Я уткнулся лбом в прохладное стекло. Стало легче. Не услышал, как она подошла. Даже цокот каблуков пропустил мимо ушей. Или она их сняла. Какого черта я пустил ее в свой номер? Мне только утешений не хватало для полного счастья.
– Макс, все нормально. Контракт подписан. Больше тебе не придется сюда приезжать, – проворковала она, дотронувшись до моего плеча, – Я могу помочь тебе снять напряжение, Макс. Как в прошлые времена….
– Фрея, прекрати, – я резко развернулся, скидывая с себя ее руки. Она многообещающе улыбнулась своими блестящими губами.
– Не будь занудой, Эванс. Тебе же нравилось.
***
Анжелика
Не знаю, как дожила до воскресения. Четыре дня тянулись бесконечно, и показались мне вечностью. Я переделала огромное количество дел. Помыла все окна в доме, сменила портьеры, прибралась в шкафах. Мое усердие не понравилось домработнице, которая приходила два раза в неделю. Пришлось заверить, что к качеству ее работы я не имею претензий. Как по мне, так я бы справилась и сама. Меня не растили белоручкой. И я с детства привыкла делать самостоятельно всю домашнюю работу. Мама умерла рано, и мне приходилось ухаживать за собой и отцом. София, которая появилась в нашей семье позже, не была приучена к труду, но мне и в голову не приходило, что эта шикарная красивая женщина возьмется за тряпку и начнет мыть полы. Я не принцесса, нет. Эта роль мне претит и напрягает. Но Макс другое дело. Его баловали и оберегали. Не думаю, что он выжил бы в условиях нищеты хотя бы день. Макс умеет принимать решения, но это все, на что он способен. Макс не совершенно не приспособлен к условиям, где отсутствует власть денег. Не представляю его с отверткой или бензопилой. Мы оба росли в России до определенного возраста, но социальный статус у нас был совершенно разным. Отсюда и часто возникающие непонимания. Он считает, что я безвкусно одеваюсь и не слежу за модой, и не берет в расчет в то, что мне претит посещение салонов красоты, модных стилистов и дизайнерских домов. Я не привыкла, мне неуютно. И хоть сто лет проживи в Лондоне, я не научусь быть утонченной леди. А для него – это обыденное дело. Уверена, что он пришел бы в ужас, узнав, как часто я сама ровняю секущиеся кончики волос. Каждая маленькая девочка мечтает о принце. Я своего встретила. Он и был таким для меня. Небожитель. Высокий, роскошный, стройный, красивый до неприличия, с опустошенными синими глазами. Он производил неизгладимое впечатление. Мы встретились в страшный день. Я помню, как ноги в осенних ботинках утопали в ледяной грязи, как боль сжигала сердце. А они стояли рядом. Отец и сын. Как пришельцы из другого измерения. И София была такой. Красивой и хрупкой. Печальной, слабой. Она даже не пыталась бороться с болезнью. Но за жизнь моего отца София билась до последнего. А когда он умер, опустила руки.
Я часто думаю о прошлом. Хотя говорят, что нельзя жить воспоминаниями. Нужно смело смотреть вперед. Я пытаюсь, но все время что-то мешает.
Только после обеда вспомнила о своем обещании истратить кучу денег на себя любимую. Но я бы не вспомнила, не позвони мне Макс и не спроси, воспользовалась ли я его щедростью.
Записываться в спа-салон было уже поздно, и я решила ограничиться педикюром, маникюром и массажем с шоколадным обертыванием. После приятных процедур мы с Милой отправились по бутикам, накупили много ненужных вещей, поужинали в кафе и разошлись по домам уже в сумерках. Я была совсем без сил, бросила пакеты в гостиной, приняла душ и завалилась спать, натянув на голое тело рубашку Макса. Отрубилась сразу же
И где-то под утро меня разбудили поцелуи мужа. Сначала я думала, что все еще вижу сон, прекрасный сон наяву. Но потом я услышала его голос.
– Вот, значит, кто перетаскал все мои любимые рубашки, а я грешил на уборщицу, – смеясь, Макс медленно раздевал меня.
