Она поняла, что я пошёл за ней. Моя уверенность в том, что ублюдок Хоук находится все это время рядом с птичкой, словно стервятник кружит над ней, навела на мысль об единственной полоумной, которая является его отражением. Кажется, будто это какой-то замкнутый круг – мы умело скреплены цепями. Я, Даниель, Хоук и теперь Энжел.
Набрав пару кнопок, я дозвонился до Энжи, которая услужливо сообщила, что Даниель с ними. Опешил, разозлился, да я чуть с ума не сошёл, когда до меня дошло, куда она полезла. Первое что я хотел сделать, пока ехал, вытрясти всю дурь из птички, привязать к себе, содрать шкуру, все что угодно, только бы она поняла, что это опасно. И вот, среди всего этого дерьма, я нахожу девушек, которые стоят одни, Хоука нет. Навёл шума в клубе, пока расталкивал толпы в поисках птички. Голова шла кругом, пока эта дура Энж не подсказала направление, где искать этих двух. Убить? Удушить? Растерзать? Да! Но не её! Только его! Просто размазать сволочь, раздробить его череп на части. Я не думал и не рассматривал то, как она стояла, целовала или нет. Я шёл убивать, клянусь, я бы это сделал.
Перевожу взгляд на мою девушку, которая свернулась на сидении, её маленькая ручка утонула в моей разодранной в раны. Она спит, повернувшись ко мне лицом, которое уже не перемазано моей кровью. Я помог ей стереть мои следы, перед тем как вставить ключ в замок зажигания. Меня передёргивает от этого зрелища, я и сам сейчас весь в синяках, которые саднят, но вымазать её…
Я не могу поверить, что она здесь со мной. Как убедить себя в том, что я все-таки увёз её, вырвал из лап Хоука и матери. Своровал, посягнул на святое – на то, что по праву мне не принадлежит.
Мягко подъезжаю по каменистой подъездной дорожке. Аккуратно освобождаю руку и ставлю машину на ручник. Не закрывая за собой двери, вытаскиваю мою спящую птичку и на руках заношу в дом. Я не успел поставить замок, поэтому сделать это было легко. Укладываю её на мягкий диван, который я приобрёл на днях. Сейчас это место выглядит как убогая берлога, но нам этого достаточно. Пусть делает все по своему вкусу. Если, конечно, её не напугает моя подноготная.
Стараюсь не разбудить её, иду в ванную, мою лицо и руки. Под скулой уже начинает прорисовываться синяк, губа и подбородок разбиты. Хоук старался бить по корпусу, в то время как я не разбирал мест, куда я бы хотел нанести ему удар. Снимаю толстовку и футболку, становлюсь под душ и смываю с себя кровь и пот, которыми я пропитался. Капли стекают по моему лицу, вытираю их, и моё внимание привлекает то, что я не приобрёл для неё никаких моющих средств. Ну молодец, что я ещё могу сказать, теперь она будет мыться моим гелем для душа и… А, кстати, это неплохая идея.
Одеваюсь и иду к спящей девушке. Присаживаюсь на пол и откидываю голову на её колени. Она шевелится во сне, ладони ласково гладят мои волосы.
– Долго я спала? – спрашивает она.
Поворачиваюсь к ней и удобней устраиваюсь.
– Примерно час. Теперь ты в убежище. Не страшно? – подставляю голову для её прикосновений.
– Нет, с тобой мне ничего не страшно, – говорит она и сладко подтягивается. – Ты меня украл?
Подношу кулак к губам, прячу улыбку, она даже не представляет, как это приятно звучит.
– Я бы сделал это не один раз, если тебе нравится. Знаешь наше расставание, как нож в сердце. Я не знаю, как можно просить большего? Если бы у меня было лекарство, помогающее забыть тебя… Я не нашёл его и перестал пытаться… Мои нелепые попытки забыть тебя до сих пор безуспешны, судя по тому, что я украл тебя. Я клянусь, пытался… Но знаешь, чем больше я пытаюсь забыть тебя, тем сильней люблю. Это похоже на жертвоприношение. Сейчас я сижу у твоих ног и готов к любым обвинениям, как перед палачом. Что ты скажешь на это? Мы не хотели драму, но это так похоже, не так ли?
