– А тебя я люблю, и поэтому до сих пор не предпринял ни одного шага, чтобы помешать тебе дурить ей голову, – ответил отец, положив руку мне на плечо. – И, видимо, это еще один крест, который мне придётся нести, когда ты сломаешь ей жизнь.
Глава 7
Анжелика
Сегодня в колледже выдали направление на практику. Занятия закончились рано. Я планировала попроситься на стажировку в офис к Эдварду Эвансу, и предварительная договоренность у нас была. Нужно бы напомнить, позвонить, но, честно говоря, меньше всего я думала об учебе и повседневных заботах. Странное поведение Макса не выходило у меня из головы. И чем больше я думала о нем, тем сильнее нервничала. Я сама загоняла себя подобными душевными мучениями, но, как, ни пыталась успокоиться и включить разум, не получалось. Помочь мне мог один человек – мой муж. Но он или не понимал, или не хотел этого.
После занятий я бродила по городу, одна, как неприкаянная сирота, среди толпы бегущих равнодушных людей. Иногда на глаза накатывали слезы, и я не сдерживала их, в надежде, что полегчает. Но легче не становилось. Погода не подвела. И в унисон моему настроению закрапал холодный дождь. Именно он загнал меня домой. Я совсем потеряла счет времени. Темнело. Неужели я гуляла так долго? Странно, но оказавшись дома, я не смогла вспомнить ни одной мысли, которая одолевала меня во время скитаний по городу. Голова совершенно пустая, как выпотрошенная рыба. И я спокойная, словно озеро в безветренный теплый полдень. Дом был тихий, темный, как приют в фильме ужасов. Того и гляди из темного угла кто-то выскочит и напугает до смерти. Я не стала разрушать мистическую гармонию, не включила свет. Сидела на кухне, глядя как капли дождя стучат в окно, слушала плач неба. Мне было тепло, а там, в саду – мокро и холодно, и от этого контраста становилось так хорошо и уютно. И даже дом больше не пугал меня.
Я не смотрела на часы, но чувствовала, что уже поздно. Глаза начали слипаться, неимоверно клонило в сон. Я отошла от окна, и, потеряв равновесие, чуть не упала. Рассмеялась над собственной неуклюжестью, и пошла наверх. Но ощупь.
Приняв теплый душ, я облачилась в смешную с детскими рисунками пижаму, одну из тех, что особенно раздражали Макса, и пошла к постели. В спальне было темно, но я почувствовала, в двух шагах от кровати, остановилась, напрягая слух и зрение. Кто-то был здесь. Сейчас. Дышал. Я задрожала, испугавшись недавних воспоминаний о фильмах ужасов. Полсекунды хватило, чтобы отступить, отпрыгнуть назад и щелкнуть выключателем. Свет ослепил. Ненадолго.
– Макс, – выдохнула я с облегчением.
Он лежал на своей половине, полностью скрытый одеялом и тоже щурился, глядя на меня с сонным недоумением.
– Ты меня испугал до смерти! – упрекнула я мужа, – Включи ночник.
– Я испугал? Ты прокралась, как вор, свет врубила посреди ночи. Где тебя черти носят? – включив ночник, Макс глянул на свой мобильник, – Час ночи, между прочим, – Требовательно уставился на меня. Я выключила большой свет и забралась в постель, взбила свою подушку.
– До чего мы докатились, Эванс, – Устало выдохнула я, глядя в потолок, – Я испугалась собственного мужа, спящего в нашей кровати. Потому что не ожидала его там увидеть.
– А где мне быть, по-твоему? Ты специально надела эту пижаму? Ты так и не ответила, где была, – он развернул меня к себе, настаивая на зрительном контакте. Для него это важно – всегда смотреть в глаза. Так он контролировал мои мысли и чувства, словно имел над ними власть.
– Гуляла по городу, думала о тебе, потом пришла домой и смотрела на дождь в окно на кухне, а потом поднялась в спальню и наткнулась на тебя, – Бесцветным тоном перечислила я.
Макс выключил свет и притянул меня к себе, буквально вынуждая положить голову ему на плечо. Он был теплым, кожа гладкая, нежная, но под ней чувствуются твердые мышцы, в ноздри ворвался аромат сигар и дорогого виски, и еще один специфический оттенок, определить который у меня не вышло.
– Почему ты не позвонил? – спросила я, слушая, как сильно и гулко бьется его сердце. Мы лежали, крепко обнявшись, я любила его безмерно, но не испытывала ни капли возбуждения. Раньше подобное не представлялось возможным. И даже его руки раздражали меня, душили, лишали воли и свободы движения.
– У тебя телефон выключен, – ответил он тихо, дыша мне в макушку. Он гладил мои плечи, рассеяно, и тоже – без вожделения. Словно я была ребенком, которого обидели или только собирались обидеть.
– Разрядился, наверно. А почему ты рано?
– Час ночи, – напомнил Макс.
– Да, я знаю. Но я долго просидела на кухне.
– Отец вернулся, – выдохнул Макс.
– Здорово, – в груди потеплело. Неужели у нас появится шанс наладить отношения? Я устала от напряжения, которое возникло в последние дни и никак не хотело рассасываться, – У меня практика начинается через неделю. Мы с ним договаривались, что я пройду ее в головном офисе. Скоро тоже буду приходить поздно. А ты, наверно, рано? Эдвард, наконец, снимет с тебя часть нагрузки, и мы сможем больше времени проводить вместе.
– На самом деле, я хотел сказать, что уезжаю утром, – после небольшой паузы, сказал Макс, разбив вдребезги все мои надежды. Я просто ушам своим не верила. Бред какой-то. Он почувствовал, как я натянулась и окаменела, и попытался оправдаться: – Обещаю, что это в последний раз. Дело срочное. Личная просьба Эдварда. Я не могу отказать.
– Надолго? – спросила я одеревеневшим голосом.
– Десять дней – максимум. Может, раньше освобожусь, – на выдохе сказал Макс. Я резко отстранилась, но он поймал меня за плечи и в каком-то отчаянном порыве прижал к себе, зарываясь лицом в мои волосы.
– Нет, пожалуйста, не отворачивайся от меня, – прошептал он сдавленно и глухо. У меня сердце взорвалось. Я почувствовала, что он нуждается во мне сейчас больше, чем когда-либо. Так ярко почувствовала, что дыхание перехватило. Грудь заныла и в горле пересохло. Я обняла его крепко, как могла. Мы буквально прилипли друг к другу и лежали так почти до утра, без сна, без слов. Просто слушая дыхание друг друга, обмениваясь энергией и печалью наших душ. А утром, на рассвете занялись любовью, отчаянно и дико, словно в последний раз.
Потом я готовила завтрак, а он смотрел на меня с задумчивой улыбкой. Тело болело от бессонной ночи и утренних бурных ласк, и я не была так расторопна, как обычно. Мы пили кофе, ели омлет, и снова молчали. Макс первым заговорил.
– Я принял Милу на работу, – сообщил он. Я улыбнулась.
– Здорово.
– И она летит со мной в Нью-Йорк, – добавил Макс. Теперь я удивилась.
– Почему? То есть разве ты не с личным помощником обычно ездишь? Господи, Нью-Йорк! Это же так далеко.
– Мила пока будет выполнять функции секретаря. Уверен, что она справится.
– Почему она мне ничего не сказала?
– У тебя телефон разрядился, ты забыла? – с улыбкой напомнил мне муж. Я стукнула себя по лбу.
