– Что? Куда?
– Придется сделать несколько перелетов, чтобы спутать следы. Конечно точкой станет Флорида.
– Америка. Ты все-таки договорился с Эвансом? – я оттолкнула Костю, яростно глядя в полные боли зеленые глаза.
– Нет. Точнее, в том, что касается бизнеса, мы сошлись. Я связался со своими людьми, которые готовы помочь, но нужно действовать срочно. Сейчас. Никто не подумает, что вы уедете. По идее мы все должны скорбеть о кончине мамочки, и плакать дружно на ее похоронах.
– Подожди. А ты? Что будет с тобой?
– Меня, возможно, не возьмут под стражу. И охрана у меня хорошая, Лика, – он смотрел мне прямо в глаза. И врал.
– Объясни мне еще раз, почему я должна уехать, – всхлипнула я.
– Кто-то неизвестный связался с определенными криминальными структурами, в которых было объявлено, что в случае гибели меня и моей семьи огромная сумма денег будет перечислена на счет исполнителя. Даже если мы найдем заказчика, он не сможет отменить заказ. Послушай, я говорил с Юлей, и она отказалась уезжать. Я не могу ее заставить, у меня просто нет таких аргументов. Она неуправляема. Ты и сама знаешь.
– Тебя убьют, – внезапно осенило меня, – Если заказ нельзя отменить, то они точно до тебя доберутся.
Я вскочила на
ноги, свирепо глядя на мужа.
– Это твое предложение? Оставить тебя умирать здесь? Я не согласна. К черту. Ты поедешь с нами.
– Лика, меня не выпустят из страны, – Костя устало покачал головой, – Ты думаешь, я не думал об этом? К тому же есть еще бизнес, недвижимость, люди, которые полагаются на меня.
– Мы – все, что тебе нужно, Костя. Или нет? На каком основании тебя не выпустят? Тебе предъявлено обвинение?
– Сегодня в офис доставили повестку. Меня вызывают через два дня. Я ее не подписывал, так как меня не было, но это ничего не меняет, – Костя умоляюще посмотрел на меня, – Прошу тебя. Подумай здраво. Тебе нужно уезжать. Как только я решу проблемы с правосудием, я приеду к тебе. Если я попробую выехать незаконно, и меня поймают, у меня не будет шанса, понимаешь?
Эмоции переполнили меня. Да, я понимала, что должна послушать своего мужа и уехать из Москвы, но это было так больно. Я словно раскалывалась на части. Оставить его здесь, все равно, что попрощаться навсегда. Каждый следующий день я буду бояться, бояться, что он станет последним для моего мужа.
– Лик, почему-то я верю, что со мной ничего не случится, – сказал Костя, и разрыдалась в голос, от странной уверенности в его голосе.
– Ты будешь мне звонить?
– Это невозможно. Но я буду передавать тебе сообщения по безопасным каналам. Мы что-нибудь придумаем. Если верить Эвансу, то его расхваленный адвокат рассыплет дело за полгода, может меньше. Он уверен, что даже суда не будет.
– О, Боже, и ты ему веришь?
– А что мне еще остается? Он единственный, кто предложил финансовую и юридическую помощь.
– Думаешь, он раскаивается? В том, что сделал со мной… тогда, – все еще всхлипывая, я вопросительно посмотрела на мужа. Костя мрачно усмехнулся, глядя куда-то мимо меня.
– Я уже сказал тебе, что думаю.
– Зачем ему я, если он собрался жениться? Кстати, ты сказал, что я никуда с ним не поеду?
– Да. Но он просил передать тебе его номер телефона, на случай, если что-то пойдет не так, – не скрывая отвращения, Костя достал из кармана визитку и отдал мне.
– Мне пора собирать вещи?
– Нет. Ничего не собирай. Никаких чемоданов. Просто возьми в сумочку еду для Сони. Остальное купишь на месте. Тебе сделают новое удостоверение личности. Даже я не знаю, как тебя будут звать, – он горько улыбнулся, – Я буду считать дни до нашей встречи. Ты и Соня – все, что у меня есть. Ради вас я не сдамся. Ты веришь мне?
– А что мне остается?
Глава 4
Месяц спустя.
Анжелика
Когда Костя говорил о том, что придется сделать несколько перелетов, он явно преуменьшил. Перелетов и переездов было больше двадцати. Первые две недели, мы не останавливались даже на сутки. Я бы вынесла спокойно все, что нужно, но не Соня. Когда она потеряла сознание в небе над Францией, я реально психанула. Нас сопровождал очередной суровый немногословный тип брутальной наружности. И после моей затянувшейся историки, он соизволил связаться с начальством, и нам разрешили неделю провести в Париже. Как только Соня пришла в себя, мы снова летели сначала в Бангкок, а потом был заключительный перелет в США, штат Флорида. Границу которого я пересекла, как Анжелина Стар, а Соня, как София Стар. По-крайней мере, имена нам не сильно изменили. Все это время ежедневно я получала сообщения от мужа, подтверждающие, что с ним все в порядке. И это было единственным утешением в том ужасе, в котором я прибывала последние несколько недель.
Мы прибыли на место ночью. Я даже не успела толком ничего понять, кроме того, что нас привезли в небольшой городок, расположенный далеко от живописных пляжей Майами. Сквозь слипающиеся веки я с ужасом наблюдала почти тропические джунгли и бесконечные болота за окном. Периодически появлялись жилые поселки или маленькие города, в одном из которых мы остановились. Разместили где-то на окраине в небольшом домике в два этажа с крошечным садом, но высоким забором. Еще я заметила нашпигованные повсюду камеры и датчики движения.
– Это все? – спросила я у последнего сопровождающего. Кстати, в каждой новой стране мне приставляли нового человека. Видимо, действительно нехило подготовились. Мужчина посмотрел на спящую на моих руках дочь.
– Мэм, здесь моя миссия заканчивается. Завтра к вам прибудет человек, который все объяснит.
И, правда, утром прибыл новый суровый мужчина. Он не говорил по-русски. Благо, английским я владела в совершенстве. Назвался Грейсоном Адамсом, передал новое сообщение от мужа, и сообщил, что теперь я безопасности и могу перемещаться по городу и его окрестностям, но не покидать указанную территорию без звонка ему, Грейсону Адамсу, и стараться не сближаться с людьми. Мне была передана кредитная карта со средствами, на которые я могу спокойно жить, ни в чем себе не отказывая. И ждать появления Кости. После решения всех проблем с законом, его доставят сюда тем же запутанным путем, что и меня.
Я в Америке. Вдвоем с дочерью. В чужой стране, где у меня нет никого и ничего. И мне нужно учиться жить с этим.
Первый месяц я провела в тоске и унынии и если бы не моя дочь, то точно бы скатилась в депрессию. Мне приходилось выполнять обязанности матери, которые мало—помалу и вернули меня к жизни. Грейсон появлялся примерно раз в неделю, сообщая о делах моего мужа. Звонки все еще были непозволенной роскошью. Но через пару месяцев нам обещали выделить канал связи, по которому мы сможем безопасно общаться. Сейчас за всеми адресами и телефонами Кости ведется наблюдение и рисковать раньше времени не стоит.