– Я ждала тебя позже, – пробормотала я сонно.
– Ты не довольна? – смех в его голосе мгновенно сменился напряжением. Пришлось убедить его в обратном, прекратив все разногласия страстным поцелуем. Моя чувственность проснулась быстрее, чем разум. Я бросилась в омут удовольствия, отдаваясь на волю рук любимого мужа. Он впервые вернулся так внезапно, застав меня врасплох. Теперь я уверена, что обожаю подобные сюрпризы. До рассвета мы доказывали друг другу, кто из нас больше соскучился. Макс давно не был так нежен и в то же время неистово страстен. Неужели он, наконец, понял, как сильно мне его не хватало в последние месяцы? Что, если не чувство вины заставило его приехать домой посреди ночи и, забыв об усталости, «уделить внимание» жене?
Глава 6
Макс
Я не поехал в офис. Позвонил с утра и отменил все встречи, выслал электронной почтой отчет по командировке и назначил на завтра конференцию. Засланец отца —Ирвинг останется недоволен, и доложит ему о моем якобы непрофессионализме. Плевать я хотел. У меня контрольный пакет акций, и я не позволю никому управлять собой. К черту Майкла Ирвинга и Эдварда Эванса. Мне ли не знать, что затеял отец. Очередная проверка моих возможностей. И я считаю, что справился на ура.
Отложить все дела до завтра оказалось проще, чем уговорить Анжелику пропустить один день занятий в колледже. Она вдруг проявила себя, как неисправимая ботаничка и зубрила, но все-таки не смогла устоять перед моим обаянием. Мы выключили телефоны и погрузились в свой собственный мир, где не существовало никого и ничего, кроме нас. Если бы я мог всю оставшуюся жизнь провести так же безмятежно…. Когда она рядом, мои демоны засыпают, я не злюсь, не борюсь с собой, ни о чем не думаю. И начинаю верить, что тот радужный мир, в котором живет моя жена, существует в действительности, и однажды я найду дорогу. А пока мы оба притворяемся, что живем на одной планете.
– Макс, а ты когда-нибудь влюблялся? – спросила Энжи. Она часто ставит меня в тупик. Женская логика для меня такая же неразрешимая загадка, как существование Бога.
Мы сидим на кухне и пьем кофе. Она в моей рубашке, я домашних бриджах. Босые, уставшие, счастливые. Время неуклонно движется к вечеру, а мы еще ничего не ели. Вот, как может прийти подобный вопрос в голову моей жене? Как?
– Ну, наверно, приходилось, раз я женат, – пряча улыбку, отвечаю я.
– Нет, я не про себя, – Энжи тряхнула головой, черные волосы разметались по молочно-белой рубашке. Так трогательно, что у нее слабость к моим вещам, – А, вообще. Мы встретились, когда тебе было двадцать шесть. Но, я думаю, что впервые мальчики влюбляются еще в начальной школе. Или ты был особенным?
– Мне нравились девочки, – я пожал плечами, недоумевая, почему Энжи вдруг заинтересовали мои школьные увлечения, – Многие девочки.
– Ну, а была какая-то особенная? Назови хотя бы одно имя, – ее светлые глаза лучатся, а я теряюсь в догадках.
– Зачем?
– Ты не помнишь?
– Почему это. Сейчас…, – и я понимаю, что она права. Не помню. Поднимаю руки в знак поражения.
– Выходит, что я твоя первая любовь? – она смотрит на меня, излучая тепло и радость. Смешная девчонка. Что я знаю о любви? Я говорил ей то, что она хотела услышать. Я так привык. Мама считала меня идеальным сыном, потому что я всегда говорил ей то, что она хотела услышать. Но София все равно бросила меня. Может быть, она догадалась, что я скрывал долгие годы. Или просто устала от нас отцом и попыток сбежать от воспоминаний. Если Энжи узнает, какой я внутри. Что я такое…. Она тоже уйдет. Когда-нибудь мне придется сказать правду. Я не готов сейчас, и вряд ли смогу завтра или через год.
