– Да, Дейзи говорила. Записи с камер проверили. Ты уехала в магазин, не поставив дом на сигнализацию, и очередной пришедший торговец неизвестно чем спокойно проник внутрь. Видимо, посчитал, что раз двери не заперты, то кто-то должен быть дома. Продавец ничего не взял и просто ушел той же дорогой. Тебе просто нужно быть внимательнее, Энжи. На его месте мог оказаться, кто угодно.
– Я понимаю, – покраснев от смущения, кивнула я. Надо же быть такой дурой, – А когда ты успел провести такое расследование.
– Я приехал не один. Так, как Костя вовремя не оплатил связного, я нанял нового и еще пару человек для соблюдения вашей с Софией безопасности. Они работали, а я был здесь и пил кофе с Дейзи. Так что все в порядке.
– Ты мог не лететь сюда лично, – я пристально посмотрела в глаза Эванса. Еще в прошлый раз я обратила внимание, что их синева больше не была такой глубокой. Он выглядел старше, но мое сердце все еще бешено билось, когда я смотрела на него.
– Новые незнакомые люди тебя напугали бы. И это не было сложно для меня.
– Ты пугаешь меня не меньше, – призналась я.
– Но ты не такая агрессивная, как в офисе.
– Ну, наверно, в данной ситуации было бы глупо бросаться на тебя и истерить. Ты снова оплачиваешь мои счета. Это безумие, – я покачала головой, невольно улыбнувшись.
–. Безумие часть моей жизни.
Наши взгляды снова пересеклись. Да, я видела вопрос в глубине этих выцветших льдинок. Знал ли он, что я все знаю? Наверно, он так же, как и много лет назад, хорошо читал мои эмоции.
– Мила призналась о том, что просветила тебя в отношении моего хм… заболевания.
Мои ладони зачесались от желания ударить его. Прищурив глаза, я смотрела, не скрывая ярости и гнева.
– Наверно, я должна была узнать правду не от нее.
– Я сожалею, Энжи, ты права, – в его взгляде мелькнула неуверенность, которую он быстро спрятал.
– Сожалеешь? – я подняла брови, нервно рассмеялась, – Боже, так говорят на похоронах.
– Соболезную…
– Что?
– На похоронах говорят «соболезную», а я сожалею. Это разные вещи.
– Почему ты всегда ставишь меня в такие рамки, где я завишу от тебя? – прошипела я. Меня бесило его спокойствие. И он сам, – Мне хочется плюнуть тебе в лицо, гордо развернуться и свалить подальше, но я не могу. Я опять, бл**ь, не могу. Почему мне кажется, что ты все это спланировал?
– Что спланировал, Анжелика? – холодно спросил Эванс, – Твой брак с Старостовым? Каким образом? Или я заставил его содержать БДСМ клуб, где творилось полное беззаконие? Ты попала в беду, и я решил помочь. Потому что я СОЖАЛЕЮ. Вот и все. Нет никаких подводных камней.
– Я тебе не верю, – я откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди.
Он устало вздохнул, провел ладонью по своему лицу.
– Ты можешь верить во что угодно. Правда. Неужели я похож на маниакально одержимого тобой маньяка? Зачем, по-твоему, мне это нужно? Обанкротить Костю? Для чего? Чтобы тебе было плохо? И снова вопрос ЗАЧЕМ? Зачем мне причинять тебе боль и несчастья?
– Ты же делал это раньше, – бросила я. Его щека нервно дернулась, он разорвал зрительный контакт. Первый. Я таки добралась до него.
– У меня не было такой цели. Никогда, – твердо ответил он. И его взгляд тяжелой лавиной ударил в меня, – Если бы ты хоть немного подумала, то поняла бы.
– Значит, я дура?
– Это ты сказала, – он повел плечами.
– Ты хоть представляешь, что мне пришлось пережить? – закричала я. Вся пережитая боль обрушилась на меня, словно и не было шести лет…. Словно я снова оказалась там, в больнице, отходящей после наркоза, выпотрошенной….
– Ты думаешь, мне было плевать? – скинув маску, он теперь смотрел на меня с такой же яростью на меня.
– А разве нет? Ты выбросил меня на улицу, ты даже не соизволил поговорить со мной. Я хотела броситься под машину, когда ушла из твоего офиса с документами на развод, которые ты мне оставил на рессепшне. Меня удержала какая-то женщина. Меня всегда кто-то спасает, черт возьми.
– Энжи, я скажу один раз, и мы не будем к этому возвращаться, – вернув свою невозмутимость, произнес Макс. Его выдавала салфетка, которую он с силой сжимал в кулаке и напряженная линия скул, – Мила сказала тебе, что я болен. Заболевание врожденное, генетическое, и оно наследуется. Сломанные гены могут проявляться не только в психическом спектре, но и проявится другими пороками развития, что и случилось с близнецами. Я надеялся, что мы станем исключением. Но нам не повезло. Я никого не убивал. Я хочу, чтобы ты это четко понимала. Мне было больно не меньше, чем тебе. Моя ошибка состояла в том, что я должен был сказать тебе правду, предупредить. Я этого не сделал, за что и поплатился. Ты же не думаешь, что я случайно загремел в психушку на три года? Если бы мне было плевать, я бы там не оказался, ты согласна?
– Я должна тебя пожалеть сейчас? – резко спросила я, совершенно не тронутая его речью.
– Ты не была на моем месте, – он покачал головой.
– А ты на моем!
– У тебя есть дочь и будут еще дети. Здоровые дети. А у меня – нет, и никогда не будет.
Я вздрогнула, когда он произнес это пропитанным горечью голосом. И увидела отголоски боли в глубине его глаз. Он имитатор. Напомнила я себе. Сейчас он просто дублирует мои эмоции. Но я сама себе не верила в этот момент.
– Ты сказал, что собираешься жениться, – растерянно проговорила я.
– Брак может быть и без детей, – Макс пожал плечами, – Ты ничего не съела.
– Аппетит пропал. Это Мила?
Он удивленно посмотрел на меня. Уголки губ дернулись в неуверенной улыбке.
– С чего ты взяла?
– Ну, она так говорила, что…. В общем, она дала понять, что у вас отношения.
– Это неправда. Мила просто проявила неравнодушие. Она помогала мне и отцу, и мы стали друзьями. Никаких отношений у нас не было. У Милы, возможно, была влюбленность, но мы с ней все прояснили, и сейчас она в отношениях с хорошим парнем.
– Прелестно, – я не удержалась от иронии.
– Все выяснила или еще есть вопросы?
– Как чувствует себя Эдвард?
– Начал разговаривать год назад, передвигается палочкой. Я надеюсь, что со временем ему станет лучше, – он взглянул мне в глаза, и мое сердце пропустило удар, – Мы все расплатились за ту боль, что причинили тебе, Энжи. Я не хочу, чтобы ты нас ненавидела. Все это было неправильно и целиком на моей совести. Три года в клинике многое изменили. Я не излечился, это невозможно, но многое пересмотрел. И к жизни, и к людям отношусь теперь совсем иначе. Я хочу исправить те ошибки, которые смогу. Конкретно сейчас я хочу помочь твоему мужу вылезти из болота, в которое он вас затянул. Как только я буду уверен, что с тобой, с вами, все будет хорошо, я исчезну.
