– Нет, и не подтвердил, когда я ему сказала, что он любит. Мы весело проводим время. – Я не убедила её.
– Спенсер и весело – разные вещи. Вот Спенсер и серьёзные отношения, поверю. А так нет. Такой человек показывает поступками. – Она окидывает меня взглядом. – Не думаешь же ты, что он покупает подобные вещи каждой несчастной.
– Возможно. – Руби соскакивает из-за стола, едва не проливает на меня кофе.
– Боже, я забыла о том, что на плите стоит жаркое. Идиотка. – Она выскакивает за дверь, потом тут же возвращается, хватается за косяк. – Я быстро приготовлю и сразу вернусь. А лучше ты закончи со всем этим и приходи ко мне. У меня есть кое-что для тебя.
– Хорошо. – Встаю и выливаю недопитый напиток в раковину, мою кружки и расставляю на полку.
Ещё раз осматриваю изменения. Замечаю отмытые до блеска окна, отсутствие пыли и грязи. Расхаживаю по дому, измеряю большими шагами вдоль и поперёк, отвлекаюсь только на то, чтобы посмотреть время. Сажусь на диван, прижимаю к себе сумочку. Я все ещё немного переживаю, что приехала одна, после случившегося, мне не по себе находиться в замкнутом помещении. Поразмышляв, я, все-таки, выхожу из дома, обхожу его полностью и останавливаюсь напротив только высаженных цветов. Я помню, как в этом месте стоял мой детский велосипед, отец переворачивал его вверх тормашками и бесконечно натягивал слетающую цепь. Когда он заканчивал, я садилась за него и разъезжала вокруг отца, отвлекала от ремонта машины. Помню, как я разбила коленку и рыдала почти час на его руках, это не было больно. Но мне так было хорошо в его объятиях, что забыть такое невозможно. Я снова осматриваю место, где была много раз в моем детстве, дом, хранящий наши воспоминания, изувеченные временем и поступками. В какой-то мере мне тяжело прощаться со всем этим. Это как сжигать мосты, по которым я больше никогда не смогу вернуться в те моменты и воспоминания. Единственный проводник, соединяющий меня с моим отцом. Почему человек помнит только хорошее? Зачем вообще воспоминания, если они, в основном, приносят боль и негодование?
Беру в руки садовую лопатку, присаживаюсь на корточки и откапываю маленькую лунку. Я хороню свои воспоминания, оставляю их здесь, чтобы больше не возвращаться к неприятному. Снимаю с мизинца золотое простое колечко, которое мне подарил отец на моё шестнадцатилетние, кладу его в ямку и засыпаю сырой землёй. Пусть оно принадлежит этому дому. Хранит мою память о нем.
– Здравствуй, Лорена. – Я падаю на задницу, едва успев опереться на руки, выставленные назад, больно ударяюсь об острие лопатки.
– Что тебе нужно? – Отталкиваюсь от земли и выставляю лопатку по направлению к мужчине. – Клянусь, я зарублю тебя ей. Не подходи ко мне, – шиплю я, делаю шаг в сторону.
– Да ладно, расслабься, хочу поговорить. – Он поднимает обе руки вверх. – У меня нет ничего с собой. Перестань истерить.
– Тео, я не верю тебе. – Делаю ещё один шаг в сторону.
– Послушай меня, ты ошибаешься на мой счёт. Выдаёшь меня не за того человека. – Я бросаю в него лопатку и бегу вдоль дорожки, утопая каблуками в земле.
Тео перехватывает меня сзади поперёк живота, поднимает вверх, так, что я задираю ноги. Затем ставит на землю и разворачивает к себе лицом, зажимает рот до того, как я хочу заорать на всю улицу. Это слишком знакомое поведение, вызывает волну злости и страха.
– Смотри сюда. – Перед моими глазами появляется жетон полицейского. – Я сейчас уберу руку, и ты спокойно выслушаешь меня.
Согласна киваю, отказываюсь верить в то, что он настоящий, будто услышав мои мысли, Тео вытаскивает кожаное портмоне и показывает остальные документы. Вытягивает руку вперёд, провожает меня назад в дом. Я прислушиваюсь, закрылась ли за ним дверь. Будь он хоть сами Иисусом, сомневаюсь, что меня так легко убедить в его хорошем отношении.
– Что ты хочешь от меня? – напрямую спрашиваю его, сажусь на диван, беру сумочку, просовываю руку внутрь и нащупываю перцовый баллончик.
