как машина, и то, что он говорил… Я пытаюсь построить в своей голове логическую цепочку. Каким образом автомобиль, который уже давно не может использоваться хозяином, может передвигаться по городу? Как ключи, которые были только у Руби и меня, оказались у того человека?
В моих сумбурных рассуждениях мелькает маленькая, но действительно ужасная мысль, что это может быть Спенсер. У меня нет ответов, где он все это время был. Может они сговорились с…
– С тобой все хорошо? – Из кабинета выходит уставший Спенсер и становится рядом со мной.
Я соскакиваю со стула и тут же висну на его шее. Этот человек всегда заботится в первую очередь обо мне. И как вообще можно подумать, что он устроил все это для меня. Мне становится невыносимо стыдно, что я вообще могла такое предположить.
– Ты сумасшедший, это я должна узнать, как ты. – Такое проявление чувств совсем не похоже на Спенсера. Он обнимает меня так крепко, его напряженное тело укрывает меня точно в кокон, бережёт от всех переживаний и стирает последние грани сомнений.
– Они нашли ту шапку, которую я потеряла в магазине. Какой-то агент нашёл её в доме после нападения на меня, – шепчу я в районе его шеи. – Все не так, они начнут копать под тебя. Обвинят бог весть в чем, и я останусь одна. Спенсер, без тебя я пропаду.
Он целует меня в висок и ведёт к выходу из участка.
– Я сам виноват, мне надо было просто увести тебя оттуда. Стариканы с совета развезли демагогию по поводу исследовательской базы, которую надо переделать. Я не мог от них отвязаться. Потом этот придурок начал меня раздражать, и я выразился нелицеприятно в адрес одного из представителей. – Он набирает в телефоне наши координаты, чтобы подъехало такси.
– Прости, я не хотела, чтобы у тебя были неприятности. Сейчас все стало слишком серьёзным. Может я дура, но мне кажется, тебя хотят подставить. – В этом у меня нет сомнений. – Я написала, что подозреваю Тео.
Спенсер хмурится, а наши пальцы переплетаются, и он их слегка сжимает.
– Почему ты думаешь, что это он? – Кажется, он не удивлён, но все же задал вопрос для того, чтобы лучше понять меня.
– Я помню нож у одного из парней в тот день. Все повторилось в университете. У человека был нож, и когда он приставил его к моему горлу и засунул свои пальцы… – Спенсер сжимает мои пальцы так сильно, что я вскрикиваю от боли.
– Куда он засунул свои пальцы? – Он резко бледнеет, синяки под его глазами, кажется, стали ещё больше, первые лучи солнца подтверждают это.
– Он трогал меня там. – Я всхлипываю. – Мне было стыдно сказать, что это действие одновременно меня унизило и возбудило. Но я не хотела, чтобы он насиловал. Не понимаю, почему со мной произошла подобная реакция. – Он убирает свою руку и начинает ходить из стороны в сторону. – Я, правда, не хотела.
– И что дальше? – его голос похож на хруст льда.
– Потом полицейский сказал, что Руби сошла с ума, и её порезали. То есть, это один и тот же человек, который нападает на меня. – Вытираю слезы тыльной стороной руки. – Затем ссора Руби с невидимкой, и мои ключи оказываются непонятно у кого, поджидающего меня дома, – я перехожу на крик: – Тео несколько раз говорил мне, что я ему нравлюсь, откуда-то узнал адрес моей матери, подвозил меня. Он меня вечно поджидает. Я уверенна – это он. Только Тео мог подкинуть шапку.