Она аккуратно поднимается и сползает ко мне на пол, садится на колени передо мной, сейчас мы на одном уровне. Её руки нежно прикасаются к моей груди, останавливаются в районе сердца.
– Разве могут быть ощущения так схожи? Я не поверила тебе. Ни одному твоему слову. Как бы больно это ни звучало, все это не могло быть правдой. Я испытывала боль от нашей разлуки, время не помогало. Я искала причины, почему ты так поступил. Но отпустить сложнее…Что бы я ни делала, думала о тебе. Так что если ты ещё раз захочешь уйти, тебе придётся убить меня, чтобы я не мучилась…
Я беру её за руки, переплетаю наши пальцы и веду через весь дом, поднимаюсь по деревянной лестнице босыми ногами, она поднимается следом за мной.
– Я покажу тебе кое-что, – мы проходим в комнату с необычным освещением.
Она задирает голову вверх и рассматривает звёздное небо через прозрачный потолок. Улыбается, когда я обнимаю её и притягиваю к себе.
– За что мы боролись? – тихо спрашивает она и кладёт свою голову мне на грудь. – Зачем пытаться разлюбить, если мы этого не хотим?
– Я преступник, – сокрушённо произношу я. – Все, что я делал, за что расплачиваюсь, отразится на тебе. Я должен был остановиться. Но уже поздно. Я разбит и сломлен. А ты как луч солнца, надежда на моё спасение, – целую её в макушку. – Как думаешь, тебя оттолкнёт от меня то, что я доставлял ворованный товар плохим людям? Участвовал в разбоях? Много дрался и делал больно людям? Желал смерти моим родным, не важно, какими они были людьми.
Она отодвигается от меня и хмурится, освобождает руки. Я уже готовлюсь принять её решение, сжимаю зубы, не отвожу от неё взгляда. Но она кидается мне на шею и обнимает, я слышу, как она начинает плакать, слезами пропитывая мою футболку. Я бы тоже хотел заплакать, но для меня это роскошь, которой я не располагаю.
– Я люблю тебя, – говорю это так тихо, только для нас двоих, затерявшихся в этом мире, чтобы ни один другой звук не проник в эту комнату, не спугнул удачу. – С первого взгляда, птичка. Мне было достаточно мгновения, чтобы это понять. Когда я был далеко от тебя, мне хотелось разрушить все то, что стоит, между нами, чтобы ты была со мной, – поднимаю её заплаканное лицо за подбородок. – Потеряв тебя, я перестаю дышать.
– Мне наплевать на твоё прошлое. Главное то, кем ты являешься рядом со мной! Ничего не может разрушить то, что мы с тобой построим. Я верю тебе, все, что мне нужно – это ты. И если вдруг случится так, что ты разлюбишь меня, это меня разрушит, – она проводит пальцами по моим губам. – Я хочу быть с тобой. Никого больше не существует, – говорит она, затем подпрыгивает, и я едва успеваю подхватить её. Ногами обвивает мою талию. – Поцелуй меня, Райдер.
Наклоняется и очень осторожно целует мои губы, клянусь, это похоже на фейерверк. Такие долгожданные слова, которые я впитал в себя. Наши поцелуи становятся смелее, Даниель тянет меня за футболку, освобождая от одежды. Руками бережно прослеживает каждый мускул, обрисовывает татуировки на моей груди. Я не могу оторваться от её пухлых губ, на вкус они как мед, сладкие и нежные. Иду к матрасу, который я застелил для сна. Но теперь это наша кровать на сегодня. Бережно укладываю её на спину. Волосы Даниель разметались по темно-синей простыне, пряди обнимают её тело. Сглатывает и начинает расстёгивать маленькие пуговички спереди на своём сарафане. Улыбаюсь на это её немое согласие, от которого бросает в жар. Я боюсь сделать больно птичке, отпугнуть от себя. Моё тело покрывается мурашками только от одного вида её действий. Даниель освобождает плечи от ненужной вещи глядя мне в глаза, и сейчас я замираю от того, что на ней нет больше ничего, кроме трусиков. Тех самых, которые я растягивал в руках в день нашего свидания. Тонкая ажурная ткань красиво сидит на её бёдрах. Грудь налилась, она, словно просит моих прикосновений.