– Да прекращай ты мельтешить, вытащи его на свет и перестань думать, что я не вижу, что ты обороняешься. – Указывает на мою сумочку, ставит перед собой стул и садится на него верхом.
Тео не сводит с меня глаз, упирается подбородком в свои скрещённые руки на перекладине стула. Щелкает пальцами, один за другим они противно хрустят, пока он молчаливо пытает меня своим вниманием. Сажусь ближе к краю, вытаскиваю баллончик, сжимаю его открыто в кулаке под его кривую усмешку.
– Ты поговорить хотел или посидеть? У меня есть не плохая лужайка для таких дружеских посещений. – Мой уровень дерзости продолжает расти и развиваться.
– Отлично выглядишь, мисс Лорена Имоджен Фолс. Меня радует, что ты не запуганная овца, которая визжит при каждом шаге приближения. Преобразилась, ухоженная, приятно находиться рядом с тобой. – Он отворачивает голову в сторону. – Знаешь, мне нравятся девчонки вроде тебя. Чтобы за словом в карман не лезли. Не боялись ответить так, что яйца от страха сжимаются. – Он поворачивается ко мне. – Но я не один такой.
В данную минуту я слишком нервничаю, чтобы вникнуть в то, о чем он говорит. Пока я только слышу его раздутое эго и желание поговорить ни о чем.
– Мне все равно. Сейчас придёт риэлтор, и у меня нет времени рассуждать с тобой о твоих вкусах. Дальше что? – Он присвистывает и выставляет палец вперёд на вид пистолета, стреляющего в меня.
– Тормози. Я все ещё впечатлён тем, что ты подала на меня в полиции такой донос, что даже самому ужасному выродку этой истории не снилось. Ты думаешь, это я? Глупая Лорена. Персиковая девочка, трусишка, которая спряталась за волчьей шкурой. – Я открываю рот, чтобы высказать ему, что думаю, но он показывает указательным и среднем пальцем замолчать. – Я расскажу тебе, до чего довёл твоё дело. И не смотри на меня так, этот взгляд, как заноза в заднице. Представь, мне повезло заняться им, когда ты решила возобновить расследование.
– Я не поверю ни одному твоему слову. Все это время ты единственный вёл себя непонятным образом. И все, что сейчас решил выдумать, можешь плести в участке на допросе. – Я встаю, но он резко соскакивает и толкает меня в грудь, отчего я падаю назад. – Не трогай меня.
– Ещё рывок, и надену тебе наручники. И пока я в хорошем расположении, закроешь свой рот и выслушаешь меня. Все-таки, в данный момент я при исполнении. – Он пригвоздил меня к месту своим поведением, поджимаю под себя ноги и замолкаю.
Тео снова садится на стул, вытаскивает из нагрудного кармана маленькую фотографию и швыряет её мне в лицо. Я вижу трёх парней, с пивом в руках они стоят на фоне черного мерседеса. Самый высокий, это молодой Спенсер, далее мой сводный брат Фил и ещё один парень, которого я никогда не видела. По ним понятно, что это их компания, и они вполне хорошо отдыхают где-то на пустыре вдалеке от города.
– Профессор Спенсер Эйдан Уолли, Пейтон Ченс, и последний, но не по значению это Фил Нейтман. Три прекрасных друга, которые совершали самые отвязные выходки в этом городе. Тебе это о чем-то говорит? – Он приподнимает бровь и трёт большим пальцем глубокий шрам на правой стороне лица. – Я был при задержании Пейтона и Фила, они неплохо поглумились над твоей подружкой Руби. Я оказался на месте самым первым. Полиция так и не вышла на след того самого Снейка, коим является твой любовник. Только потому, что тот не был на этой вечеринке окровавленного мяса, которую устроили его дружки. Пейтона застрелили, когда он пытался убежать, а Фил так и не смог защитить себя в суде. То, что он умер, как собака за решёткой, воздалось ему за ваши мучения. – Фотография в моих влажных ладонях медленно падает на пол к моим ногам. – Потом мистер Уолли решил, что хочет, чтобы девочка, которую он с таким удовольствием насиловал, вернулась в город. Он нажимает на все свои связи. Лижет задницу совету, и вот она здесь. И что ему стоит взять машину парня своей сестры? Я думаю, никакого труда, правда? Проводит парочку нападений, намеренно прикрывается поездками и множеством дел. И вот ты пала к его израненному эго, надела ошейник верности. Пока он купается в неге, ты услужливо предоставила ему своё тело. Как тебе?
